Владис
Владимиром его звали… И кто из родителей захотел, чтобы он «владел миром»? Для него и Влада много, - в этом, «производном», слышится звук волевого шага, - так что назвать бы его Владиком, Владушкой… Ладушки, ладушки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку. Что пили? Бражку… Но отвлеклась я.
А был он крупный, высокий, но сутулый, вроде и полноватый, но с болтающимся на боках одряхлевшем пальто. И лысеющая голова его тоже была крупная с чуть одутловатыми щёчками, так что... Нет, не чувствовалось во всей его внешности собранности в одно, - будто все части тела жили сами по себе. А звала я его Владис, - Влад + «и» + первая буква фамилии, - и с его же согласия.
1986-91
«Пристроилась я в очереди за хеком. Дли-инная! Стоит ли оставаться?.. А вон и Владис впереди стоит, вот-вот отоварится. И увидел меня, подошёл:
- Подожду тебя на улице, – кивнул на свою, уже с тремя хеками авоську, а когда я вышла со своими... его и нет. Но потом догнал:
- Домик, домик бы купить на деньги, что отец оставил! - заскулил, увальнем вышагивая рядом и размахивая авоськой: - Но жена узнала о моей мечте и сказала: «Если купишь – уходи!»
- Да не выгонит, покупай...
- А вдруг? Жалко с сыном расставаться. - Одна рыбина вот-вот выскользнет из сетки. - Нет, не дотяну до пенсии.
И слезы на глазах».
Любил Владис Баха, Бетховена, увлекался когда-то философией, изучал языки, изъяснялся довольно свободно на английском…
А окончил технологический институт, потом, отработав положенные три года в лесу, поступил к нам телеоператором. Работу не любил, поэтому и не хотел постигать особенности профессии, так что если попадался мне интересный «материал», то высветить интерьер и участников передачи просила другого оператора, Сашу Федорова, ибо Владис не только не умел этого делать, но и раздражался, начинал покрикивать на всех, кто попадался под руку.
«Ссутулившись, он сидит у нас на кухне, молчит, а я, заварив чай спрашиваю:
- Плов есть будешь?
- Угу.
Ставлю перед ним тарелку:
- Только вот мяса в нём мало… так что, извини.
- А я от мяса отвык и не хочу его, - с наслаждением жует рис.
- Чего ж тебе моя соковыжималка не понравилась? – ставлю перед ним кружку с чаем.
- А-а, - машет рукой: - Если б не надо было жать на рычажок, выбрасывающий массу, а то...
Уже пьет чай с баранкой, собирает крошки в ладонь.
- Тебе бы такую выжималку, чтоб из другого конца сразу вино лилось, - шучу.
- Угу, - кидает крошки в рот.
- Владис, - решаюсь все же спросить: - не слишком ли дорогое и опасное удовольствие для тебя... пить?
- Не-а, - расслабляет свои одутловатые щеки в подобие улыбки.
Входит Платон:
- Раньше ты рассуждал интересно, - говорит, улыбаясь: - что-то новое всегда сообщал, а сейчас...
Нет, кажется, не огорчился Владис, а только бросил:
- Да-а... Маразм крепчал».
Женился Владис довольно поздно на зубном враче. Была она некрасива, сухопара, резка и всегда после общения с ней оставалось ощущение, словно вышла я из поликлиники, - да, только что было неприятно, но всё уже позади и слава Богу. А нелады меж ними начались довольно скоро, но деться Владису от своей супруги было некуда, - привёл её в свою квартиру, - так что жил и терпел.
«Еду на работу. Рядом сидит жена Владиса и всё - о нем да о нем:
- Если обнаруживаю в сыне хоть одну его черточку, - и слезы у неё наворачиваются, голос дрожит: - то прихожу в ужас и маюсь, пока не выбью из Андрея.
А Владис тоже едет этим же троллейбусом, но на задней площадке и когда выхожу, подходит:
- Ну что, развлеклась с моей Зоей?
И ЗОЯ – это не её имя, а аббревиатура от «Змея Особо Ядовитая».
Пальто у него стало еще старее, на ногах – суконные ботинки «прощай молодость», кое-где уже и дырявые.
- Где пропадаешь? – спрашиваю: - Два дня уже не виделись.
- Где ж еще? - ступает ногой прямо в лужу: - Гавкаю.
