из книги "Записки охотника"
Привилегии существовали всегда. Женщинам сие доподлинно известно. Дам пропускают вперед - и в трамвай и в горящую избу… В среде любителей четвероногих неравенство становится очевидным уже на собачьей площадке, - попробуйте сделать замечание владельцу мастиффа, страдающего несварением желудка.
Можно до хрипоты спорить о достоинствах тех или иных пород, но думаю, все охотники сойдутся во мнении, что лучшим доказательством расположения знатоков является разрешение открывать сезон на болотно-луговую дичь раньше других. И выдают заветную бумажку… легашатникам! Ну, если уж быть предельно точным, - счастливым обладателям подружейных собак.
Для непосвященных поясню. Не следует включать в эту категорию экстерьерных питомцев, что сладко дремлют под висящей на стене двустволкой. Привилегия распространяется на подлинных ищеек, рыскающих на расстоянии прицельного выстрела из дробовика. И еще: широта поиска – метров до ста - хороша для тех охотников, кто резво носится и успевает подскочить к легавой в стойке или спаниелю в потяжке, прежде чем птица догадается о ваших гнусных намерениях.
В виду того, что хорошо бегал я в далекой молодости – и то, исключительно за юбками, а нынче способен едва волочиться - пришлось приобрести для Тузика отменный шагомер. Первое время кобель старательно подкручивал показания прибора в сторону увеличения, но, будучи разоблачен и сурово наказан, в итоге смирился. Возмужав и обретя завидный социальный статус, пес даже возгордился многочисленными побрякушками, украшающими его могучую шею.
- А медаль? – напоминал Туз, готовясь к выходу в поле.
- Радиошейника довольно будет, - противился я. - Не в ЗАГС собираемся.
Итак, конец июля. Дачники замерли в ожидании первого урожая, скворцы доклевывали синюшную иргу, мы с песиком налево и направо хвастались путевкой. Туз с мандатом на добычу пернатых умудрился обегать всех без исключения знакомых, и, говорят, тряс расплывчатой печатью перед носом совершенно посторонних граждан. Последние, толком не разобравшись, гурьбой отправились в органы писать явку с повинной.
Алгоритм подготовки знаменательного события – по-иному назвать открытие сезона язык не поворачивается - в деталях описан в предыдущих главах. Замечу лишь, что нынешние хлопоты мало чем отличались. Разве что на этот раз в городе оставили не только резервное ружье, но и существенную часть провианта.
- Не беда, - успокаивал я загрустившего подельника, - гречка и геркулес у нас в избытке, - продержимся.
- Ты забыл упомянуть крапиву и земляную грушу, - кобель сосредоточенно катал по траве порожнюю банку тушенки. Основательно вылинявшие консервы напоминали заброшенный дом после набега мародеров. - Поступим следующим образом…
Он выпотрошил на землю рюкзак с продуктами и разделил содержимое на две кучки: в одной – все белковое, в другой – остальное. Глядя на первую, можно было предположить, что различные деликатесы покупались в расчете на единственного едока, на вторую без слез смотреть не получалось.
- Будешь кормиться из-под ружья. Как истинный охотник, - резюмировал Туз и аккуратно сложил свою долю в холодильник - Чур, не клянчить.
Пришлось проковырять в поясном ремне дополнительное отверстие – ближе к позвоночнику.
Летняя охота с легавыми начинается рано, чуть рассветет. «Коси коса, пока роса» - наш сезонный девиз, ибо после семи часов ветерок и солнышко надежно спрячут жировой след птицы.
Для дебютного выхода мы выбрали проверенный годами некошеный островок поблизости от дороги. Тучная растительность мигом намочила брюки выше сапог. По этой досадной причине штанины рвались на коленях на манер модных джинсов. В прорехи охотно залетали кровососы и куражились уже по все длине… Их сородичи атаковали открытые участки тела на «втором этаже». Больше всех страдали лицо и лысина (видимо, дизайнер бейсболки мельче альбатроса крылатых созданий не встречал). Английский колониальный шлем я давно повесил на гвоздь, потому как устал выслушивать от друзей-охотников избитую фразу прораба из кинокомедии «Операция Ы и другие приключения Шурика»: «Пробка. Подарок из Африки».
Минут через пятнадцать Туз потянул у знакомой бороды* и, дождавшись хозяина, начал сноровисто сокращать дистанцию до птицы. «Стало быть, не тетерев, - подумал я. - К нему подводит аккуратно, порой излишне тужит».
Судя по тому, что перепел в очередной раз до нас не докатился, а бекас так крепко не затаивается, оставалось убедиться в наличии местного – гнездового – коростеля. Что мы и сделали. Тузик прыжком с добора выбил «ржавого**» из густой травы. Я отпустил страдальца подальше, но стрелять в последний момент не решился.
