Практически 70 лет все мы жили в огромном могущественном государстве под названием Советский Союз. И совсем не важно, как проживали это время, самое главное, что это была наша Родина, а родину, как известно, как и родителей, не выбирают. И народ худо-бедно даже не существовал, а жил поживал. Не всё было так здорово, как обещали вожди пролетариата, но нельзя отметать и всё, то хорошее и положительное, что всё же имелось.
Но грянул 90-й год, и широко, словно в русском хороводе, развёл руки, будущий первый президент нового государства, произнеся при этом пару малопонятных, но многообещающих фраз - плюрализм мнений, что-то про свободу и демократию, следом гусеницы танков прокатились по мостовой уже бывшей советской столицы, давя под собой несогласных и нежелающих, и одним росчерком пера уничтожено было то, что существовало многие десятилетия.
И с этого момента наступила новая эра нового государства. Не лучшие времена это были в жизни людей - потеря работы, пустые прилавки магазинов, безумные, нескончаемые очереди за продуктами, которых тут же не стало, их, словно корова слизнула языком, кто-то сидел на огородах без света и тепла и ел не корешки, а вершки, люди с вузовскими дипломами работали кто, где, кто сторожем, кто продавал газеты в киосках, кто шил детские игрушки, в общем, крутился и вертелся, каждый, как мог. Но это не была война, когда погибал народ в борьбе за Отечество, а потом все вместе восстанавливали руины, то, что было порушено врагом.
И вот, в этот культовый для населения момент многие решили покинуть родной окоп, уезжали в страны и края, где было сытно, и где их ожидал достаток. Но не была это белая эмиграция, не стоит путать божий дар с яичницей. И ехали не диссиденты, а свои граждане, не важно, что уже бывшего советского государства, которое прекратило своё существование, выплюнув своих бывших жителей на обочину жизни. Но ведь всегда же есть надежда на какое-то будущее, пусть и не полностью светлое и надёжное, когда хоть какой-то свет зиждется в конце туннеля, словно мечты на горизонте только что произошедшего солнечного заката, когда даже отломанная веточка от векового дуба, способна дать новые молодые ростки.
АНДРЕЙ
Мальчик вырос в северной столице, когда–то возведенной Петром Великим на берегах Невы.
В десять лет оставшись без родителей, он воспитывался родной бабушкой. Ходил, как и все, в школу, бегал вместе с друзьями детства по улицам родного и любимого им города. Очень любил Тарковского, обожал Гребенщиков, всегда болел только за футбольную команду «Зенит». Потом окончил вуз. И вот тут –то всё и грянуло, как гром среди ясного неба, не революционный набат, а 90-е...
Любимый Елисеевский магазин совершенно опустел. Есть стало нечего. Обещанной после вуза работы тоже не ожидалось. И Андрей, посидев на прощание с товарищами на парапете у мрачноватой серой реки, неприветливо глядевшей на него снизу вверх, полюбовавшись в последний раз разведенными мостами, глянул грустно на Исаакиевский собор, шпиль которого в от момент грозно утыкался в неясное облачное небо, готовое привычно разразиться мелким проливным и холодным дождем, подхватил чемоданы, обернулся уже в аэропорту на провожающих его друзей, которых он оставлял, наверное, навсегда, даже не вспомнил, как когда-то в блокаду его родного города люди умирали пачками, когда свои хоронили своих, и никто не переметнулся к немцам, чтобы на сто грамм хлеба им намазали масло, и бодро отправился за кордон, считая себя всё же патриотом в душе, но какой патриот, если он не сыт, а голоден, и потому Андрей, зная эту истину, ринулся на освоение новых просторов в поисках не лучшей, а более сытой жизни.
Чтобы полностью влиться в новый, чуждый ему менталитет, да и для того, чтобы не пополнять ряды бомжей, не для того же он дал в не лучшие времена дёру из родной страны, а те сотнями слонялись по улицам незнакомого города и сидели в метро, прося милостыню, чтобы не жить вместе с ними в гетто, беглец поднаторел в знаниях языка, да, и не только. Пожил сначала в Америке, потом и в Англии, там же, попутно женился на уже ставшей родной ему и близкой душе, женщине итальянского происхождения, и уже вместе с ней высадился почти, как Робинзон Крузо с Пятницей, только, не вдруг и случайно, а по своей воле, и не на необитаемом, а на одном из островов сапожной Италии.
А, так как был не лыком шит и кое-чему ещё и научился, то, поработав и даже заработав немного денег, оставил квартиру своей жене, с которой спустя какое-то время развёлся. Сам же со всем присущим его натуре благородством, сел на старенькую «Hondu» и переехал в другой город и заселился в съемную квартиру.
Но, так как тот кошмар, от которого он так стремительно бежал, покидая свою Родину, здесь ещё не начался, то жил Андрей не так уж, и плохо, хоть и не в своём собственном жилье. Домик, где он теперь обитал, находился недалеко, почти в пешей доступности, от моря, правда теперь это были не его личные апартаменты, и за них надо было платить не квартплату, а оплачивать аренду.
