Последняя песнь великой страны
О боге, что стал жертвой страшной войны.
А все начиналось под звуки кимвал,
Когда Александр в Египет вступал.
Египет тогда был под персов пятой,
И люди молили о жизни иной.
И боги услышали, сжалилось небо,
Так персов изгнал сын родной Нектанебо.
Был Нектанебо страны фараон,
Искусно владел древней магией он.
В царицу-гречанку владыка влюбился,
От связи той тайной наследник родился.
Молчали и знатный, и пахарь простой,
Что не был отцом царь Филипп тот Хромой.
Итак, фараон стал отцом Александра,
Филиппа, конечно же, брала досада,
Но дело измены не стал раздувать,
Решив, для спокойствия сына признать.
Меж тем развивались события так,
На земли Египта пришел злобный враг,
Все сокрушая огнем и мечом.
Персидские армии царь Дарий вел.
И вот фараон магией колдовства,
Узнал, что не будет страна спасена.
И лишь Александру открыты пути,
Египту свободу и мир принести.
Египет, по слову пророчества, пал,
И власть над страной себе царь Дарий взял.
И в Пелле приют Нектанебо нашел,
И в царском дворце стал придворным врачом.
Правитель Филипп уже умер тогда,
И троном владела царица сама.
Итак, поздно пусть, все же Олимпиада
Себе получила в любимом награду.
Открыли они сыну тайну рожденья,
Египту, прося принести избавленье.
И воле родителей юноша внял,
И Дария он из Египта изгнал.
Ну что ж, справедливость свершилась времен,
Так стал Александр Египта царем.
В Египте все знали, он - сын Нектанебо,
И против никто победителя не был.
И в храмах указ уже провозглашен,
Что Александр теперь-фараон.
Он счастливо жить мог в священной стране,
Но грезил, увы, только лишь о войне.
И страстной мечтой в новый бой вовлечен,
И в Индии ранен смертельно был он.
И зная, не долгий остался уж срок,
В Египет просил привезти его гроб.
Из всех Александра любимых друзей,
Надежным и преданным был Птолемей.
Туманно папирусы нам говорят,
Что Птолемей Александру был брат.
Вот в этом причина, а, может, и нет,
Избрал Птолемея Египта совет.
В родной Птолемей оказался стихии,
Устройством он занялся Александрии.
Продолжил великое дело царя,
Над Нилом, уснувшим, вновь встала заря.
Библиотека, дворцы и фонтаны,
Из бухты Роксетта рождалась громада.
Пред мощью, что создал царь Птолемей Лаг,
Склонился и самый безудержный враг.
И все ж, хоть страна процветала при нем,
Себя Птолемей ощущал чужаком.
В соседстве народов был важный изъян:
Как породнить греков и египтян?
Здесь важен был символ, идея одна,
Чтоб целостной стала чужая страна.
В одну из ночей сон владыке приснился,
В нем бог неизвестный ему появился.
Он статую просит свою привезти,
И в честь него в храме алтарь возвести.
Искать не придется его средь дорог,
Пусть сразу отправятся в город Синоп.
На утро в Синоп был обоз снаряжен,
Историк его возглавлял, Манефон.
Он первый ученый из смертных людей,
Кто рассказал про Египта царей.
Тысячелетия после пройдут,
Но будут цитировать тот мудрый труд.
Послы Птолемея явились в Синоп,
Но статую град был отдать не готов.
Так с местным царьком разгорелась борьба,
Она не лишила всех жизни едва.
Сам бог из Синопа знаменья являл,
Чтоб статую царь египтянам отдал.
Тогда Манефон, крови, чтоб избежать,
Решил эту статую ночью украсть.
Помощником в деле ему стал Эвмолп,
Он тоже был жрец, хоть и знал в плутнях толк.
В святилище тайно пробрались они,
И бога из храма с собой унесли.
Вернулись жрецы с божеством на корабль,
Лежал путь в Египта спокойную гавань.
Бог имя свое среди моря открыл,
От бедствий дорогу назад их хранил.
Узнали жрецы, Манефон и Эвмолп,
Отныне Серапис -египетский бог.
Он-бог плодородия, мира, любви,
И многих божеств в нем найдутся черты.
Он- Хапи и Апис, Озирис и Геб,
В молитве единой примирит он всех.
И будет при нем процветанье в стране…
Не ведали бедствий на том корабле.
И вот уж в Египте возводится храм,
На радость друзьям, в устрашенье врагам.
Огромная статуя встала под свод,
Пилоны приветствуют новый восход.
Два разных народа на древней земле,
Единый союз основали в стране.
Традиции греков с Египтом слились,
И в этом порыве века пронеслись.
Эллинов реформы, и римский закон -
Все видел Серапис в теченье времен.
Лагидов уже грозный Цезарь сменил,
Итак, греко–римский этап наступил.
С Клеопатрой последний погиб фараон,
Мир помнит тебя, юный Цезарион.
Еще три столетия в вечность ушли,
И вот наступили кровавые дни.
Соблазны идей будоражат умы,
И к новому солнцу все обращены.
Во имя мечтаний, неясных надежд,
Анх жизни забыт, воссиял смерти крест.
Вот первая жертва, почтим ее имя,
Гипатия - жрица из Александрии.
Она была сутью Египта сама,
В ней все сочеталось: ум и красота.
Людей она к свету и знаниям вела,
Но разум народа окутала тьма.
Подобных трагедий Египет не знал,
Чтоб деву священную люд убивал.
И мир содрогнулся, но мало толпе,
И гибнет Сераписа храм уж в огне.
Эпоха рождалась в дыму и крови,
И ложные в сердце царили мечты.
Серапис бог пал, наступил новый век,
Обрел ли в нем счастье свое человек?
Спасение ищет в руинах народ,
И культ вознесенный ответ не дает.
Но древние боги с людьми по сей день,
Они отступили в священную тень.
В архивах и камне, в молчанье гробниц,
В сакральном шуршании ветхих страниц.
В реке и лугах, и в пространстве небес,
Являются лики древнейших божеств.
И сердцем кто чист, разум тянется к знаниям,
Откроют они чудеса мироздания.