Не пить!
- Нет, пора, как говорится, завязывать. Отрубить пьянку раз и навсегда. Сколько можно вливать в себя эту гадость? – созрело во мне решение больше не прикладываться к стакану на работе.
Даже не пытаясь пригубить тошнотворный одуряющий спиртной напиток, недавний боец ракетных войск садится ужинать отдельно от бригады, чтобы случайно не соблазниться дармовой выпивкой.
Мама дома собирала мне «сухой паёк». Сочные мясистые помидоры с бархатистой мякотью, крохотный кулёк с солью, сваренные «вкрутую» яйца, бутербродик с копчёной колбасой, луковица.
Я едва ли самого раннего детства любил чеснок и лук. Стоило мне, гуляющему с товарищами и подружками во дворе, проголодаться, как я сразу же подбегал к окошку кухни и просил у бабушки краюху чёрного пахучего хлеба, обильно промасленного и сдобренного крупной солью.
Хлеб был ржаной, настоящий. Вся улица возле хлебозавода часами хранила аромат свежевыпеченной «черняшки».
- Федюха, чего в стороне сидишь? Иди сюда! Не боись, наливать не будем. Нам больше достанется – уговаривали его присоединиться к общей трапезе старшие товарищи.
Сегодня сверхурочная смена. Слесарей вызвали в субботу помочь строителям соорудить второй этаж в одной из цеховых пристроек.
Там будет отлаживаться, и обкатываться новейший и точнейший прибор. Ходили слухи, что он будет по некоторым параметрам превосходить американский аналог.
Ихний, дескать, может только так, а наш ещё и эдак.
Проходит неделя, затем другая. Я воздерживаюсь и вдруг срываюсь.
Хорошо ведь спирт бьёт по башке. А зачем она мне? Стихи, сочинением коих увлекался я в армии, веря в своё предназначение поэта, не пишутся.
Учиться я не хочу, а талант, как говорится, не пропьёшь.
Приходит очередь и я иду с фляжкой к старшему мастеру, а затем с пустой посудинкой наливать ледяную воду из шланга системы охлаждения стенда. Вода там течёт постоянно и потому холодна и чиста почти как горный ручей.
И снова повторяется процедура разбавления горючей жидкости, а перед тем тщательный разлив её по гранёным стаканам. Изо дня в день, из вечера в вечер, а в конце месяца из ночи в ночь.
Сколько же можно пить? Ни дня, ни вечера в течение рабочей недели не проходит без принятия внутрь очередной «дозы».
В конце концов, я решаю уйти в механический цех от соблазна выпивки.
Кроме спиртовой опасности, надоела писанина. Номер каждого свёрнутого и привинченного узла надо ещё вписать в технический паспорт прибора или по внутрицеховому определению «изделия». Мало того. Нужно было ещё и расписаться за проделанную работу.
И вот теперь я слесарь механического цеха. Внимательно смотрю как будущие коллеги «сшибают» заусенцы и облой с деталей и нарезают резьбу в обоймах под винты.
Но никак не удаётся прижиться на новом месте. Нет у меня ни тумбочки, ни нормального инструмента.
Мастер вместе со мной подходит к шеренге тумбочек и говорит: «Вот этот товарищ уже две недели «гуляет». И надо бы уволить, а работать кто будет? И всё же тебе нужно куда-то приткнуться.
Пока не поздно, я с помощью мамы, работающей на «кабинах», то есть заводских проходных, возвращаюсь в свой родной цех.
- Что, быстро он «холку» натёр? – спросил у мамы начальник сборочного цеха Ушканов, когда она слёзно попросила его о прощении сына и возвращении его в цех.
Я вернулся на свой участок окончательной сборки ценных приборов для родной авиации.
За месяц моего отсутствия сменный мастер Минаев изменился внешне.
Он отпустил бороду. Да не какую-то хилую «эспаньолку», а настоящую «лопату» словно у купца старообрядца.
Минаева стали «тормозить» на проходных и требовать, чтобы он либо аннулировал лицевое украшение, либо сделал новую фотографию на пропуск. Иначе в завод ему дороги нет.
В сентябре я иду в магазин и покупаю коричневую шляпу.
Почему у меня возникла такая идея, неизвестно…То ли захотелось выглядеть интеллигентно, то ли просто покрасоваться.
А ведь действительно, сам процесс водружения шляпы совсем не похож на простое надевание кепки.
Надо ведь тщательно осмотреть шляпу, прежде чем водрузить её на голову.
Стряхнуть с ней все возможные и немыслимые пылинки и соринки.
Вставить пальцы в специальные впадинки сбоку тульи. Аккуратно и даже бережно, чтоб не помять.
И лишь затем медленным взмахом вознести головной убор на причёску.
А про кепку с трудом скажешь – головной убор.
Однажды мастер попросил меня зайти к Лёве Шурыгину в частный дом, и пригласить того на работу в день субботний.
Лёвы дома не оказалось, и встретившая посланца мама пообещала передать сыну просьбу начальства. На другой день Лева со смехом рассказывал в бригаде, что родители приняли временного курьера за мастера.