Тем не менее, при всех этих неожиданных нюансах мужчина чувствовал себя, можно сказать, даже отлично. Утром, когда он открывал настежь окно, в квартиру, находящуюся на последнем этаже небольшого двухэтажного дома, врывался громкий гомон и пение экзотических покрытых ярким разноцветным опереньем птиц, а тёплый южный ветерок доносил до ноздрей эмигранта лёгкий запах морского прибоя, выбрасывающего пахучие водоросли и веселые пёстрые ракушки на золотистый мелкий песок побережья.
Яркое солнце, порою изнуряющая жара, растущие на деревьях под домом финики и инжир, всё было так, как он и хотел, мечта его жизни сбылась, сказка, прочитанная в детстве бабушкой внуку, стала реальностью и былью, это была просто сплошная не прекращающаяся сиеста его желаемого благополучия.
Но счастливчик, погрязший в беззаботной жизни, погрузившийся в тот бутерброд с густо намазанным маслом, забыл об одном, о том, что не только всё, когда-то заканчивается, но и что само счастье не бывает бесконечным. Вот и его счастливые моменты его новой жизни однажды закончились, просто в один день Андрей пополнил бесконечные ряды итальянских безработных, которые заполонили не только этот остров, на котором спрятался состоявшийся удачливый беглец, но и всю страну.
Неожиданно почувствовав себя человеком, которого в момент, когда нехватка телесной пищи приводит к какому-то одухотворению, Адриано, как звали его местные жители, стал сочинять музыку. А, так как свободного времени у него теперь появилось более, чем предостаточно, он же валял дурака, нигде не работал, ничем дельным не занимался, то и в фотографировании разных объектов в нём тоже проснулся художник. Короче, его творческая во всех отношениях личность, вырвалась наружу и забурлила, как бурный водный поток.
Но так как его безграничная во всём натура, не только творила, сочиняя музыкальные опусы, потом поэтические памфлеты, не только щёлкала затвором фотоаппарата, она, эта его натура обладала ещё и бесконечной фантазией, подсказавшей безработному мужчине выход из создавшейся ситуации. Понимая, что средствам, накопленным во время своей трудовой деятельности, всё же придёт когда-нибудь конец, и его финансы в конце концов однажды споют ему же романсы, то он, вспомнив о наличии русской души, правда, не у себя, а в огромном мире, быстренько, не теряя зря времени, начал знакомиться с женщинами, на международных сайтах, предлагающих всевозможные варианты, позволяющие ему лично не просто выживать, а жить припеваючи и дальше.
МАРИНА
А где-то далеко, тоже в одном из городов бывшей страны советов, почти рядом с её северной столицей, откуда родом был новоявленный Адриано, и в котором больше не отмечали победу в великой отечественной войне, и вместо солдат Красной армии, тут по площадям расхаживали иные герои новой истории, служившие в стане врага, солдаты Вермахта, и собственно, по этой причине, не сумев принять иные порядки образовавшегося государства, после исчезновения с географической карты одной бывшей союзной республики, пережив все лишения, которые коснулись и её соотечественников, похоронив престарелых родственников, собиралась в путь-дорогу женщина, только направляла она свои стопы не на Запад, и не в Европу, а в столицу бывшей их общей Родины и теперешнего российского государства, в город Москву.
Многие друзья и одноклассники Маринки, как звал её покойный отец, как и бывший коренной ленинградец, тоже ринулись за моря и океаны в поисках лучшей жизни. Правда, никто никого из них, нигде не ждал, и устроился каждый очень по-разному, кто-то хорошо, кто-то хуже, а кому-то совсем не повезло. Но, учитывая всю мировую ситуацию, так же, как и беглец с материка на южный остров, многие находились без средств к существованию, точно так же оставшись без работы или вовсе не найдя себе применения в незнакомом для них западном мире, но у них, хотя бы были семьи, какая-то поддержка, то плечо, на которое можно было в случае чего опереться и не умереть с голоду. Андрей же остался не только без родителей, но теперь ещё и без жены.
Да и в Россию почему-то никто из них не переехал, хотя это была общая территория, объединяющая их одним не только словом Советский Союз, но, в первую очередь, понятием родина, и теперь ещё и одним языком общения - русским. Но каждый человек ведь делает свой выбор в жизни, вот и родившаяся и выросшая вместе со всеми теми, кто уехал далеко от дома, Маринка решила обосноваться в Москве, а не в штате Пенсильвания или на Сицилии, где раньше не раз бывала, ещё во времена своей юности.
Но, учитывая именно этот факт, что в новом месте будущего проживания у неё не осталось ни знакомых, ни родственников, то будущая переселенка решила, как бы забить поляну, то есть, обеспечить себя заранее, хоть какими-то знакомствами, и, в общем-то с дуру, что она уже поняла гораздо позже, тоже посетила тоже поле, что и Андрей, уже находившийся на ПМЖ в Италии. Только вот, цели у них, у Марины и у Адриано были диаметрально противоположные, не говоря уже о разном менталитете.
Сайт, на котором зарегистрировалась Марина, был международный, женщина, которая не была докой в таком деле, просто сразу не могла этого знать. А имя мужчины, с которым она познакомилась и который прислал ей сообщение, в котором сразу обратился к ней, будто, они были знакомы уже лет сто, написав, «ты милая», а заодно присовокупив и маленький рисованный цветок, было русским. Его звали Андрей. И потому, без лишних разъяснений, их общение плавно перешло в другую виртуальную директорию, где и произошло истинное знакомство, то есть стало чётко ясно, кто есть кто.
