С таксистом нам повезло.
И ждать долго не пришлось, и доехали быстро, минуя все пробки.
Стоящая среди девятиэтажек высотка казалась выше своих семнадцати этажей ещё и потому, что со стороны, примыкающего к ней леса, подпиралась старыми домами частного сектора.
Окраина города.
Стас сидел в своём внедорожнике прямо напротив первого подъезда высотки и курил в открытую дверь.
- Участковый уже выехал... Телефон парня мне дал, который замки вскрывает... Из частной конторы. Скоро будет. Полиция делает это бесплатно, но циркуляркой.
- Понятно. А новые замки поставить сможет?
- Как договоришься.
Первым подошёл парень с аккуратным кейсом. Муж разглядел его на подходе.
- Здравствуйте! Это вы звонили? – обратился к Стасу. – Давайте посмотрим на дверь.
Мы с ним успели подняться на двенадцатый этаж, осмотреть замок.
Он заверил, что дверь останется цела, и новый замок, скорее всего, покупать не придётся.
Потом трое мужчин покурили у подъезда, когда, наконец, появился участковый.
Теперь в дверь стучал уже он, опросил соседей и начал оформлять протокол...
- Вы кем ему приходитесь? – обратился ко мне. - Жена?
- Сестра двоюродная. И племянник, – указала на Стаса.
- Он один живёт?
- Да.
- Работает или пенсионер?
- Подполковник МВД в отставке. Сейчас устроился куда-то в охрану.
- Сколько дней не выходил на связь?
- Последнее сообщение прочитал три дня назад, но ничего не ответил.
- Понятно... Фамилия с ним совпадает? Документ какой-нибудь есть?
- Фамилия у меня другая и прописка не казанская, – бубнила я, пытаясь нащупать в недрах сумки свой паспорт.
- У меня совпадает, – передал Стас свои водительские права участковому.
- Отойдите в сторону. Ничего не трогайте. Первым войду я. Вы остаётесь здесь, пока не позову.
И участковый обратился к парню с кейсом.
- Приступай!
Я стояла рядом и молила, чтобы Женьки там не было.
— Один оборот только верхнего замка, – сказал парень. – И легко открыл металлическую дверь.
В проёме был виден угол огромного телеэкрана, с которого пела какая-то девица.
Участковый сделал осторожный шаг в квартиру и, повысив голос, выкрикнул:
- Есть здесь кто-нибудь?
Заглянул в комнату, потом прошёл по коридору. И ещё раз повторил вопрос.
Обратные шаги участкового были уверенными и быстрыми. Я слышала их несмотря на громкую музыку.
- Он мёртв, – произнёс тихо, с выдохом.
Вот тут дальше в голове у меня что-то щёлкнуло, отключив слух и зрение...
И я стала по стене оседать на пол. Муж успел подхватить и слегка стряхнуть.
Помню, что потом громко что-то кричала.
Ругала почему-то Женьку, воспринимая его смерть, как предательство.
Потом, оттолкнув мужа, шагнула в квартиру со словами:
- Я должна его увидеть.
Муж зашёл вместе со мной...
Женька сидел за столом, откинувшись на спинку стула. При этом голова его упала на грудь. Левой рукой он облокотился о подоконник, а правая лежала на столе рядом с пепельницей. Зажигалка и сигареты – чуть поодаль. Словно он ещё не решил: закурить сейчас или чуть позже. Стол был чистым. Оранжевое банное махровое полотенце, завязанное на бёдрах, и расслабленная поза с вытянутыми ногами создавали образ задремавшего туриста. Звук текущей воды из не закрытого душа, дополнял картинку: красивый сильный мужчина, утомлённый южным солнцем, присел где-то на побережье в открытом кафе, и сон сморил его в ожидании официанта...
Всё менял неестественный голубой цвет кожи.
Участковый попросил всех выйти и ничего не трогать.
Он вызвал следователя и криминалиста, сообщив, что признаков насильственной смерти не заметил.
Ключей в двери не оказалось.
Бригада приехала через час.
Мы стояли на лестнице и молчали.
Мужчины курили, а я вспоминала и вспоминала...
***
Мой двоюродный брат Женька родился ровно через месяц и один день после рождения нашего Витюши.
Женька был третьим сыном у тёти Нонны и дяди Мити. И хотя ещё одного ребёнка в семье не планировали, мамина сестра, вычислив предполагаемый день родов, истолковала это, как знак свыше. Он совпадал с её собственным днём рождения.
Уговорила всё-таки мужа, надеясь получить в качестве подарка доченьку.
Родился Женька. И не восемнадцатого августа, а пятнадцатого.
Всех обманул.
Помню, как дядя Митя по дороге из роддома домой зашёл к нам, чтобы сообщить радостную новость. Вид у него был слегка растерянный. Он так и сказал: «Думали, что девка будет, а получился опять пацан».
Отец пытался его подбодрить: «Не расстраивайся! У вас всё как в сказке: три сына, три богатыря! Радоваться должен!»
