Случилось так, что однажды утром, после завтрака, когда все было спокойно... Вообще, в те времена в мире было больше зелени, меньше шума, хобберов было много, и они процветали. Другие народы чаще говорили что-то про "плодились" и "гадили", но хобберам не было дела до всего остального мира. Бильбао Сумарь стоял у двери, куря деревянную трубку - такую корявую и длинную, что она свисала ниже его взлохмаченных, облепленных репьями коленок, и к нему подошел Гандэльф.
Гандэльф зашел к Бильбао не просто так. Хоббер, населенный мелким, пузатым, вонючим мохноногим народом, лежал вдали от обычных маршрутов его странствий, если конечно Гандэльф не хотел пива или курительного зелья, выращиваемого в Длинной Долине на юге страны, и носящего крайне оригинальное название "Лист Длинной Долины". Хумансы покупали этот сорт возами, и "вили из него веревки", как они говорили. Если, конечно, им удавалось провезти полные возы через их хуманскую таможню. Сырье "для веревок" росло везде, но хобберское курительное зелье отличалось особыми размерами и незабываемым вкусом. Однако, в отличии от прошлых шести раз на этой неделе, и двадцати девяти раз в этом месяце, сейчас Гандэльф пришел не только за пивом и зельем. Еще в конце прошлого дня он узнал, как Грлум нашел Кольцо Изидура. А Темный Властелин Суурон почему-то был уверен в том, что Кольцо Всевластья, подареное Херлондом на свадьбу Изидура, изготовлено им самим и для себя. Гандэльф хотел отправить Бильбао подальше - так как цены, установленные им на пиво и трубочное зелье, с некоторых пор стали обременительны для старого серого безработного волшебника.
План старого мага был сложен, но при этом сулил немалые выгоды в случае своего случайного успеха. Он не мог просто сказать: "Бильбао, иди за кольцом", но на то и существует магия! Одно из сложнейших заклинаний помогло ему отправиться в прошлое, а оказаться возле Единичной Горы и превратиться там в Алого дракона было уже гораздо проще. Репутация доброго волшебника не позволяла ему просто уничтожить обитавших в Горе дворфов, так что ему пришлось заодно спалить и город Дайл, в котором обитали хумансы. Впрочем, Гандельф благоразумно отпустил по одному дворфу и хумансу из каждых десяти тысяч, чтобы было кому помнить и хранить в душах боль потери. Поддерживать сказки об огромном злобном драконе, обитающем в Горе, помогала постоянная запрограммированная иллюзия, и обитатели севера Серединоземелья искренне верили в старого Алого дракона, захватившего сокровища дворфов.
И вот, едва вернувшись из прошлого, Гандельф стоял перед дверью хоббера, царапая ее свежую краску, болотного цвета, грязным заостренным концом своего посоха, и злобно усмехался, представляя некрасивое лицо Бильбао с бегающими глазками и подвижным носом, к которому скоро придет большая компания специально приглашенных волшебником дворфов.
Любовь дворфов к алкогольным напиткам давно вошла в поговорку, также как любовь хобберов к еде и воровству, и пристрастие эльфов к трубочному зелью и любви к особям своего же пола, и различным животным. Масса грязной посуды, переломанные стулья, порубленные столы, разбитые кружки и перевернутая мебель были обеспечены, но именно приглашенная компания отличалась особенным старанием в делах подобного рода.
Бильбао распахнул дверь, и увидел какого-то старика с посохом. На старике была измятая, когда-то синяя, шляпа, грязный, бывший серый, плащ, дырявый шарф, по которому легко можно было определить, чем питался его владелец весь прошедший месяц, громадные черные сапоги в комьях глины, и еще у него была редкая клочковатая, рыжеватая бороденка. Бильбао резко захлопнул дверь, но мудрый волшебник предвидел подобную реакцию, и успел подставить грязный сапог - дверь с силой ударилась о черную резину, сбив с нее ком глины прямо на потертый затоптанный половик у двери, и резко распахнулась обратно, стукнув не ожидавшего подобного подвоха хоббера прямо в низкий покатый лобик.
- Пошел в оркАм собачьим, кастер-халявщик! - потирая вздувающуюся на лбу шишку, приветствовал его Бильбао, желая сказать именно то, что кастер - то есть Гандельф - халявщик, и что он должен идти, и именно к оркАм, и именно к собачьим. Но Гандельф метнул на него тупой взгляд мутных водянистых глаз из-под рыжих растрепанных бровей.
- Что вы хотите этим сказать? - пробурчал он, пытаясь выпутать заплетающийся между зубов язык. - Просто желаете, чтобы я пошел? Или утверждаете, что я халявщик - неважно, думаю я или нет? Или имеете ввиду, что все халявщики должны идти?