То, что Андрей обладал лишь творческой натурой, но не русской душой разглядеть сразу не представлялось возможным. Но музыка, которую он сочинял, и стихи, и его художественные фотографии настолько очаровали женщину, умеющую ценить прекрасное, что все эти не мелочи она пропустила мимо, тем более, что находилась в стадии переезда, и именно этот факт и заставил её, к тому же, отмести в сторону несуразные признания в любви, присланные Андреем рожицы, означающие поцелуи, всё тот же, знакомый уже с сайта знакомств, цветочек и прочие знаки внимания. Она просто не обратила на них никакого внимания.
Прошло какое-то время, и женщина полностью обосновалась на новом месте, когда жизнь вошла в свою привычную колею, она неожиданно вспомнила о своём недавнем случайном интернетовском знакомом, сочиняющим неплохую музыку.
А тут ещё, будто на ловца и зверь выскочил, в скайпе высветился красной точкой его день рождения, и женщина не преминула поздравить старого знакомого со столь знаменательным событием в его жизни.
***
А тот, будто только этого и ждал.
И вот тогда-то и обозначились все их общие интересы, помимо музыки, не только того, что касалось творчества других людей, как оказалось и как казалось Марине на тот момент, что Андрей никуда и не уезжал. Во всяком случае, он так себя вёл, будучи из разряда патриотов, которые лихо покинув свою родину, вроде, как и не покинули, живя вдали от своих бывших уже друзей, они проявляли живой интерес к происходящему в стране, и даже иногда пытающиеся зарабатывать в России, находясь в дальнем зарубежье, где у них не всё сложилось так гладко, как того хотелось бы.
Адриано тоже был из этих, он полностью был в курсе политических событий, происходящих на его бывшей родине, и даже смело возмущался происходящим, высказывал свое мнение, кто станет победителем на политической арене в очередных выборах на правительственные посты. Конечно же, все эти моменты сильно импонировали женщине. Она считала бывшего «советикуса» жертвой обстоятельств. Забывая при этом, что сама-то и многие другие не тронулись с родной земли на освоение чужих территорий и чужой жизни, с намерением полностью влиться в не свою жизнь, в чуждый менталитет, короче просто ассимилировать. А русский Адриано продолжал баловать её своим вниманием, присылая те же самые старые знаки внимания и всё чаще произнося ласковые слова в адрес новой знакомой, так удачно поздравившей его с днём рождения.
Казалось, не смотря на расстояние, между ними была полная идиллия взаимопонимания. Андрей продолжал патриотично бить себя в грудь, говоря, как он за футбольный «Зенит», как за того, а не за этого, делая вид, как во всём разбирается, он же жертва 90-х, а Марина продолжала эту жертву жалеть, чуть не проливая в скайпе слёзы по его несчастной судьбе Робинзона, оказавшегося на чужбине, которого просто насильно, запаковав и уложив в шлюпку, вывезли из родной страны, чтобы он мог доказать всем, какой он неунывающий патриот.
Правда, когда умер скандально- известный российский кинорежиссёр, и женщина поинтересовалась его отношением к покойному и к его творчеству, то, вот тут –то и выяснилось, что сложившееся мнение советско-российского эмигранта базируется на вроде виденном фильме от великого метра, но уже в пору его пребывания за границей. И все последующие работы умершего режиссёра Андрей оценивал по такой же шкале, состоявшегося эмигранта и более того, совершенно не ориентирующегося в российских реалиях, потому он, конечно же, и пребывал в полном восторге от искусства, упокоившегося с миром, считая, что этот режиссёр один из величайших в России. Марина тогда ничего ему не сказала, но отметила про себя, как же он уже далёк от своей родной земли и от её насущных проблем, но всё равно постоянный интерес Адриано, проявляемый к происходящему здесь, а не там, вводил женщину в заблуждение и наводил на мысль о том, что, всё же живя вдали от Родины, он ностальгирует по утраченному.
Что это было за утраченное, тоже был хороший вопрос, ведь родился и вырос, и прожил большую часть своей жизни Андрей при одном, социалистическом строе, что случилось потом, он даже не успел узнать, а смекнув, что всё сейчас будет не очень хорошо, не долго думая, собрался и уехал.
Оказавшись совсем в других климатических условиях, нежели в тех, в которых он проживал раньше, на южной стороне мирового атласа, ему пришлось не только приспособиться к новому образу жизни, но и за долгие годы проживания в Италии он привык и к той национальной кухне, забыв про бабушкины пирожки с капустой и сибирские пельмени, которые у неё были особенно вкусными, вновь прибывший уже и сам с удовольствием готовил то, чему успел даже научиться, лепил пиццы, пристрастившись к итальянскому вину. Но не только в кулинарных изменившихся пристрастиях преуспел Адриано, не только выучил язык новой родины, хотя, по-прежнему достаточно бойко изъяснялся на русском, но и фильмы стал смотреть исключительно на английском языке, в конце концов, даже забыв названия родных старых комедий и не только.
***
Шло время, они продолжали общаться, в общем-то, ни о чем, когда однажды вдруг сославшись на плохое настроение, обозвав это состояние депрессией, Андрей вышел из скайпа.
