Макар зашел в дом. Поставил сумку.
– Маш… Маша!
Та зашла, вытирая подолом фартука руки: – Чё случилось?
– Выпало из головы: помнишь, когда малые начинают в месяца три что-то говорить?
Как это называется?
– Никак не называется. Они в три не говорят, а только гулят и аукают, – Мария подозрительно посмотрела на мужа.
– О!.. Гулят.
– Чё вдруг-то всполохнулся?
– Иду. Стоят девки. Юлька, Машкина, ну, что у Дашки Смирновой, с подружкой. Малого вытащила из коляски и вот, и вот с ним тетешкается и говорит той: «С утра как начал гуглить, так весь день и гуглит…» А я чувствую, что, что-то не так говорит, а что не так не вспомню.
Ты вот подсказала. Лишнюю букву вставила.
– Ну, вставила и вставила. Тебе-то что?
– Да ничего. Но без неё лучше было. Мягче. И про березу в песне-то… Слова там – «Люли, люли…» Без всяких там букв «г». «Г» – оно и есть «г».