(Светлой памяти Владимира Торочешникова посвящается)
Он был весьма приметной личностью: с развивающейся на ветру копной седых волос, как носят люди творческих профессий. Как сейчас вижу его высоченного роста в голубом комбинезоне и стоптанных башмаках, наверное, 48 размера. Замечал меня издали, приветливо кланялся, заполняя пространство запахом одеколона «Шипр», по-старинному обычаю целовал руку и непременно говорил вежливые комплименты. Спрашивал, как моя школа, как Лёня. Хотел встретиться с учащимися. У него для них, мол, припасены новые стихи. Стихи были и для нас с Лёней. Бывало, достаёт из карманов целый ворох нарезанных тетрадных листочков, исписанных его рукой, и выбирает один: «Вот, это для Вас! Остальные разношу продавщицам в магазинах, в библиотеку, в аптеку. Веселю народ!»
И ещё, у него обязательно была для меня конфетка: «Иду со встречи с блокадниками. Это со стола, угостили и Вас угощаю». И уже с печалью в глазах и тоской в голосе молвил: «Мало нас осталось, увы… Надо бы со школьниками встречаться, рассказывать о былом. Приглашайте, обязательно приду!».
Он всегда ощущал себя питерским, ленинградским. Когда я уезжала в Санкт-Петербург к подруге, он очень просил найти дом, где жила его семья во время страшной блокады.
Я выполнила его просьбу: нашла и сфотографировала этот дом по улице Кирочная 9. Смотрел он на него, к моему удивлению, не долго. Показал на окна своей квартиры. Горько-горько вздохнул, махнул ручищей и отвернулся: «Эх, это было…»
Сколько раз в своей жизни он мысленно приезжал сюда со своей любимой мамой, но им так и не пришлось вернуться, припасть к родным и таким уже чужим стенам...
Владимир Торочешников, минусинский и питерский поэт, автор книги воспоминаний «Это было, было…», живого свидетельства человечьих мытарств на земле.
Как же нам не хватает Вас теперь…
Осиротел город, некому веселить народ.