Впрочем, это и был тот момент, называемый удобным случаем, который он так искал всё это время - русская душа, душа нараспашку, готовая протянуть руку помощи товарищу в беде, эти нюансы он ещё помнил и, как показывала практика, очень даже хорошо.
Поэтому, провернув ещё несколько раз нечто подобное, уходя от расспросов, то есть, выдерживая марку, наконец, с грустью в голосе или более, с трагизмом сообщил, что сидит без денег и не просто вчера, а вот уже два года, как остался без работы, а платить за жилье надо, да и кушать охота.
То, что с деревьев падали ему почти прямо в рот, свисающие заморские диковинные фрукты, не только те, о которых они оба, Марина и Андрей, во времена проживания в Советском Союзе, даже не слышали, напоминать не стал, хотя уже успел в красках описать внешний вид киви, манго, оливок и даже, поведать о том, что он из них готовит.
Конечно же, русская женщина, которую так ищут и хотят для себя в качестве даже жены, иностранные мужчины, зная все их ментальные добродетели... Как же не быть в курсе всего этого человеку, который и сам был из России, и не важно, что уже давно там не живет, но люди-то там всё те же, не смотря на случившиеся тяжёлые времена.
И Марина, даже не вспомнив всех его многочисленных рассказов о его не безбедном житье-бытье итальянского гражданина, предусмотрительно сохранившего и российское гражданство, затянула потуже свой пояс, сама не сильно роскошествовала, а зарабатывала, как могла, тем не менее, отправила Андрею перевод, чтобы не дай-то Бог, человек не остался за бортом и на улице.
После случившегося, Адриано и вовсе распоясался, и спустя какое-то время сообщил, что она, Марина, ему, как родная, то есть, как он пояснил, у них абсолютное и полное сочетание родственности их душ, а еще через пару дней, не остановившись на кровных узах, уже признался в том, что любит её, но не как друга, а как женщину и друга, помня в своём репертуаре о наличии слова «друг» и «дружба».
С этого момента признания в своих искренних чувствах, русско-итальянский Робинзон, и не пойми к какой стране относящийся композитор, начал всю свою музыку посвящать и дарить ей и только ей, своей возлюбленной Пятнице. Но любовь всё же, это одно, а по дружбе, они же ещё и друзьями были, Адриано просил Марину после сделанного очередного подарка, поставить ещё и «лайк» его музыкальному сочинению на сайте, где он параллельно размещал свои подарки женщине, говоря ей, что лишним такое не будет.
Нельзя сказать, что женщину сильно порадовало ещё одно его признание в любви, потому как она очень хорошо помнила, что нечто подобное происходило уже и раньше, то есть такого рода слова -признания довольно легко слетали с губ этого человека и уже даже не важно, в чей адрес они были направлены, главное, чтобы они долетели до правильных ушей, от этого многое зависело для мужчины, ставшего банальным иждивенцем, паразитирующим на спинах русских женщин, его бывших соотечественниц, не пожелавших, как он, и как многие другие свои руки засунуть в чужую сытую жизнь, оставив наслаждаться случившимся и как-нибудь самим выкарабкиваться из той ситуации на родине своих одноклассников, сослуживцев и даже родственников.
Тем не менее, Марина проявила понимание, хотя и знала теперь весь истинный смысл его, так называемых депрессий, и успела ещё раньше соотнести такие его перепады настроений к, поселившейся в нём почти навечно, ностальгии по покинутой Родине, и потому однажды порекомендовала больному депрессией лекарство от сего недуга, сказав ему:
— А, почему бы тебе, не вернуться обратно? Ведь многие именно так и поступают...
На что Андрей, даже не задумываясь, видно уже не первый раз ему делались такого рода предложения, высокопарно, схватившись при этом за сердце, что тут же томно забилось под надетой на нём летней клетчатой рубашкой, заявил, что Бродский-то там и умер, за границей... Как видно, намекая и на свою, такую же талантливую творческую личность, и что могло означать, в случае чего, значит, не судьба.
Марина резонно заметила, что поэта выдворили из страны, когда он уже и не желал покидать родину, но Брежнев закусил удила. Вот и всё. "И сейчас же не те, не брежневские времена", — добавила она. — "Нет давно железного занавеса и в стране почти что та, обещанная в 90-х демократия, что значит, все двери открыты, хочешь, выезжай, хочешь - заезжай."
Услышав знакомое слово «демократия», Андрей всё же жил на Западе, где об этом давно и постоянно говорилось, он задумался.
Еще немного попереваривая сказанное, неожиданно этот возвращенец прислал фото с изображенной на нём бутылкой какого-то, то ли «Gimm Bina» то ли еще чего и спросил:
— А сколько такое стоит в Москве?
Разумеется, это было именно то самое, "Джим Бин", что ему было жизненно необходимо, и без наличия такого спиртного на его родине, он просто не сможет вернуться.
Женщина не смогла дать ему ответ на заданный им вопрос, она не употребляла. И потому, совсем уже расслабившись, будто всё же сумел глотнуть так необходимого ему для возращения горячительного, Адриано приступил к следующему пункту своей анкеты возращенца, предварительно рассказав, о том, что ему уже поступали предложения по работе с бывшей родины, но всего-то на тысячу евро, а для проживания, как тоже ему сказали, в России, надо как минимум четыре тысячи.
