Маг тут же смолк. Стекло в себе волшебно
Тотчас отобразило дивный мир,
Который только с виду был привычен.
Не странствовал там прежде бедуин
Сколь помнит себя. В царствии пустыни
Его водил с собой всегда отец.
Мать Байрамук с рождения не видел
И жил, как необласканный птенец.
О доле лучшей искренне мечтая,
В душе слагал он песни и стихи.
Когда же небеса отца забрали,
Он верил, что ждёт счастье впереди.
И то, что с ним теперь происходило,
Рождало к жизни больший интерес.
Смотря на то, что было в зазеркалье,
Он будто бы ступал в страну чудес.
Иначе ему виделась пустыня.
Он созерцал барханы с высоты.
Путь огненный, светящийся, далёкий
Кончался в месте дивной красоты.
Предстали шевелящиеся дюны,
Огромный столб, вбирающий пески,
Наполненное тёплою водою,
Чернеющее облако вдали.
Всё это очень быстро проплывало.
Прекрасный Байрамук не понимал,
Что было в этом страшного? Сейчас он
Конечно, продолжения не знал.
В то время маг задул повсюду свечи,
Создав голубоватый полумрак,
И произнёс: «Ты должен знать и помнить,
Чем может быть силён твой главный враг!»