Катерина Петровна, чиновник министерства социальной защиты, получала хорошую зарплату для жизни и комфортных путешествий. Хотя ее, как раз, никуда не тянуло. Годами она получала свою выручку по отдельной шкале, установленной для госслужащих богатым государством. Столько же зарабатывал нефтяник, ютящийся в чумазом балке посреди тундры и злой мошкары. Что до прочих трудяг великой страны, – слесарей, медсестер, учителей и уборщиц, - их труд оценивался по другой сетке, все же, позволяющей, по мнению властей, сводить концы с концами.
В просторном кабинете Катерина Петровна сверяла, суммировала цифры, доказывающие помощь государства нуждающемуся люду. Это была практичная женщина, думающая о семье, дачном хозяйстве и пожилых родственниках. Она жила и зарабатывала для «своих», остальное ее заботило мало. Трудилась внимательно, вовремя сдавая отчеты начальству. И признавала, - ей повезло в своем времени, как и депутатам, банковским работникам, юристам и артистам - футболистам.
Борис Иванович, ее муж, водитель - бюджетник, порой допускал в совместной жизни «закидоны». Но, благодаря терпению супруги, все же, удержался в семье. Он завидовал зарплате жены, ругал власти и голосовал за коммунистов, хотя не верил в их возвращение. Работал на двух машинах, - мусоровозе и дорожной, разбрасывающей в гололед на разбитые дороги грязный песок.
На остатках своего романтизма Борис Иванович увлекся аномальным туризмом. Конечно, путешествовать на свои деньги он не мог и лишь собирал рекламные вырезки в тетрадь. Ему нравилось, что где-то в России еще не по правилам, не по закону. И странных мест, оказывается, хватает. Где-то не крутится, как надо, время, в других - мерещатся миражи, в третьих люди исчезают под землю… А на «местах силы», как обещали агентства, можно поймать просветление и обрести к чему-то полезный талант.
Словом, супруги отличались друг от друга. Но, как это бывает в жизни, годы притерли их долгом воспитания детей и ведением общего хозяйства. Сейчас они направлялись в путешествие за город, в поселок Заречье, куда Катерину Петровну направили с обследованием по социальной помощи населению. Нужно было зайти в три дома и спросить жильцов про житье – бытье. Вопросник был заранее напечатан. Борис Иванович, тоже не за так, согласился охранять ее от бродячих собак и лихих людей.
Поселок находился неподалеку, на другом, низком, берегу реки. С высокого берега, где стоял город, были видны избушки Заречья. Горожане глядели на речной пейзаж и приходилось смотреть на поселок. Но туда, без нужды, не ездили. От нечего делать Борис Иванович по пути рассказывал о холмах Дракона, о каких недавно прочел в коммерческом журнале. Выходило, что там сохранились скопления шаровых молний, вылетающих из холма, как из улья. Деревья там обуглены изнутри. А на траве – выжженные следы после посадок НЛО.
- Под землей там «ходы» для динозавров – говорил Борис Иванович.- Я не верю. Но, возможно, там база «рептилоидов». Такие ящеры, что управляют нами. У них узкое лицо, глаза с вертикальными зрачками. Взгляд мерзкий, а на руках – дорогие часы…
Катерина Петровна слушала невнимательно, размышляя как обменять куртку своей подросшей внучки на старый велосипед для внука Иосифа, который, в свою очередь, почему-то ленился давить из пластилина длинные колбаски…
До спуска к реке нужно было пройти два квартала. Город невелик, за час пройдешь насквозь. Миновали площадь, на которой возвышались главные объекты города - мэрия, управление полиции и суд. Здания были нескромно великими, с огромными окнами. Кабинеты тоже большие, а коридоры для посетителей - узкие. В них люди стояли в духоте, опираясь на стены, чтобы не упасть.
Рядом с площадью, на месте вырубленного парка, возвышалась новостройка эпохи рыночной экономики – высотный дом «братков». Здесь комфортабельно жили сомнительные люди города, презирающие и чиновников, и водителей песочных машин.
Борис Иванович знал свой город. И теперь изображал из себя экскурсовода. Рассказал про дом купца, который, по легенде, повесился после революции на потолочном крюке. Теперь здесь таилось управление ФСБ, а крюк на потолке, говорят, зачем-то сохранили.
С улицы Коммунистической свернули на Советскую, где краснел старыми кирпичами исторический музей с трактором внутри. До войны здесь было НКВД, и говорили, в подвалах дома зарыты свидетельства пыток «врагов» народа.
Заканчивался город сталинским «домом с проказой». Этот израненный жилой дом страдал жутким стенным грибком. Запах стоял в квартирах и в облезлом коридоре, который постоянно проветривали. Люди здесь часто болели, но продать свои квартиры не могли.