Четыре тысячи евро на тот период, когда происходил этот разговор о возможности возвращения на родину, по валютному курсу составляли меньше, чем в сегодняшние дни, сейчас это значило бы, что Андрею предлагалось выживать в России на сумму 300 тысяч рублей в месяц, которую в качестве зарплаты имеют, так называемые, народные депутаты.
Посмеявшись над такой нелепой информаций, и даже слегка повеселев, Маринка стала в подробностях рассказывать, что здесь, да как. И вот тут-то гражданин Италии, который только что болел за сборную той страны, в которой на законных основаниях обосновался, объясняя ещё один свой патриотизм, наличием соответствующего этому патриотизму гражданства, резко встрепенулся и вспомнил, что имеет всё же ещё и непосредственное отношение к бывшей Родине, потому промямлил, что-то по поводу того, что раз так, то ему надо только продлить свой русский паспорт , и он сможет не на четыре тысячи евро, всё же депутатство по приезде в Россию ему не светило, но сможет, наконец, жить на своей родной земле, как и все те, кому он без зазрения совести помахал рукой в аэропорту и даже ни разу не обернулся, взбираясь по эскалатору , видя себя уже в другом месте, где не хватило места всем остальным, потому что они в отличие от своего товарища, не видели себя нигде, кроме России.
Конечно же, когда миновали все времена кризисов и не их, а тогда ещё не случилось присоединения Крыма к Российской стороне, вогнавшего людей в новую бездну нищеты и выживания, и ситуация заметно улучшилась, то, что теперь делать Робинзону на каком-то острове, не лежать же ему, на берегу моря, в трусах из пальмовых листьев под каким-нибудь южным деревом в гамаке, или не выращивать же ему табак и марихуану, потому что больше ничего не оставалось, а потом продавать и заработать даже не на сигареты, а на дорогую сигару, в зубах с которой он смог бы раскачиваться, всё же лёжа в гамаке, покуривая и выпуская густые клубы дыма и думая, как жизнь прекрасна и удивительна.
Правда, совсем не удивительным показалось Андрею то, что Марина уже и денег заняла, чтобы в очередной раз оплатить ему жилье. На эту её попытку донести до него, что ей совсем не просто, он вдруг резко произнес, что давно не писал музыку.
Он давно не писал музыку. А она давно и почти не болела. Ему нужен был очередной денежный транш для творческого вдохновения. У неё возникла необходимость сходить к врачу, ибо всё же однажды заболела, на это ей тоже нужны были деньги, о чём Адриано, проживающий в Италии, а не в России, как видно, даже не догадывался, как и то, что советские времена давно остались в прошлом, и медицина теперь была платной, и потому он, узнав от своей любимой о случившемся казусе, долго думал, как же ей помочь, и уже на следующий день решение проблемы созрело у него в голове:
— Ну, так сходи к врачу, - по простому предложил он ей, сидя в скайпе на мягком диване и рассматривая в этот момент свои холёные ногти. - В столице же докторов и специалистов хватает. - Добавил он без какой-либо тени сомнения.
Но, к сожалению, любовь всей его жизни, как он теперь называл Марину, те деньги, которые могла потратить на своё лечение, не только на поход к врачу, уже отправила своему другу, он же был большей жертвой, чем она сама, находился на чужбине, вдали от родной земли, ему было там не просто не очень хорошо, а тяжко, ведь это так тяжело сносить все тяготы такого существования. А Марина всё же была у себя и среди своих людей, и ей, конечно же, было в разы проще, чем её названному итальянскому другу. Она и впрямь так считала, и потому, тяжело вздохнув, поняв, что по-другому не будет, снова ни слова не сказала Адриано и слегла с тяжелой формой пневмонии.
Конечно же, всё произошло, как она и думала, нашлись добрые люди, которые не просто помогли женщине выздороветь, но и просто не умереть, она же была среди своих, а не среди итальянских мафиози, грозивших выселить её друга из квартиры.
И уже через какой-то период, они снова общались, как ни в чём не бывало, все проблемы женщины ведь были решены, она, повеселевшая и розовощёкая, сидела, как и прежде напротив него в скайпе, и можно было без смущения, не опуская глаза к клавиатуре, рассказывать о том, что ещё нового насочинял в её отсутствие, о том, какие подарки ей приготовил, с таким нетерпением ожидая, когда же она, наконец, снова объявится и сможет поставить ещё пару лайков сочинённым им опусам. Художник во всём, он даже постарался и к её возвращению и сделал огромное количество снимков с пейзажами моря и пляжа, куда всё это время ходил, чтобы порадовать свою любимую. Нет, он не эгоист, и не может же он один, без неё наслаждаться южными красотами. Потому, вот, как прилежный и порядочный ученик, отщёлкав всё, что мог, он отослал Марине для ознакомления то, где было воочию видно, как он отдохнул в очередной раз, как сходил на берег моря и пособирал там ракушек, а заодно полюбовался на розовых фламинго, гордо переставляющих свои длинные ноги во время своих прогулок по мелководью среди тины и прибрежного серо-чёрного густого ила.