Да, там, в холодной прокуренной кутузке осветителей, часто режется с ними в домино, вот и сейчас туда потопал.
... Осенне, серо. Идём с ним к троллейбусу, но на этот раз он треплет авоськой с синюшным цыпленком, – осчастливили нас сегодня на работе, и он занял у меня для этого рубль. И опять говорит, говорит о жене: кричит, мол, на него, на сына, невыносим включаемый ею по утрам репродуктор... А потом - как будет жить один в дачном домике, который всё же собирают строители, и я советую ему выписать тонну угля, купить «железку»:
- Хорошо-то как будет! - мечтаю за него: – Горит огонь в печке, на нём что-то варится, а ты - один!
- Ага... - чуть выпрямляется: - Надо выписать. Надо купить.
Но знаю, - не выпишет, не купит.
... Недавно Юра Павловский наткнулся на Владиса возле телецентра, - лежал тот в луже, - пришел, сказал ребятам, и они оттащили его на его недостроенную дачу. Потом всё удивлялся: и как в ней оказался?
... Через день после аванса снова занял у меня трояк:
- Хлеба не на что купить.
А тут как раз продукты нам привезли, - по банке тушенки, майонеза, паштета.
- Влад, - разыскала его у осветителей за домино: - вот деньги, иди, купи себе...
И взял. Но вечером пришёл к нам с этим пайком:
- Возьми… - потоптался у порога, сунул авоську в карман: - ведь деньги возвращать придется.
... Сидит на диване рядом с Платоном. На нём - желтая рубашка с короткими рукавами, расползающаяся на плечах по швам и кое-как схваченная синими нитками, - сам зашивал, - и почти бубнит:
- Стоял в очереди...
- За водкой? - улыбается Платон.
- Нет, - и рот его слегка передёргивает полуулыбка: - за маслом. Вдруг меня как-то повело... слышу женский голос: «Смотрите, мужчине плохо»! Очнулся. Лежу у окна. Врач рядом. Вот и провалялся десять дней в больнице.
И рассказывает это скупо, как бы между прочим, но вижу: сбит с толку».
А была у Владимира аритмия сердца.
- Тебе ж нельзя пить! - пробовала не раз образумить.
Нет, отмахивался. Из-за выпивок уволили его из Комитета, хотя и успокаивал себя: «Всё равно ушел бы. Надоело!» Потом работал сторожем в школе, на «вертушке», сопровождая вагоны на Украину. Когда стал получать пенсию, работу бросил, к нам заходил всё реже и вдруг… Как-то позвонил Саша Федоров и сказал:
- Сорочкин умер.
Вот так «оборвался» для нас этот умный, добрый, взрослый ребенок, так и не овладевший миром.
Композитор с колясочкой
1981-1989
«- Не правда ли, красив этот лист с нотными знаками!
И он посмотрел на меня почти восторженно. Ну, как было не согласиться? Да, мол… но тут же подумалось: ноты, как ноты, чего уж там...
Марк Дубровский. Сделала о нём передачу, а он, - в благодарность ли? – и пригласил нас в гости. Не сказать, что было уютно среди музыкантов, но любопытно. Забавный «народ»: тихие, монотонные и говорили только о музыке, - может, нас стеснялись, не музыкантов?
... В зале музыкального училища - очередной клуб «Ападион» Марка Дубровского. Он стоит у сцены, смотрит на меня, словно извиняясь:
- Не идут люди...
Да, пустовато в зале. Рядом с ним - его друг, приехавший из районного городка, - будет задавать вопросы, чтоб как-то «оживить» вечер. И вот уже Марк рассказывает о записи музыки на синхронизаторе, представляет свою бывшую ученицу, студентку консерватории, и та играет токкату, потом трио исполняет сонату композитора Рославца*, «которого уже нет с нами, но осталась его музыка». Представляет и свои сочинения: «Пчелка», «Лебедь», «Кружка», «Свирель». Необычно, - не громко, - и образы «проявляет» скрипка ярко, почти зримо. Но жидкие аплодисменты почти пустого зала.
