Гостиная и Толстые. Второе фото

Елена Шувалова
Гостиная и Толстые. Второе фото.

   А вот - другая фотография, сделанная в этой же комнате, в этот же день (Пасха 1898, хотя на самом снимке написано - 1897), - только люди здесь некоторые появились, некоторые вышли.
 
   Здесь больше видна двустворчатая дверь. И за ней открывается – ещё одна дверь! А её в Хамовниках – нет. Там – гостиная Софьи Андреевны. На том уровне, где открывается дверь, в этой гостиной – окно, - которого нет на нашей фотографии. Когда я задала вопрос служительнице Музея в Хамовниках, она сказала, что, видимо, это – дверь с противоположной стороны комнаты Софьи Андреевны. Но – её не видно с этого ракурса, она – дальше находится. И потом, на этой двери отражается свет от окна, которое - напротив, - а не сбоку, как в комнате Софьи Андреевны. И, кажется, прутья решётки так же отражены на двери, - а в Хамовниках нет решёток на окнах.

   Так же здесь нет ни печки, ни тени от неё. Хотя на других оттисках этого снимка мы видели часть печки,  - это явно фотоколлаж. Печь в этом зале огромная, с фонарём, - и она должна быть рядом с местом, где сидит молодой человек, что рядом с Татьяной Львовной. А её (печки) здесь ни краешка не видно!

   И Татьяна Львовна здесь - в какой-то уличной одежде! (Отчего она её не сняла?). И она так же сидит, - как не у себя дома…

   Молодой человек, стоящий у маленькой двери, видно, что положил руку – как будто на перило, - но на маленькой лесенке за этой дверью нет перил! И вообще похоже, что он – курит… Можно ли было курить, - пуская дым во внутренние комнаты дома?!..

   А мы, когда первый раз увидели этот снимок, - в книге «Толстой в Москве», - так и «зависли»… Дело в том, что вот это пространство между двумя двустворчатыми дверьми, - оно нам знакомо чуть ли не с рождения!

   В старом доме, где жила сестра дедушки баба Лида, в коммунальной квартире, был особый маленький коридорчик. Вот та «далёкая» дверь – это дверь из большого коридора в этот, маленький, их коридорчик. И ближняя дверь, - с этими несколько раздутыми рельефными концами, - это наша до боли знакомая дверь. И портьеры так же висели за ней… И так же в углу комнаты , - как нам говорили, - была раньше дверь. С обратной стороны, - в маленьком коридорчике, - оставалась от неё «слепая» выемка.

   Кстати, двери действительно облупленные, грязноватые... Могли ли быть такие двери в графском доме?..

   И - видите тёмную полосу, идущую от двери? Это - коврик! Он и при нас там лежал. То есть, конечно, не тот же самый, другой коврик, - но лежал, - поскольку сюда заходили из коридора и ещё раз (после прихожей) вытирали ноги.


   И отчего эта женщина, сидящая в профиль, с пышными волосами, - она так напоминает нам маму и сестру?..

   Мы думаем, потому что это – наша прабабушка Марфа Александровна Калошина, урождённая Макеева (дочь профессора Моск. ун-та А.М. Макеева). А молодой человек у маленькой дверцы – прадед, - Иван Дмитриевич Калошин. А рядом с прабабушкой Марфой сидит её младшая сестра – Гликерия, - мамина «баба Луша». А с другой стороны – в косоворотке, - друг, сослуживец и будущий двойной сват нашего прадеда – Виктор Иванович Никольский, - как и прадед – инженер связи, служивший вместе с ним на Московском Почтамте. А возле стены девочка лет 13 – с белым воротничком на форменном платье, это Маша, старшая сестра дедушки, - Мария Ивановна Калошина (Никольская). А парень возле стены, опустивший смущённо голову,  – их старший  брат Гриша, Григорий.

   И прадед наш явно стоит и курит – в подпол. Это и есть тот заветный подпол, где замурована рукопись «Конька-Горбунка».Там, за дверью, крутая лестница, и с этой, левой стороны, были перила, за которые, кажется, прадед и держится левой рукой.

   Таково наше видение тех, кто отображён на этом снимке.

   Отчего здесь точно такие же бра-подсвечники, как и у Толстых? Отчего так же расположены большая и маленькая двери? Не знаем. Известно, что Толстой сам планировал гостиную в Хамовниках. Может быть, он взял за образец именно эту комнату, в которой жили его родственники Калошины... Возможно, был закуплен одинаковый набор бра? А так же одинаковый гарнитур из стульев и диванчика? А вазочку с яйцами и настольный светильник Толстые, - допустим, привезли с собой? Стол же здесь - совсем другой, - не такой как в Хамовниках. Повторяем: мы спрашивали у служителей, - нам сказали, что стол у них - тот самый, "сороконожка", - он был сделан по заказу и не менялся. У того стола нет металлических деталей и вырезанных квадратиков по торцу; у него не выставляется "нога" посередине, - по крайней мере, - на этом уровне, - на уровне, до которого толстовский стол доходит в сложенном состоянии...

  К сожалению, у нас нет не только дореволюционных, но и советских фотографий этой комнаты в таком ракурсе.*
    Нет и снимков именно этих лет прадеда и прабабушки, - вернее нет их снимков в 19-м столетии, - только в начале 20-го.


    И всё же, мы уверены: это - не гостиная в Хамовниках, это - комната в доме, в котором  на протяжении многих лет снимала жильё семья наших родственников.



 

*В этой комнате и прилегающей к ней жила семья дедушкиной сестры - бабушки Лиды. После 1918 семья Калошиных разъехалась, но в этом доме остались старший сын - Григорий, с женой. К ним в 1923 приехала из деревни 14-летняя Лида, не смирившаяся с деревней, в которой им пришлось жить. Здесь она выйдет замуж за младшего сына В.И.Никольского - Василия и проживёт почти всю свою жизнь, - до 1977 года, когда их семью переселили отсюда в Отрадное, в новый дом на улице Декабристов. Здесь я бывала ещё в животике у мамы, и потом, до своих 11 лет, провела счастливейшие часы своего детства... В этой же комнате, - на свадьбе у дочери бабы Лиды, - маминой двоюродной сестры Галины, - познакомились мои родители. Папа был однокурсником и другом жениха - моего будущего дяди Володи, - они учились в МИИГАиКе. Тётя Галя училась рядом - в Институте Землеустройства...



Продолжение: http://www.proza.ru/2018/11/13/1210