И, вообще, он настолько обрадовался, что его подруга жизни вернулась и снова с ним, что не замедлил, чуть сам не растрогавшись до слёз, сообщить ей о том, что ему даже не показалось, а приснилось, как они вместе, держась за руки, разгуливали между тех, длинноногих фламинго. Они же теперь всегда будут вместе, они уже почти муж и жена. Осталось только преодолеть расстояние, которое было между ними, и они по- настоящему, а не в его снах, будут рядом.
— Ты, не представляешь, так хочется, так хочется, тебя обнять, в реальности, - всё пел и пел в скайпе растроганный своими мечтами влюблённый, почти Ромео, если бы не его возраст, далёкий от 17-ти. — Поцеловать, прижаться губами к твоей разгоряченной коже.Я так люблю тебя. - Всё признавался в любви в виртуальном пространстве, уже окончательно русский ухажёр.
Ему даже захотелось сочинить, он же был в первую очередь, великим композитором, какой-нибудь опус на эту тему, настолько он вдохновился своими же словами о любви.
И после этих своих, всё же казавшихся Марине невероятными, признаний, Андрей стал вести себя так, будто они уже обычная супружеская пара, просто из-за каких-то нелепых обстоятельств вынужденно находятся вдали друг от друга, и легко, как и признавался в любви, так же поверив и в свою ложь, или надуманную правду, он докладывал новоявленной жене, находившейся в России, практически о каждом своём шаге, как и когда, и куда сходил, вот, был у друзей, снова сходил на проулку к морю за ракушками, каждый раз обращаясь к ней, как и, в самом начале их знакомства, когда прислал ей рисованный цветок, "милая", ни разу не назвав женщину по имени.
Всё это больше напоминало поведение героя из российского фильма «Мордашка», который всех своих пассий женского пола величал одинаково, чтобы в случае чего, не промахнуться и Катю не назвать Машей или наоборот, и не оказаться в неловкой ситуации.
Поначалу Марина не то, чтобы не придала этому особого значения, такой странноватой форме обращения к ней, а даже наоборот, ей казалось такое нормальным, ведь они были почти супругами и, говоря «милая», Андрей, каждый раз просто намеренно подчёркивал их состоявшийся статус.
Хотя иногда и некоторые моменты их общения её настораживали, особенно, тогда, когда Андрей, позабыв о том, что они уже муж и жена, или наоборот, считая, что они уже хорошо пожили, став привычкой друг для друга, стал всё чаще, просто так, без предупреждения покидать пределы их общего пространства, где они общались, или, когда возвращался неожиданно поздно, то оправдывался наличием халявного интернета, которого просто не было в тот момент, или плохой работой старенького компьютера, а иногда и просто наличествующей страшной жарой. Правда, все эти неприглядные нюансы его собственного поведения, не мешали Андрею вечером прислать милой, написанный им новый трек на оценку, ну, и в качестве очередного подарка, куда ж без этого, она же была не просто милая, она была его любимая. Пропадая и появляясь снова, с удивительным постоянством он только не забывал напоминать о родственности их душ.
Не смотря на закрадывающиеся всё же сомнения в её, не в его, душу, когда она, как-то долго, всё не высылала ему очередной транш, что стало уже нормой и порядком в их отношениях, а Адриано с грустью и в тоже время мужественно доложил ей о своём решении, пойти на рынок погрузить ящики, тут же обозначив стоимость оплаты этого тяжёлого труда, она сходу забыла обо всех своих сомнениях и поторопилась с поисками так нужных её другу денег, которого опять, уже в какой раз могли выселить из квартиры.
Убедившись, что всё у него хорошо, разомлевший от счастья Андрей сходу добавил свою излюбленную фразу, будто подводя итог проделанной собою работе, о родстве их окаянных душ, но в тот раз, почему-то женщина решила спросить его, а что это означает, в чём это родство заключается.
Андрей слегка ошалел от такой наглости, но всё же ему было не привыкать к такого рода выкрутасам со стороны всех его милых женщин, и он не слишком долго думая сообщил:
— Я тебе сочувствую и переживаю за тебя, абсолютно во всём…
Перечислить всё абсолютно у него не получилось и потому эта фраза о сочувствии, так и осталась незаконченной и повисшей в воздухе.
И всё же Марине всё меньше и меньше это нравилось. И она даже однажды решила выяснить у своего друга и родственной души, не смотрела ли эта душа фильм, где герой Харатьяна всех женщин называл «дусиками», с тем упомянутым подтекстом, что б, если что, не перепутать их.
Что-то смекнув, после такого неожиданного вопроса, этот ловелас-эмигрант стал каждый раз обращаться к ней по имени, но звучало это как-то, не естественно и вымученно, и на слух по ощущениям было для Марины даже неприятным, хоть это было и её собственное имя, с которым она давно срослась. Поэтому, спустя какое-то время она сама попросила его больше не обращаться к ней так, сказав, что получается у него это, по всему видно, через силу. На что Андрей с готовностью согласился и продолжил называть её, как и прежде, разными нежными и ласковыми прозвищами, теми самыми «дусиками», не имеющими на самом деле, к ней никакого отношения.
И наконец-то, однажды прислал ей свое давно обещанное, и недавно сделанное фото, на котором он фигурировал вместе приезжими русскими туристами.