... Сегодня позвонил Марк, - хочет зайти «только на минутку!», но я предупредила: консервирую чёрную смородины и, мол, «прервать процесс» не могу… Да нет, не лукавила. Целое ведро ягод купила, и сегодня надо было расправиться с ними, ибо завтра не смогу, - запись спектакля на весь день. Вот и крутилась у плиты, а он сидел за моей спиной, пил чай с вареньем и всё рассказывал о своём детище, клубе «Ападион»: не позволяют ему «определенные органы» рассказывать молодёжи о том, о чём хочет, не разрешают играть джазовую музыку и даже упоминать о ней, - распространять, де, «чуждое влияние Запада». И рассказывал всё это легко, с усмешкой, вроде бы и не жалуясь, но я спросила:
- Марк, а почему бы вам ни перебраться в Москву? Ведь там и композиторам свободнее дышится.
Нет, не хочет он в Москву, а вот дочек своих отправит туда обязательно.
... Приятный человек Марк. И почему Платон его не жалует? Спросила его как-то об этом, а он:
- Да зарылся твой композитор в своей музыке и больше ни-и чего не хочет слышать!
- «Больше»… это о чем?
- Как о чём? – взглянул косо: – Обо всём окружающем. – А когда я взглянула удивлённо, прибавил: - Да и эта его колясочка, с которой не расстается… – И ухмыльнулся: - Тоже мне… композитор с колясочкой!
- А чем тебе колясочка-то мешает? – рассмеялась: – У него ж ноты, а они тяжё-ёлые! Да и не просит тебя колясочку возить, а сам…
Но Платон даже не улыбнулся, молча шмыгнул в свою комнату, а я подумала вослед: ну, и правильно делает Марк, что «ни о чём не хочет слышать». Композитор должны музыкой занимается, а для «окружающего» есть вы, журналисты, «потрясователи основ», как писал Николай Семенович Лесков*.
... Снова приходил Марк. Правда, вначале позвонил и осторожно выпытал: а будет ли дома Платон? Наверное, чувствует его неприязнь… И снова пил чай со смородинным вареньем, очень интересно рассказывал о Рославце, жившем и в нашем городе. Может, репетировал на мне? Ведь послезавтра, «на Ападионе», снова будет говорить о нём и играть его произведения. Пойду. Услышу живую скрипку.
... Ну, конечно, не сравнить живую музыку с той, что - с пластинок! Только жаль, что в зале снова было десятка три слушателей.
... Выходим с Платоном из кинотеатра после фильма Луиса Бенуэля «Скромное обаяние буржуазии» и сталкиваемся с Марком.
- И как вам фильм? - спрашивает Платон.
Да, Марку фильм понравился.
- И что Вам понравилось? – Платон вышагивает справа от меня и чувствую: начинает заводиться. - Разве это… искусство?
Да, для Марка - искусство.
- Так в чём же тогда предназначение искусства по-вашему? – уже кипятится муж.
А Марк семенит слева… Невысокий, седые волосы торчат из-под потертого беретика, черное пальто длинно и тоже потёрто, да и во всем его облике - нечто оседающее. «А ведь он моложе нас» - мелькает.
- Есть семь определений искусства, - начинает отвечать на вопрос Платона, но тот раздраженно прерывает:
- Что Вы мне цитируете! Скажите коротко: в чем вы видите...
- Создается образ, настроение… - ти-ихо так порывается продолжить Марк.
- Дерьмовое настроение, - подхватывает Платон.
Но Марк продолжает бормотать: сразу, мол, не могу сказать, надо бы переварить...
- Да нечего там переваривать!
Я иду меж ними и не вмешиваюсь, - хочу сохранить впечатление от фильма, потому что он мне тоже понравился.
Но вот прощаемся. Приглашаю Марка «как-нибудь, запросто - к нам… посидеть за чаем:
- Ваше любимое смородинное варенье есть…
- О-о! Тогда обязательно приду, - улыбается, протягивает мне руку и уже делает шаг в сторону, но вдруг вскидывает глаза и тихо бросает:
- Наверное, я скоро повешусь.
- Да что Вы, Марк! – смеюсь: – Совсем не похожи на висельника и даже выглядите более земным, чем обычно.
- В том-то и дело! – подхватывает, жалко улыбнувшись.
Да-а, видать достали его «определённые органы»… а, может, в семье что-то не так… или банальная депрессия... у творческих людей она часто… но что могу сказать в утешение вот так, на перекрёстке, «на одной ноге»? И расстаемся.