Наконец, путешественники вышли к берегу и, пораженные – остановились. На поле, размером километр на километр, ощетинившись железными штыками забора, возвышался недавно выстроенный дворцовый комплекс. Здесь супруги еще не бывали и с опаской рассматривали крепость. Размеры строения подавляли. Сквозь забор просматривался огромный кремль – несколько мощных зданий о семнадцати этажах, соединенных между собой великанскими переходами.
На заборе красовались внушительные щиты с мечами. Федеральная Служба Безопасности! Опять! Зачем? В их лесном краю не водились даже скинхеды. Не говоря о террористах. От негодования у Бориса Ивановича в зобу дыханье сперло.
- Одни хозяева жизни отобрали ворованное у других… – холодно заметила Катерина Петровна.
- Но деньги - народные! – простонал Борис Иванович.- И земля наша. По Конс – ти – ту – ци - и!
Они посмотрели на другой берег реки. Там, после недавнего паводка, еще чернели участки огородов между покосившимися избами, покрытыми чем-то похожим на ржавую жесть или разбитый замшелый шифер.
На другом конце понтонного моста их ожидал мужчина лет пятидесяти, невысокий, крепкий, слегка плешивый. Походил на офицера в отставке. Он и был отставным офицером, теперь старостой поселка, общественником. Согласился провести по местности.
- Люди у нас не злодеи. Просто бедные… Могут и послать куда.
Пожилой служивый поведал историю поселка. Образовался он в 30-х годах на берегу реки Сырой как поселок сплавщиков леса. Раньше ведь бревна сплавляли по воде. Река была судоходная, рыбная… Срубили домишки, мастерскую для ремонта катеров. Затем – баню, столовую… И уже в период хрущевской оттепели вошли в состав города.
- А кем были сплавщики? – поинтересовалась Катерина Петровна.
- Так раскулаченные… И немцы, которых до войны еще выслали. Потом – западные украинцы, потенциальные враги. Позже – власовцы…
- Бесправные, значит…
- Думаете, здесь внуки поселенцев? Кто знает! Молчат… Но бедность не оттуда. У нас все, что дальше Центра на две улицы, уже – хромает. Вот сколько отсюда до площади с мэрией? Всего два километра! А какая разница. Это наша жизнь… Остался лишь травпункт и магазинчик с водкой. Подростки здесь трутся.
- Почему не переселят в город?
- Обещали со времен Брежнева. Да – вряд - ли… Ждут, когда вымрем… такая политика… Нет газа, пользуемся плитками. Освещение не везде… И - паводок! Затопляет ежегодно до самых окон. Мусор плавает, дохлые кошки. А к заборам, чтоб не уплыли, привязываем плуги или старые котлы. Так и выходит – один берег высокий, где горожане, удобства, теплая вода в кранах. И – низкий – наш, аномальная зона…
- Почему так? – занервничал Борис Иванович. - Ведь рядом живем. Соседи. Но один - в малине, другой – выживает…
- Это как в автобусе – объяснила Катерина Петровна. - Зашел пораньше – будешь сидеть на мягком. Опоздал – стой до своей остановки. На всех не хватает…
- Да нет, – возразил староста. – Другая причина. И большинство стоит до смерти…
Гости шли по старым деревянным мосткам, разглядывая, куда бы зайти для опроса. Везде – разруха, кирпичных домов не встречалось. Остановились у бывшей школы, переделанной в четырех - квартирный барак. Здесь жили выпускники интерната детей - инвалидов. Зашли в одну квартиру, - чистую, но почти пустую: печь с сырыми дровами, коврик в углу. Женщина с лицом олигофрена что–то лепечет. Из другой комнаты показался старец в больших трусах.
- Ку – у - да, па – а - па? На ме - сто!
Старик заковылял обратно.
- Вопросов немного, – начала Катерина Петровна.- Что вы сажаете? Есть удобрения? Навоз?
- Не – е - т наво – са… Никто не сажа - ет…
- Суммарный доход семьи?
Мужчины вышли на крыльцо покурить.
- Что у вас необычного? – спросил, чтобы не молчать, Борис Иванович. – Слышал, тут крысы не живут? Прыгают в реку – и на другой берег!
- Это не здесь. В Богородске, – усмехнулся староста. - У нас хорошо живут… А знаете, сколько сюда добирается «скорая»? Когда нет моста – больше часа в объезд. А если пожар? Хотим свою службу организовать, просим машину. Водить я умею, а тушить – научат!
Непонятное? Есть у нас место, «блудный лес» называется. Там деревья со скрученными стволами, с наростами… Ведьмины метлы… Мрачно там, птиц нет. И какие-то холмики, захоронения. То ли вогулы древние… Может, чудь белоглазая? Страшновато там, и голова болит.
- Покажете? – загорелся Борис Иванович. – Приду фотографировать…
- Можно. Только аппарат отказывает.
