Фото автора. Гора Монах.
«ЦЕЙСКИЙ ВАЛЬС»
ФЕСТИВАЛЬ БАРДОВСКОЙ ПЕСНИ.
ЧАСТЬ 1.
Удивительный и чудесный факт: каждый год на разных полянах России в разное время проходят фестивали авторской песни. Как уголек из костра, как Олимпийский огонь, передается настроение, очарование слов и музыки: кочуют барды по городам и деревушкам, по горам и равнинам… «Грушинский», «Рамонский родник», «Песни Булата», «Струны души», «Цейский вальс», «Город зажигает огни»…
И я приглашаю вас вместе со мной на фестиваль бардовской песни «Цейский вальс» - в Осетию.
Сентябрь 2018 .
Все бардовские Фестивали похожи музыкальной атмосферой, духом соперничества трубадуров, овеяны присутствием бардовских звёзд. Прослушивание, вечерние концерты гостей и членов жюри, дружные обеды в столовке альпийского лагеря, экскурсии по заповедным уголкам.
На фестивале «Цейский вальс» свой особый колорит придавал дух Юрия Визбора.
Комната, где он жил…
Фотографии на стенах…
Кто-то его видел и помнил.
Многие пели его песни.
Была даже такая номинация: лучшее исполнение песни Визбора.
На концерты приезжали из города целыми компаниями, семьями - фестиваль знают и любят.
Фестивалю я посвятила стихи.
Это Цей, друзья, это Цей!
Радость светится на лице.
Над Монахом туман завис,
Я со скалами - визави.
И впечатаются навек
В память эти изгибы рек,
И бегущие облака,
И дыхание ледника...
Здесь, поднявшись над суетой,
каждый станет самим собой –
Без чинов, орденов, цепей...
Это Цей, друзья, это Цей!
Прекрасны пейзажи Осетии!
Как может выглядеть природа на высоте более двух тысяч метров? – Конечно, не так, как внизу!
Чаша Цейского ущелья, вознесенная на такую высоту, наполнена чудесами. Величественные сосны, словно войско в изумрудно-зеленых шинелях, карабкаются траверсом по неприступным скалам, теряются в расщелинах. Над альплагерем – гора Монах, символ Цея. Почти всегда на его голове облака шапкой.
И кажется, что это не туман плывет, а каменный монах всё бредёт и бредёт сквозь вечность, а ветер треплет седые космы.
Луч солнца вдруг меняет весь колорит, пронизывает насквозь осенний лес, и всё становится золотистым и торжественным. Абрис гор приобретает необычайную чёткость, играет хрустальными гранями в ослепительном небе.
Но недолго: вечер гасит насыщенность красок, добавляет графичности деревьям, а затем размывает чёткость контуров.
Здесь все кажется одновременно вечным и хрупким. Громада ледника незыблема, на первый взгляд, а приглядишься - вся в трещинах, вот-вот рассыплется, скользнёт вниз лавиной. Сметет и деревья-спички, и домики-коробочки…
Однокресельная канатка, которая много лет тянет на себе туристов к леднику, кажется такой надёжной. Но вдруг… в тумане остаёшься один на один с пустотой неба, сыростью непогоды… Поскрипывают тросы, проплывают под ногами верхушки деревьев. Становится неуютно и зябко. Вся хрупкость бытия внезапно ложится на плечи, туман «вплетается в мысли и в волосы».
Такой яркий осенний день: золотой на синем, в белых кружевах пенной реки и первого снега на вершинах, чётко и рельефно отрисованный сентябрем…
Но падает черный ворон ночи, и кажется, что мгновенно слепнешь. Близкое дыхание ледника, как поцелуй Снежной королевы, сжимает сердце холодом.
И только звёзды, эти алмазные ягоды ночных полей, спасают от вселенской грусти. Они беззвучно поют ангельским хором в душах тех, кто поднял голову и замер от щемящей нежности и восторга.
Они падают, исполняя тысячи желаний тех, кто не разучился мечтать.
Они замерзают хрустальными брызгами перекатов и стремнин реки Цейдон.
А утром бледнеют и сливаются с перламутровым небом, уступая место
дневным чудесам.
Продолжение на http://www.proza.ru/2018/10/28/1567