Но Платон в этот вечер еще до-олго будет возмущаться фильмом, Марком:
- Тоже мне, клоп несчастный! Зарылся в своем музыкальном мирке и ничего вокруг себя не хочет видеть! «Ах, чувство! Ах, настроение»! Какое-то агрессивное барахло принимает за искусство, а отличный фильм для него – ничто!
И это он – о «Полет над гнездом кукушки» Формана. И я уже прячусь от него в другую комнату… и я уже включаю телевизор, но он и возле него достает, начинает цепляться к передаче: вранье, мол, и здесь…
- Да отстань ты от меня, наконец! - выхожу из себя.
Обижается. Уходит в свою комнату, раздвигает диван, собирается ложиться спать. Слава Богу!
... Конец апреля, но вдруг - снег! А по площади, по ещё не истоптанному белому ковру, семенит Марк. Седенькие усы, бородка клинышком, в руке - футляр со скрипкой... всё тот же черный беретик, то же черное длинное пальто… и на белом-белом снегу он - как нотный знак, скрипичный ключ.
- Не задерживаю вас? - светит улыбкой.
- Нет, - хочу ответить такой же: - я все равно уже опоздала.
Был он недавно в Москве на слете руководителей клубов, читали им лекции на тему: что и как надо «внедрять в массы» и какую музыку играть.
- Так что для вас, композиторов, тоже «цели определены, задачи ясны»? – грустно и понимающе улыбнулась.
Грустно улыбнулся и он, а я, чтобы подбодрить, пригласила его выступить у нас в «Эстафете» и рассказать об этом событии. Согласился.
... Давно не встречала Марка. Но вчера, после передачи, услышала от местного композитора Игоря Дубинина: Марк разменял свою трехкомнатную квартиру, отправил семью в Москву, а сам живет один и всё так же преподает в музыкальном училище.
... Сегодня случайно столкнулись с Марком при подходе к рынку. Да, постарел, поседел, ссутулился, но всё так же хрупок, длинноволос и улыбка осталась прежней, - неожиданна и светла.
- Что ж не заходите? - тоже улыбнулась: - И варенье смородинное ждёт, и вино из неё так обалденно пахнет! - попробовала соблазнить.
Засмеялся… Поспешил сделать комплимент, обещал зайти обязательно и побежал к троллейбусу с той самой маленькой колясочкой».
По слухам знаю: преподает Марк и теперь, участвует в филармонических концертах, издал свою книгу за счет спонсоров, «раскрутил» композитора Рославца и теперь каждый год собирает в нашем городе фестивали его имени.
Не мой художник
1987 – 2013-й
«Снимали сюжет в ремонтном цехе вокзала, потом обедали с оператором в столовой, и я увидела на стене три картины: яркий праздник осени на поляне, окруженной веселой стайкой берёз; окраина деревни, а над соснами – светящееся весной небо и в нём - стайка грачей; черные развалы земли на первом плане, на них белые гуси, а там, дальше – изумрудные всходы озимых. Отличные пейзажи! Подошла, поискала автограф. Да это же Юрий Мохов! Недавно снимала о нём сюжет для «Новостей», да и Платона как-то писал о нём тёплую статью, - давно знакомы.
... Были с Платоном на дне рождения Юрия и его жена-хлопотунья Ирина столько всего наготовила! Да так вкусно!..
Любопытная они пара. Юра тихий, однотонный, - серенький – и говорит только о своих картинах, а Ирина в меру громкая, юмористичная, рассказывает обо всём интересно, ярко. И каково ей - с ним? Ведь не спросишь... Но как-то рискнула: нашли-то друг друга как?
- Да очень просто, - засмеялась: – Развелась с мужем, осталась с дочкой одна, а тут как раз старый поклонник приехал, посватался, вот и…
Кивнула на глядящего в тарелку мужа.
Да-а, значит, не было у Ирины романтической любви к своему второму мужу.
И когда шли с Платоном домой, спросила:
- Сколько лет Мохов не женился, ожидая Ирину?
- Да нет, - усмехнулся: – был он женат. И жена его даже забеременела, а он - ей: у меня, мол, не должно быть детей… это не мой ребенок. И развелся с ней.
- Ну и… - не выпустила готовое сорваться слово: – А то сейчас был бы и у него сын или дочь... хотя бы и не его.
Да, в принципе Платон согласен, но:
- Но ему… - помедлил, отбросил с дороги попавшуюся под ноги сухую ветку: - Но ему кроме своих картин ничего больше не надо.