А пятилетняя всезнайка решила тоже успокоить: «Дядя Митя, вы не переживайте: сейчас у вас три мальчика, а потом будут три девочки».
На что он усмехнулся и сказал: «Весёлую картинку ты мне нарисовала, Людка! Отец что-ли научил?»
Вот на этом супруги Емельяновы и поставили точку в программе по деторождению, решив, что они её уже выполнили.
***
Первый раз я запаниковала, когда за месяц до случившегося услышала по телефону его другой, какой-то чужой, охрипший голос.
- Привет, сестрёнка!
- Привет! Жень, ты что-ли? !
- Так точно! - отвечал, как обычно.
- А что с голосом? Простудился? Ты не болеешь?
- Не дождётесь! - был его дежурный ответ на вопрос о здоровье. – Горло немного прихватило. Арбуз холодный ел.
- А ты у врача был?
- Людочка, не волнуйся. Всё у меня хорошо. Лучше скажи, как там наши бабульки? – спрашивал он о своей матери и моей, проживающих теперь вместе.
- Ну, как?... По возрасту... День хорошо, день не очень, день совсем плохо. Вчера опять давление скакало у моей. У твоей ноги мёрзнут. Ходить не может. Всё по-старому. Ждут тебя. Привет вон передают. Рукой одна машет, а другая ещё не поняла , с кем я говорю. Ты обещал им траву на лужайке скосить. Она бабулькам покоя не даёт. Подойдут к окну и тебя вспоминают.
- Хорошо, что вспоминают, – рассмеялся он. – Значит память ещё есть. Приехать пока не получается... Вот на работу устроился... Пусть Вовка триммер в гараже возьмёт и поработает. Хватит ему по паркам гулять! – начал он повышать голос, как часто, когда говорил о среднем брате.
- Не шуми! Не шуми! Скосит он. Только бабульки всё равно тебя ждать будут... И где нынче подполковники работают?
- В охране, Людочка, в охране. Рядом с домом. График: два через два.
- Не нравится мне твой голос. Ты хоть что-то пьёшь?
- Так точно! Что-то пью, – засмеялся он своим хриплым басом.
- Вот и я чувствую, что пьёшь что-то не то.
- Самое то, Людочка! Самое то! – и закашлялся.
- Скажи честно: ты специально на самый край света уехал, чтобы мы не ездили?
- Ну, что ты, сестрёнка?!
- Тогда говори адрес! Я приеду.
- Не обижайся, но не сегодня. Я не один...
Мне не хотелось уличить его во лжи.
Да он уже и сам понял, что неудачно соврал. Стал бы он звонить кому-нибудь, будь он не один...
*****
Высокий сильный и красивый Женька выделялся из толпы сразу.
И западал в душу женщинам с первого взгляда.
Моя подруга, увидев его однажды, так и сказала: «Роскошный мужик!»
Не знаю, нравился ли тёте Нонне актёр Евгений Урбанский, или она назвала сына в честь какого-то другого Евгения, но Женька был точной копией «коммуниста». Такой же фактурный мужественный и упрямый. И даже голос совпадал.
Да, бабы его любили... Дважды был женат, но штампов в паспорте не ставил. С первой — Любкой – прожили десять лет. Гаяну её удочерил. Она его сразу «папой» назвала. Выучил девчонку. Адвокатом стала. Квартиру помог в Казани купить. Остались в доме с Любкой вдвоём. Казалось бы: живи и радуйся...
Что там случилось – неизвестно, но ушёл он из дома. И поселился в гостинице.
Потом Надежду встретил. Она к тому времени два года как овдовела. Дом помог достроить, хозяйство поднять. Ее внуки Женьку «дедушкой» называли, души в нём не чаяли.
И с ней прожил пятнадцать лет.
А когда в отставку вышел, приехал в родительский дом.
Не сразу.
После похорон отца он стал чаще наведываться в родное гнездо, а потом и насовсем остался.
Бабульки всё сокрушались, почему он от Надежды ушёл. Очень она им понравилась:
открытая, душевная, работящая.
Приехала за ними как-то – сама за рулём. Взяла обеих под руки и увезла. Хотя у тёти Нонны проблемы со зрением, но тут и она разглядела, что для сына приезд матери и её сестры был полной неожиданностью.
Почти неделю бабульки тогда прогостили.
Надежда хорошую отговорку придумала: машина сломалась.
Видно тогда уже у них с Женькой трещинка в отношениях пошла.
Потом она часто им звонила. Всё надеялась, что Женька вернётся...
«Братик знает, что делает, – успокаивала я бабулек. – От Любви через Надежду к Вере дорогу ищет». А сама вспоминала, как в далёком детстве он дразнил своего среднего брата: «Вовец – огурец», а тот отвечал: «Женька – жених».
Слова Вовкины оказались пророческими...
Первая Женькина любовь – Алька – до загса не дошла. Убежала за своей обиженной мамашей за час до регистрации.
Мать невесты обиделась, что без должного уважения её в доме будущего зятя встретили.