До этого женщина имела возможность лицезреть своего друга только по пояс, и то ввиду плохой работы его компьютера, и часто вообще пропадающего изображения, можно сказать, имела только смутное представление о том, как же он на самом деле выглядит, и знала только о плохом самочувствии русского эмигранта, попавшего в ловушку собственных не реализованных в жизнь мечтаний, потому что почти голодал и почти умирал от отсутствия пищи, одними ракушками, добытыми с берегов моря, сыт же не будешь и духовная пища не заменит насущную, это только в кино и в песнях бедный художник ваял и ваял, плюя на то, что его желудок яростно сопротивлялся таким экзекуциям, как отсутствия в нём еды.
А тут на фотографии, на которой женщина цепким, уже настороженным взглядом, ухватила всё то, о чём раньше даже не догадывалась и чего не было видно в скайпе, вечно её друг Адриано был для неё, как загадочная туманность Андромеды, она увидела, что выглядел этот беженец и безработный совсем-совсем не голодающим и отощавшим, и не умирающим уж точно, он даже не похудел за два-то года безденежья и отсутствия работы, а наоборот, был здоров и пухл, и демонстрировал на камеру, стоя у какого-то старинного костёла, круглый, а не опухший, живот, и на шее у него, вот - те раз, красовалась золотая цепочка, пробы, конечно не было видно, но всё равно, где это видано, чтобы человек, умирающий от голода в ювелирных украшениях расхаживал. Ну, а венчал этот образ уже покойника, надетый на безымянном пальце перстень. Знать наверняка, из драгоценного ли металла были все эти украшения, женщина не могла и потому сразу она ничего не сказала их обладателю, да и настолько была ошарашена в тот момент не умирающим видом своего изголодавшегося друга, что попросту почти лишилась дара речи.
Правда, чуть позже друг сам сказал, что это память от его умершей мамы – цепочка, и он ни под каким предлогом, даже под угрозой смерти не расстанется со столь дорогим его сердцу амулетом, всё же оказавшимся золотым. Ну, а от кого в наследство и на память он получил перстень, уточнять, уже не стал, важно было одно, что жить ему не на что, так что, причём тут его бирюльки, висящие на шее или ещё где.
После присланного фото, как его вообще угораздило решиться на такое, показаться в своём естественном виде, а не героем из сказки про принца и нищего, из которых нищим был, он, конечно же, наверное, просто расслабился, ведь всё шло по хорошо продуманному плану, и стал доверять своей интуиции больше, чем самому себе на счёт того, что у него уже всё просто отлично, короче, прислав фото с настоящим собой, живым и толстым, он продолжил свои доклады о ежедневных прогулках на море, которые стали казаться более, чем странными в его бедственном положении. Но великий творец и художник, мастер своего дела и тут просто мастерки нашёлся, придумав феерический оправдательный аргумент, своим таким длительным выпадениям из виртуального пространства.
Оказывается, он, был не просто сразу два раза патриот, он обладал ещё и таким похвальным качеством, как скромность, не всё же, ему мужчине, украшать себя золотом, вот и скромность, в качестве украшения, не помешает иногда, и по сему он просто не говорил, а на самом деле-то он не за ракушками и полюбоваться на закат и рассвет на берег моря ходил регулярно, он что-то там грузил. Наверное, всё же ракушки, ну и водоросли, об этом он уже умолчал, скромность не позволила, как и тогда продолжить перечислять абсолютно чему он сочувствует.
Тем не менее, не смотря на все эти, казалось бы, немаловажные детали, совсем не мелочи, Марина вдруг вспомнила историю, рассказанную ей когда-то одной знакомой, о том, как один молодой человек по имени Костик, вот так же познакомился по интернету с девушкой, правда, он не покидал родные просторы, а просто жил на другом конце огромной страны, и ещё не известно, не дальше ли, чем Андрей находился от Марины в своей Италии, но у той пары и впрямь была родственность душ, о которой постоянно говорил кузнец своего итальянского счастья Адриано, но только говорил, зная, как это действует, в общем, Костик, заявив однажды, что раз гора не идет к Магомету, то Магомет идёт к горе, взял и приехал к девушке, с которой даже ни разу в реальности не виделся. И Марина, всё перебирая в памяти детали этого рассказа, с очень похожей на её ситуацией и со счастливым концом, всё продолжала на что-то надеяться, на то, что её виртуальный друг всё же превратится из уехавшего со своей Родины в приехавшего обратно.
Тем более, что Андрей постоянно подогревал в ней эти надежды, всё время, повторяя, что вот-вот будет уже готов его российский паспорт.
И наконец, он отправился за ним в Рим.
***
Странная это оказалась поездка.
Когда позже уже Марина вспоминала все подробности той истории, они не казались ей такими уж, удивительными, но в то время, когда она находилась в возбуждённом состоянии, ведь вот-вот, действительно они могли увидеться в реальной жизни, она даже рисовала в голове картины их будущей встречи. Но тогда…
Часов в 7 вечера Андрей, якобы покинул пределы своей квартиры, выйдя при этом, конечно же, из скайпа, но потом вдруг вновь засветился привычным желтым огоньком там же, откуда убыл, тут же сообщив, что на корабле есть интернет.