Наверное, так оно и есть.
... Платон, за обедом:
- Юрий Алексеич домик себе купил в Овстуге и теперь сам ремонтирует эту хатку, оклеивает обоями.
А дело в том, что Мохов пишет окрестности Овстуга, - там была усадьба Федора Ивановича Тютчева*.
- Молодец, конечно, - сказала с затаённым упрёком: - Нам о домике и не мечтать.
- Ну, почему ж? – дёрнул усом: - и нам можно…
- Горе моё, а кто его ремонтировать будет? Ты же не знаешь, с какой стороны молоток взять.
И улыбнулась, чтобы смягчить упрек, а он промолчал.
А вечером позвонил Мохов и предложил ему приехать в Овстуг за яблоками, - «Все деревья ими усыпаны!»
- Билет будет стоить три рубля, а яблок привезу на пять, - сидит Платон, подсчитывает: - Так что стоит ли ехать?
И не поехал.
... Были на выставке Юрия Мохова с картинами окрестностей Овстуга...
Да нет, поэт и художник - не пара! Федор Иванович – надземный, парящий, тонко и философски мыслящий, а Юрий… Картины его хотя и «написанные рукой настоящего мастера», но какие-то материальные, земные, - не вспыхивает в них того самого неземного света.
... С Моховыми весь день провели на даче Аристарха Бетова. Сидели на уютной веранде, ели салаты с грядок, пили чай, а потом ходили купаться к озерцу, что совсем рядом. Вечером брели по улочкам меж хлипких заборчиков, над которыми нависали усыпанные созревающими яблоками ветви, потом снова пили чай с отличным тортом, который Ирина сама испекла. И как же хорошо говорилось! Отличный подарок жизни.
... Был у нас Юрий Мохов…И всё же какой он скучный! Кажется, все краски и оттенки мира, которые видит, вписывает потом масляными красками туда, в свои пейзажи, а на жизнь вне картин их не остается.
Интересно, может ли взрываться, спорить, кричать? Нет, таким его не видела».
... Платон пришел от Мохова:
- Был в его мастерской. Сколько ж картин написал! За тысячу, наверное. И пейзажи отличные. А вот продавать не хочет, для выставок бережёт.
- Да, конечно, странный художник, - согласилась. – А вот грузин Нико Пиросмани* картины писал за кусок хлеба или просто дарил, и в принципе художник так и должен… а Мохов…
Да, согласен. И говорил ему об этом не раз, но его, мол, не переубедишь.
...У Юрия Алексеевича появилось еще одно увлечение: собирает «досье» на себя. В папочках лежат слайды картин, вырезки из газет и журналов с упоминаниями о нём, кинопленки и видеозаписи с выставок, где выступал. И делает он всё это для будущих моховедов, - бросил как-то: «Чтобы меньше работы им потом было» Да нет, может это и неплохо, но лично мне не симпатично.
... Ходила на базар. Встретила там Ирину, - продавала шубу. Не стала её расспрашивать, почему, мол?.. перестала нравиться или денег не хватает? А она начала давать советы: когда, в какие дни и часы лучше всего покупать мясо, - «Подешевке тогда продают, можно сэкономить». И снова не спросила: денег ли мало муж выдаёт или просто привычка экономить? Но думается, что – первое».
... Мохов на пленэры уже не ездит и не ходит, а только всё пишет, а вернее, подправляет свои картины, ставя их «лицом» к стене, лишь изредка показывая на выставках, и всю коллекцию (уже больше двух тысяч) не может никак пристроить, - предлагал начальникам области дать ему помещение для своего музея, и тогда, мол, все подарит городу. Наверное, где-то в Европе с благодарностью согласились бы, но наше коммунистическое начальство… Ведь Мохов в своё время подарил пейзаж самому Борису Ельцину*!.. когда тот заглядывал в нашу область. А еще Юрий добивается звания «Народный художник России», - хотя уже и «Заслуженный». И зачем ему это?
...Ходил Платон к Юрию в мастерскую, которая, кстати, осталась за ним еще с советских времен и находится почти рядом с квартирой, - повезло, конечно.