Катерина Петровна вышла, вытирая руки, словно медсестра - собранная, деловая. Ей хотелось быстрей закончить дело. Пошли по другой улице, свернули на третью.
- Сюда не советую – сказал староста. – Хвостюк там, обиженный…
Но Катерина Петровна не послушалась. С мужской - то охраной! Толкнула калитку, постучалась в полуоткрытую дверь. Ей не ответили. Осторожно прошли в сени.
В избе было темно из-за немытых маленьких окон. Посреди комнаты за столом угадывались двое – неопрятный мужчина в майке и седая, полуслепая старуха. На столе – початая бутылка водки, лук и несколько картофелин в мундире. Мужик уставился исподлобья, с неприязнью к непрошенным гостям. Пожалуй, даже, - с ненавистью. Нечесаные волосы, лицо как не строганная цементная доска.
«Едоки картофеля»! – выдавила пораженная Катерина Петровна. – Зареченский Ван Гог…
- Пойдемте! – негромко сказал староста. – Отвечать не будет.
Они попятились, прожигаемые глазами хозяина. «Сама напишу» - решила Катерина Ивановна, хотя была очень исполнительной. Ходить по домам ей расхотелось. Быстрей домой, – к переправе!
- Возвратимся другим путем, – сказал староста. – Кое-что покажу.
По дороге офицер предложил опросить себя, - ведь он тоже житель Заречья, прописан. Но вопросы ему не понравились.
- Это обследование? "…Имеет ли ребенок навык работы с компьютером? Позволяют ли доходы посещать театр, концерты?..." Кому это надо? Формализм! Трата времени, а помощи – чуть.
- Зарабатываю, как могу, - сухо ответила Катерина Петровна. – Бандитов ловить не умею.
- И стоят эта работа больше, чем песок на дорогах…
- Борис, не здесь…
Они шли быстрым шагом, осмысливая увиденную картину. Миновали заросли шиповника, затем по полю, обходя засохшие коровьи блины, ямы и прочие буераки. Вышли к берегу реки, захламленному старыми бревнами, тросами и выброшенными ржавыми вещами людей.
- Я сам попросился в старосты – рассказывал проводник. – Не из-за денег, там копейки платят... Как здесь оказался? Захотел тишины, купил домик под дачу. Построил баньку. По выходным – морковка, петрушка… Уйдя со службы, сюда и приехал. Здесь кому хорошо? Сильным, умелым. Да чтоб машина была, доски привезти, то – се… Остальные – мучаются.
…Пытаюсь что – то изменить. Выбил денег в мэрии под раздевалку для зимних «моржей». Но я против планов устроить здесь игорную зону. Не хватало тут борделя… Не дам, пока жив! Да кто меня спросит…
Они подошли по берегу к узкому мысу, обтекаемому с двух сторон речными потоками. Здесь и остановились. Справа и слева неслись воды рек, а перед их глазами сливались в единый, более мощный рукав течения, уходящий вдаль. С обеих рек тянуло ветерком... Место было красивым, тревожным.
- Не пойму, устье, что - ли? – сказала Катерина Петровна. – Как бы реки встречаются… Устье реки Сырой? Боже мой! Усть – Сыровск!
- Да, здесь Сырая впадает в Мутную, – подтвердил староста. – Именно этот мыс дал название городу. – Можете флаг поднять, гимн спеть…
- Я думала, - это место дальше по течению… А оно рядом! И кто знает?
- Да многие… Смотрите!
Борис Иванович заметил: трава у берега была плотно примята колесами, там и сям валялись стаканчики, шашлычный мусор…
- Летом здесь отдыхают приезжие. С другого берега. Приедут, усядутся в кресла и пивко тянут… Загадили все… Не изменишь. С открытием моста началось.
- Так может, к лучшему? Заречье поправят, дороги, А здесь – скамейки…
- Вряд ли. Разведут веселье, отнимут и единственное, - тишину. А напьются, будут орать, да смеяться над жизнью людей… Хвостюк пока не никого не убил. Доведут его…
Но что я могу? Захочет делец, построит здесь клуб ночной, ресторанчик. Мыс то не заливает водой. Тонут избушки, что ниже, с людьми. Время такое. Яд разлит в воздухе, как эта вода. Сверху спустили: живи для себя… Кто живет честно – лох, неудачник. Люди не верят в будущее. Система!
- Нам пора! – заторопилась Катерина Петровна. – А вы зачем остались?
Капитан Тулин не ответил. Он смотрел на другой берег, где зажигались огни гостиниц с красивыми номерами для богатых людей. Вид на город, действительно, впечатлял. Затем, прощаясь, пожал Борису Ивановичу руку.
Вскоре его коренастый силуэт скрылся в наступающей из поселка темноте.