- И то, и другое! - ответил Бильбао, потом некоторое время подумал, и добавил, - И третье! - а после еще пары минут раздумий окончательно расставил приоритеты, - Я не дам тебе "Листа Длинной Долины", чтобы ты не портил такой чистый воздух чужим - то есть моим - куревом. Если у тебя есть свой, то присаживайся, только на землю, вон туда - подальше! Торопиться некуда, все равно от тебя теперь не избавишься.
Бильбао уселся на скамеечку возле двери, скрестил ноги, и выпустив колечко дыма, сплюнул меж зубов так точно, что попал прямо в осу, которая, забавно жужжа, укусила мага в щеку, поднялась вверх, и поплыла вдаль над холмом. Гандельф взмахнул руками, произнес магическую формулу и указал пальцем на не успевшую еще скрыться из вида осу. Из пальца шурша и потрескивая вырвалась голубоватая светящаяся стрела молнии, и изломившись зигзагом, испепелила несчастное полосатое насекомое.
- Прелестно! - произнес Гандельф, - Но у меня на сегодня кончились молнии, остались только огненные шары. - Он оценивающе поднял взгляд, - Как раз на твой домик хватит.
- Ладно, валяй отсюда, - уже флегматичнее заметил мистер Сумарь. Он понял, что Гандельфу опять чего-то надо, и надеялся, что старик пойдет туда, куда его послали. Но тот не думал, и явно не собирался уходить. Он стоял только потому, что опирался на посох, и не говоря ни слова, глядел на хоббера так долго, что Бильбао снова начал злиться и сильно-сильно перетрусил.
- Ладно, заходи уж... - обреченно согласился Бильбао, - Все равно ведь пролезешь - еще и сопрешь что-нибудь по дороге. Так что уж лучше в дверь, чем разносить стену, как в прошлый раз.
- И в позапрошлый, - напомнил волшебник.
- И в поза-позапрошлый... - мрачно кивнул расстроенный хоббер.
Бильбао собирался пить пиво, но тут он сначала бросился в кухню и спрятал свою кружку подальше, а сегодняшний бочонок накрыл скатертью со стола, надеясь, что под этой грязной тряпкой в углу, рядом с веником и помойным ведром его не заметят.
- Надеюсь, мне найдется что-нибудь поесть и выпить? - рычал волшебник, пытаясь растолкать косяки двери. - Что у вас, чай? Благодарю покорно! - Гандельф повел носом, и оттолкнув единственный прикрученный к полу стол, бросился к помойному ведру.
"Можно подумать, что он не хуже моего знает, какие припасы в доме!" - пробормотал хоббер, который пытался оттащить мага от мусора. Наконец волшебник оставил свое бессмысленное занятие и выкатив бочонок пива, вышиб из него днище. Бильбао поставил на стол две керамических кружки, со сценами Благоустройства Хоббера вылепленными на стенках, и взялся за ручку одной, изображающую изогнувшегося дракона, пытающегося уползти в нору от хобберов, пинающих его мускулистыми мохнатыми ногами. Зачерпнув из бочонка, Бильбао отпил один глоточек, и снова наполнил опустевшую кружку. Гандельф вернулся из прихожей, неся с собой напольную вазу, которую хоббер использовал как стойку для зонтиков. Более подходящей посуды для пива маг в доме Бильбао не знал. Он перелил в нее почти весь бочонок, отпил, выплюнул зонтик, присохший к стенке с прошлой пьянки, и удовлетворенно открыл рот. Повинуясь его взгляду, из кладовки стали вылетать различные предметы, которые он посчитал съедобными, и сами падали в его ждущий рот. Бильбао едва успел выхватить из воздуха камень - гнет с бочонка маринованных огурчиков. Желудок волшебника мог бы переварить и этот двадцатифунтовый кусок базальта, но другого пресса для бочонка у хоббера не было.
Грохот во входную дверь заставил мистера Сумаря выпустить булыжник, который упал на его ногу и заставил мерзко заверещать. Стекла, вчера вставленные шестой раз за прошедшую неделю и двадцать девятый раз за предыдущий месяц, снова вылетели.
- Советую тебе открыть замок, - оторвался от своей вазы Гандельф, - Все равно дверь уже кто-то открыл.
Бильбао смотрел на вваливающуюся толпу дворфов с большим неудовольствием, но это не мешало им выбить еще и дверь в кладовку, которую они, специально для этого, предварительно заперли, и вытащить еще дюжину бочонков в пивом, и главную ценность хоббера - бочонок с "Отдыхом" - жуткой самогонкой фиолетового цвета, не менее семидесяти градусов крепости в разведенном пополам состоянии.
Хоббер обреченно вздохнул - похоже, дворфы решили немного расслабиться.
1997