А живет он теперь один, - падчерица вышла замуж и уехала под Москву, а Ирина недавно умерла как-то неожиданно, - болезнь печени. И ведь никогда не жаловалась на здоровье, да и относительно молодая была, но вот… И как он теперь будет без неё?.. без её вечной заботы о нём и только о нём?
... Была я на очередной выставке Ю. А. Мохова... И всё же пейзажи его и впрямь «статичны», как говорит Платон, - будто улавливает он в природе уже отбушевавшие, отстоявшиеся настроения её. А еще кажется: вовсе и не кистью он их пишет, а лепит. Лепит мастерски, не допуская небрежностей ни в композиции, ни в сочетаниях красок, но... Когда «слишком», то уходит и сама жизнь, - нечаянная, яркая. А ведь когда-то в этюдах и картинах Мохова, - может, и менее академичных и «вылизанных», - искрился свет, трепетала жизнь.
...Платон пришел от Мохова:
- Конечно, Юра не авангардист… - услышала от порога.
- Ну и что? – вышла в коридор: – Да, не открывает новых стилей, но висят же у нас два его пейзажа и радуют глаз.
Согласился, но:
- Плохо, что не продает свои картины. Попадут они, когда осиротеют, в руки чиновников и те растащат их по своим особнякам и кабинетам.
Наверное, так и будет».
Теперь бывший журналист и писатель Платон Качанов и художник Юрий Мохов - члены Общественного Совета при нашей областной Думе, и когда мой «член» приходит с очередного заседания, то почти всегда слышу:
- Со-овсем не о чем стало говорить с Юрием Алексеевичем! Только о себе и о себе бубнит, да и я должен - только о нём…
И мне, при этих его словах, каждый раз вспомнится Ирина: и как могла жить эта живая и яркая душа с замкнутым только на себе человеком? Я бы и пить начала с таким мужем от тоски... Так, может, - и она?..
«И все же нынешняя, уже демократическая администрация области, сменившая коммунистическую, выделила Мохову зальчик для постоянной экспозиции картин, - добился своего художник. А еще живет Юрий теперь не один, - женился на той самой художнице, с которой по турпутёвке ездила я в Индию. Думаю, что будет у них всё нормально, ведь она - умная и хитроватая в меру, так что сумеет остаться с ним рядом и распорядиться его картинами, когда… И Моховеды не потребуются».
Выставка Юрия Мохова... Платон ходил на её открытие, а когда вернулся, молвил:
- Он, конечно, натуралист и старомоден, но живопись его добротна.
«Посетила» и я… Да, конечно, добротная живопись. Но насчет того, что старомодная?.. Да нет, Юрий даже очень современный художник, - те-то, на своих бьеннале, выставляют «шедевры», собранные из всего, что ни подвернётся под руки… и ноги, вот и Мохову когда-то «под руку попалась» природа, и он, - по-современному! – выбирает из неё те «объекты», которые нужны ему для задуманной композиции, используя их... как знаки или символы, что ли? Да, он отлично сочетает цвета, - не придерешься! - пейзажи его привлекают глаз, но… Но нет в них человеческого тепла, душевного трепета, - не светятся они. И ни одну из его картин-натюрмортов с этой выставки я не повесила бы у себя. Они - для гладких белых стен офисов, чтобы, - как символы природы! – смотрелись издалека.
Вышла из выставочного зала на улицу: «Хорошо-то как! Ручейки поблескивают, ветерок блуждает в ветках ивы, почки на деревьях - вот-вот... Нет, не хочу ещё раз видеть эти застывшие, - без ветра и света - пейзажи Юрия. Да, они написаны рукой мастера. Но не его сердцем.
*Николай Рославец (1881-1944) - русский композитор, музыковед, скрипач, педагог.
*КГБ - Комитет государственной безопасности CCCP.
*Николай Лесков (1831-1895) – писатель, публицист, мемуарист.
*«Скромное обаяние буржуазии» - фильм Луиса Бунюэля. 1972 год.
*Пролетая над гнездом кукушки» - фильм режиссера Милоша Формана. 1975 год.
*Овстуг - село в Жуковском районе Брянской области. Известен как родина поэта Ф. И. Тютчева (1803-1873).
*Нико Пиросмани (1862-1919) - Художник-самоучка грузинского происхождения, представитель примитивизма.
*«Борис Ельцин (1931-2007) - Первый Президент России, в ноябре 1991 - июне 1992 года одновременно возглавлял «правительство реформаторов».