Около тела с утонченным пожелтевшим носом и огромными чёрными ноздрями, около кровати выстроилась компания молодых докторов. Врач Александр Сергеевич выгрызая по дурной привычке колпачок шариковой ручки думал о том, что вот еще один покойник в его несчастливой карьере. Ему было и жаль, и досадно, что именно его больные, так легко и просто расстаются с жизнью: мрут как осенние мухи.
– Давление прыгало от ста восьмидесяти, до семидесяти, – проговорила румяная, похожая на расписную матрешку Лилия Григорьевна, помощница и случайная любовница Александра Сергеевича.
Во всей компании произошло движение. Александр Сергеевич осторожно подсмотрел на Лилию Григорьевну, нахмурился, увидел на её пухлом лице розовые алые щеки; жуткие губы-бантики. «Накраситься как следует не умеет… боже мой, какая дура. Скверный вообще денек сегодня выпал» – обидно заключил про себя Александр Сергеевич.
– Увы! коллеги…мы делали все что могли… – произнес дрктор беспомощно разводя руками; отвернулся от лица Лилии Григорьевны.
В это же самое время в больном, словно большая удушливая жаба, подкралась тяжелая свинцовая, громкая как грохот смерть. Он знал что умрет вот-вот, это мучало, давило, душило. Становилось ясным, что смерть это продолжение еще больших невыносимых бессмысленных страданий, где ты будешь обречён существовать бездвижимый, скованный; где страшное желание пошевелить ногой, рукой, головой, пальцем, но возможности нет и не будет никогда. Холод, одиночество, душевная провалистая топь, несуществующие призраки и образы, ледяная онемевшая изморозь в остановившимся сердце, и то что гораздо хуже любого удушья: никакой помощи, надежды, словно всё живое, бросило, оставило, в этом проклятии на веки, тебя одного зачем-то.
«Нужно срочно освободить кишечник и мочевой пузырь» – пришла мысль умирающему.
Доктора услышали как больной испражняется, прикрыли носы и сделали один шаг назад.
«Умираю. Зачем? Как? Когда? допустилось это… как тяжело как жалко себя, боже… как же жалко… какое несчастье» – ощущал умирающий.
Готов! – заключил Александр Сергеевич.
«Убило» – понял мертвец.
Мёртвый испустив дух, возжелав срочно перевернутся набок, но он знал что эта возможность теперь утеряна навсегда. Ему стало невыносимо жаль себя. Захотелось почувствовать хоть что-то, но и это пропало, утерялось на веки с приходом смерти. Угасала возможность рассуждать, чувствовать, мыслить: перед ним рассеивался темный дымчатый мир бесконечных несуществующих фантасмагорий. Тело твёрдое, как замерзшая курятина в холодильнике, организм терялся где-то в новом состоянии и положении.
Где-то там, возились, суетились, хоронили его.