- Уж больно юн коростелишко. Пусть подрастет.
- Дядя! В путевке возраст дичи не указан! - кобель уставился на меня, как солдат на вошь. - Ты у них метрики спрашивать будешь? Или, может, эпикризом обойдемся?
- Право, Туз, он едва оперился. Реальной жизни не видел…
- Угу. И пороха не нюхал. И женщин не любил, и аттестат зрелости дома оставил. Слышь, Иосифович, бросай эти игры в доброго полицейского. Давай по-нашему, по родному: «Клювом в грязь! Работает спецназ!».
Было бы неверным утверждать, что мой легендарный пес никогда не испытывал чувство сострадания. Отнюдь. Однако после длительного межсезонья кобель входил в раж и «косил» всех подряд, едва заметив признаки жизни. Случалось, доставалось и зазевавшемуся ежу и отбившейся от стада буренке.
- Это я для тренировки, - оправдывался потом Тузик. - Опять же, - на то в пруду и щука, что б карась не дремал.
Мы продолжили топтать зеленый ковер в надежде отыскать достойный трофей. Увы. Создалось впечатление, что угодили на детский утренник, куда родителей не пускают. Худосочная молодежь сначала пыталась скрыться от собаки на своих двоих и лишь затем неохотно поднималась на крыло. Я не стрелял.
- Пойми, ушастый, тут и полакомиться нечем, - бегунки. А убивать зазря, срам один. Ты не хуже моего знаешь, в наших – охотницких - кругах испокон веков незыблемо правило: добыл, - съешь!
- Вот и сварил бы из них холодец, - упрямился Туз, - хаш, по-армянски. А правилом – приправил…
В последующие дни картина повторилась. Под конец кобель не выдержал. Он сорвал радиоошейник, швырнул мне под ноги и возопил:
- Все! Сил моих больше нет! Увольняюсь!
Поразмыслил и добавил:
- Колбасу и сардельки забираю в качестве «золотого парашюта».
- Раскинь мозгами, дружище, - я ласково так принялся урезонивать дипломированного «рэкетира». - Во-первых, еще не вечер, и малолетки вскорости подрастут. Во-вторых…
- Хорош распинаться, - уговорил, - неожиданно быстро сдался Тузик.
В создавшейся ситуации не оставалось ничего другого как отложить охоту на некоторое время. Тем паче, что приусадебные заботы взывали к хозяйской совести, цепляясь за ноги сорняками и раскиданным по участку инвентарем.
Трапезничали мы порознь. Кобель тактично удалялся за сарай, где, не торопясь, с чувством, поглощал скоромное. Дабы придать моей постной диете видимость разнообразия я чередовал зерновые: завтрак – каша овсяная, обед – гречневая. На ужин баловал себя телевизионной программой «Кулинарное путешествие».
Вскоре обнаружилось, что запасы крупы стали пропадать самым непостижимым образом. Огульно винить в краже пса не хотелось. Мышь Нюра столько съесть не могла. Барабашка тоже не в счет. У него, малохольного, стопроцентное алиби – командировка к запойному дантисту в соседний дачный кооператив.
Призвав на помощь профессиональную смекалку учителя средней школы помноженную на мнительность, обретенную за долгие годы проверки тетрадей, я приступил к тщательному расследованию. Небрежно затертые на кухни следы привели в знакомый луг. Накануне вечером сымитировал телефонный разговор и на голубом глазу соврал:
- Встану затемно. Электричка в 4.15. Друг просил тещу встретить, - у него машина сломалась. А ты спи, отдыхай.
- Ох, уж, эти современные авто, - кобель притворно вздохнул. - Езжай, подсоби. Теща - дело святое.
Не скрою, в засаду сел с тяжелым сердцем. Угнетало подозрение в вероломстве Тузика: «Ишь, удумал хозяина голодом морить! Нет, фигушки! Не заставишь бегунков стрелять. Да я скорее портупею сварю, чем…».
Рассвело. Вот и кобель. В зубах внушительный целлофановый пакет. Туз осмотрелся и тихонько позвал:
- Цыпа, цыпа, цыпа...
На призыв сбежались коростели. Кобель высыпал горкой содержимое поклажи и принялся разбрасывать задними лапами, приговаривая:
- Лопайте, дистрофики, объедайтесь. Чтоб вес набрали, как пионеры! И не к концу лагерной смены, а по-стахановски, - с опережением графика. Чтоб уже через пару дней в барсучью нору не пролезали! Учтите, у меня иждивенцев и без вас хватает, за каждое зернышко ответите. Хе-хе, - за каждое.
* длинная полоса высокой травы
** прозвище коростеля из-за окраса