А тётя Нонна никак не могла «убрать» с лица выражение недоумения, страха и тревоги, после того, как за два часа до появления «новых родственников» узнала, что у будущей снохи есть пятилетний сын...
В общем, свадьба не состоялась.
Гости приехали даже из других городов, а невеста сбежала.
Еды и вина было в изобилии, но аппетит у всех пропал.
Чистопольская родня уехала домой в тот же день, а мы в Челны вернулись на следующий.
***
Шестьдесят первый свой день рождения Женька встречал в одиночестве.
Друзья, которых у него было (по-моему мнению) слишком много, чтобы можно было назвать их «друзьями», не нашли времени заехать в будний день, а только звонили и извинялись...
Звонила и я, передавая привет с Вятки.
- Ты когда из Казани-то сбежала?
- Два дня назад.
- А маманю на Шуру оставила? – волновался он.
- Вова там сейчас с ними.
- К маманиному дню рождения приедешь?
- Хотелось бы.... Я ведь и Геннадьевича в этот раз везу. А то он тут без меня дичать стал. – говорила я по громкой связи.
- Жень, привет! Поздравляю! Скоро увидимся. Да, под конвоем везёт, – шутил муж, вклиниваясь в разговор.
- Ага «под конвоем» – с волчьим воем. Кто мне говорил, что одному тошно?! Вот теперь не заскучаешь! – «работала» я уже на публику. – И тебе, Жень, одному тоже не дело оставаться. Хочешь, я тебе невесту найду?
- Нет, спасибо, Людочка! Не надо! – ответил слишком быстро и резко. Когда он называл меня «Людочка», мне всегда слышался сарказм в его голосе. Я знала, что за глаза он меня называет по фамилии, потому как жена Вовы тоже Людмила. Только она – «наша», а я – под своей девичьей фамилией.
- Так вы к маманиному дню рождения приедете? – повторил вопрос.
- Не знаем ещё. Мы ведь и Чука забираем. В принципе, всё, что берём, уже почти собрано.
- Ну, ладно! Значит скоро увидимся, – закончил он разговор.
***
Внезапная смерть любимого пса в день отъезда стала для нас ударом.
Сосед - охотник пытался успокоить, что для лайки его двенадцать с половиной лет – почти рекорд, но я ревела навзрыд, а муж скрипел зубами.
Долгожданный переезд мужа в мой родной город вышел тяжелым и мрачным.
Он почти на две недели ушел в себя, много ходил по городу, не желая никого видеть.
Я была занята бабулями.
За день до нашего приезда тётя Нонна стукнулась лбом о косяк, опять задев больной глаз.
У мамы в это же время начались скачки давления.
Да, наверное, я сейчас пытаюсь оправдаться...
Просто не знаю, как так случилось, что к больной собаке я поехала, и мужа услышала, а вот приехать во-время к брату не смогла.
А ведь чувствовала...
Вова разговаривал с ним в конце августа. Тогда Женька и сказал, что собирается лечь в больницу «на профилактику».
И я как-то успокоилась.
Думала, что муж сумеет за эти дни прийти в себя.
Второго сентября вдруг вспомнила, что Женька давно не выходит на связь.
Позвонила сама. Он не ответил.
Отправила сообщение. Он не прочитал.
Нехорошее предчувствие уже закралось в голову, а потом стало давить на сердце.
Позвонила Вове, чтобы узнать адрес. Но он у Женьки в гостях за два года ни разу не был.
Только Стас знает Женькин адрес.
Стас в тот день был за городом.
Адрес знал только визуально.
– Заеду завтра с утра, если не объявится.
Утром Стас позвонил.
- Ну, что? Не звонил?
- Нет.
- Мне тоже не ответил. Но айфон его разрядился бы, а звонки-то идут.
- А что, если мобильник стоит на зарядке?
- Люд, может, он в госпитале лежит? – не хотел Стас верить в худшее.
- Ну, если на профилактике, то почему молчит? А что если операция?... Подожди я узнаю.
В приёмном покое республиканской и ведомственной, где он раньше лежал, ответили, что такой в этом месяце не поступал. Через полчаса опять позвонил Стас.
- Я стою перед его дверью. Он не открывает. Там музыка.
- Может пьяный лежит? – теперь уже я надеялась на лучшее. – Колоти в дверь! Спроси соседей.
- Уже! Никто в последние дни его не видел...
- Надо вскрывать квартиру.
- Только с участковым. Я один этого делать не буду. Вдруг он у какого-нибудь дружка или подружки.
- Говори адрес. Мы едем. И вызывай участкового.
***
Криминалист указал, что смерть наступила примерно 12 - 14 часов назад.
Вскрытие причиной установило обширный инфаркт.
Почему я об этом написала?
Потому что никак не могу осознать, что Женьки больше нет.
Все события последней недели выстроились в один ряд и крутятся в голове, как кино совсем не про Женьку.
На поминки сорокового дня я пекла блины, любуясь в окно скошенной мужем лужайкой.
«Вот Женька приедет и удивиться!» - поймала себя на мысли.
Всё-таки смерть — это не конец.
Есть ещё память.