Но всё шло в своем привычном режиме, как и происходило в последнее время их общения. Он периодически пропадал, как будто, так и продолжал у него работать неисправный интернет и компьютер, а на следующий день все смс-сообщения женщины доходили до адресата, при том, что выглядело всё, будто он не в сети, на самом деле находясь в режиме «невидимка».
Вернувшись через несколько дней в скайп, вроде побывав в Риме, не преминул сообщить, что ничего не получал и как ни в чем не бывало, поприветствовал милую, не смотря на все те не лицеприятные вещи, которые она успела написать этой лягушке- путешественнице, будучи уверенной, что все её послания доходят до адресата. А адресат, просто сидя невидимкой в скайпе, всё получал, но не отвечал. Он же был в тот момент в Риме, как же он мог быть в двух местах одновременно и там, и в скайпе, потому, конечно же не получал и молчал.
На вопрос, ответа на который с таким нетерпением ждала все эти дни женщина, как съездил, удачно ли, он удосужился ответить только на следующий день, настолько было это важно лично ему, сказав, что всё в порядке, паспорт есть, но обо всём остальном, что надо сделать, чтобы выехать, он расскажет позже. Но так ничего и не рассказал.
Вспоминая не только эти детали, когда не только по техническим причинам, но и из-за климатических условий, в Италии было всё это время страшно жарко, Андрей просто умирал там ещё и из-за жары, а кондиционер, который всё же имелся в квартире, которую он снимал, оплачивая своё проживание в ней мариниными деньгами, как на зло сломался, а на его ремонт тоже требовались денежные средства, короче, был шанс ещё и от жары, не только от голода умереть, и потому они всё реже разговаривали и виделись только тогда, когда позволял почти полностью сдохший уже дисплей, старенького компьютера этого эмигранта, и у женщины появилось больше свободного времени, когда она не вела задушевные лиричные беседы на тему патриотизма тех, кто уехал, но до сих пор ностальгирует по родине, с которой просто цунами снесло тех, кто плавать не умел и не хотел учиться, а предпочёл оказаться сразу на суше, где всё на тот момент обещало быть о кей, на американский манер, и она стала оглядываться вокруг себя, замечая иные вещи, которые вообще-то всё это время были рядом с ней, но она была занята спасением того утопающего, забыв, что спасение утопающего зависит от него самого и от желания быть спасённым, в первую очередь.
И сама, проживая на съёмной площади, она ведь, как и Андрей, тоже переехала, только она заехала туда, откуда он так лихо в лихие 90-е уехал, а правильнее, дал дёру, и Марина, общаясь в реальной жизни с человеком, который сдавал ей квадратные метры, воочию слышала и голос Антона, и знала, что он, так же, как и она, не повышает интонаций, видела его глаза и всю грусть и печаль в них, когда сообщила о том, что, быть может, вот-вот приедет её друг.
А друг, который вот-вот должен был приехать, в очередной раз, будучи озабоченным починкой своего компьютера, попросил не кричать на него, набив свою просьбу на клавиатуре, звук у него тоже больше не включался, приказали долго жить внутренние колонки, добавив, на сколько это важно для него, он же пишет на этом почти неработающем агрегате свою музыку. В тот момент его совсем не волновало, что может быть утрачена связь с той, кого он называл родственной душой, любовью всей своей жизни.
И тогда же Марина вспомнила и о его просто боевой готовности больше не называть её по имени, и всю его заботу в ответ на её беспокойство о его давлении и головной боли, и об очередной его простуде, и как всё это выглядело на самом деле. И поняла, что всё то, что вызывало в ней смутное подозрение или недоверие, полностью соответствует истинному положению дел, а не той сказке про принца и нищего, где не было всё же нищего, а был простой аферист-проходимец, величавший себя патриотом своего Отечества, забывший всё же уточнить, какого именно, отечества, и что он под этим подразумевает.
***
В последний момент она увидела сияющие глаза Антона, которому всё же сообщила о том, что друг оказался вдруг, и услышала, «А, зачем нам какие-то друзья?»
И поняла, что это и есть тот самый, её настоящий, родной менталитет, человек, который в тяжелые времена, так же, как и она, не покинул пределы родной страны, и вместе со всеми пережил не один кризисный период, находясь рядом со своими соотечественниками, и что это и есть настоящий патриот, и не на государственном уровне, а своей родной земли, а не липовый, как тот, сидящий за семью морями, и выбравший для себя остров пожирней, но вдруг вспомнивший о наличии Родины, и уже находясь на низком старте, готовый в любой момент снова стать предателем, как уже было, когда предал своих друзей, стоя на эскалаторе в аэропорту с чемоданом в руке, а те, оставались тогда в своем родном городе, над которым все же пролился тот собирающийся с утра серый дождь, собравший мрачные тучи над шпилем Исаакиевского собора, что означало, что возможно завтра, снова выглянет солнце и осветит своими лучами пусть и не совсем радостную жизнь этих людей, истинных патриотов, но согревающихся ещё не только солнечным теплом, но и пониманием, что они никогда не были предателями родной земли, на которой родились и выросли, как и не предали бы родную мать, привнесшую их в эту жизнь, какой бы она не была, хорошей или плохой, но это была их жизнь, дарованная им их самым близким человеком.
26/10/2018 г.
Марина Леванте