Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
350. По форме "топлес" в День ВМФ. 29 июля 1973 года.
Сводка погоды: Граница Северного и Балтийского морей. Пролив Каттегат. Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). БПК "Свирепый". Воскресенье, 29 июля 1973 года, Дневная температура: мин.: 12.0°C, средняя: плюс 18.0°C тепла, макс.: плюс 22.0°C тепла, без осадков. Восход солнца – 04:06, заход солнца – 20:41 (GMT+1), г. Скаген (Дания). Влажность 85%, Давление 754 мм. рт. ст. Скорость ветра - 2 м/с.
Матросы, мичманы, а тем более офицеры, не хотели плясать «под мегафонную дудку старпома». Капитан-лейтенант Николай Валерьянович Протопопов "металлическим" голосом и приказным тоном предлагал всем веселиться, петь песни под аккордеон, на котором Людвиг Пакуновский, матрос-вундеркинд, очень старался играть, но ребята всё равно не хотели ему подпевать…
Пока я ускоренно (с ошибками и "очепятками") печатал в боевом листке список моряков БПК "Свирепый" из праздничного приказа командира корабля ко Дню ВМФ и рисовал шарж на старпома, на юте (на корме) корабля происходили интереснейшие события. Командир корабля приказал опустить по обоим бортам большие трапы-сходни до уровня моря, спустить на воду спасательную шлюпку и корабельный катер, а затем произвести осмотр корпуса корабля на предмет состояния краски и бортового номера. Одновременно команды шестивёсельного яла и катера провели тренировки и опробование на ходу наших малых корабельных плавсредств. При этом строго-настрого было приказано никого, кроме штатных команд и ответственных лиц боцманской службы и БЧ-5, на борт катера и шлюпки не брать...
Но как же можно пропустить такой момент для того, чтобы не сфотографировать БПК "Свирепый" со стороны моря, в анфас, в профиль, в три четверти?! Это же невозможно! Поэтому я, получив по телефону восторженную информацию моего друга-годка Славки Евдокимова о том, что: "Суворов! Где ты ходишь! Без тебя тут такое!!! Беги скорее на ют! Здесь шлюпку спускают и катер! Хотят корабль осмотреть! А ты там в ленкаюте киснешь!".
Я не "киснул", я мгновенно собрался и побежал.., но не на ют, а в каюту замполита, который в это время что-то писал, к чему-то готовился. Я кратко доложил ему о ситуации и попросил его разрешения быть в экипаже катера, чтобы сфотографировать корабль со стороны. Погода была прекрасная, на море штиль, на небе ни облачка, ветер еле уловимый и настроение - лучше некуда. Дмитрий Васильевич Бородавкин дал мне "добро" и позвонил по телефону вахтенному офицеру. Я со всех ног понёсся по коридорам на корму, где катер и шлюпка были спущены на воду и в присутствии десятков зрителей их команды занимали места. Я сходу, не спрашивая ни у кого разрешения, ринулся по трапу в катер...
Естественно, меня задержали на трапе вооружённые вахтенные ПДСС, мичманы и офицеры, матросы и старшины, да и сам командир катера лейтенант В.Г. Бочковский тоже грубовато прикрикнул на меня: "Ты куда!?". Я понял свою оплошность и, не отступая под натиском присутствующих, коротко доложил, что получил приказ от замполита и командира корабля (это я от себя добавил - автор), сфотографировать наш корабль со разных сторон. Конечно, мне не поверили, но мой вид был самым деловым, хотя я тоже, как все к этому времени был голый по пояс... Дело в том, что перед этими событиями ввиду сильной жары и потения моряков нам разрешили быть по форме одежды "топлес", то есть "с голым торсом" (только матросам и старшинам не стоящим на вахте или на дежурстве).
В эту минуту на юте появился вахтенный офицер и подтвердил, что "такое разрешение и поручение "матросу Суворову" дано и что он также должен вместе с командой катера обойти корабль и выполнить то, о чём он говорит". Я в сильном волнении «пробился» сквозь ревнивых неуступчивых вестовых кают-компании офицеров, находящихся поблизости от группы офицеров корабля во главе с капитаном 3 ранга Е.П. Назаровым и обратился к командиру корабля с просьбой допустить меня в катер, «чтобы я смог сфотографировать БПК «Свирепый» в этот погожий и праздничный день во всей его красе». Капитан 3 ранга Е.П. Назаров сначала «грозно рассердился» на меня за такую наглость (обращение матроса напрямую к командиру корабля, минуя своего командира БЧ и вахтенного офицера, не допускается), но потом, слушая молча краем уха «шипение» старпома, приказал лейтенанту В.Г. Бочковскому «допустить матроса Суворова на катер, с соблюдением всех мер обеспечения безопасности».
От счастья и ощущения удачи я не побежал, а понёсся к трапу, спущенному по левому борту корабля. Провожаемый завистливыми взглядами, ором и криком ребят, ревниво и завистливо ругающих меня всеми мыслимыми словами великого и могучего русского языка, я проворно спустился по трапу, вступил на планширь борта катера и спрыгнул внутрь в кокпит катера на решетчатые рыбины.
Флегматичный командир катера лейтенант В.Г. Бочковский, суровый моторист БЧ-5 Виктор Фёдоров (друг Славки Евдокимова) и добродушный матрос катера корабельный плотник Владимир Баранов неодобрительно посмотрели на меня, отвернулись и занялись своими делами. Фёдоров и Баранов баграми оттолкнули катер от левого борта БПК "Свирепый", а Валерий Геннадьевич Бочковский, осторожно маневрируя двигателем, винтом и рулём, отвёл катер в сторону. На нижней площадке трапа в этот момент оставались моряки. Вдоль борта столпились матросы, старшины, которые сердились на меня за то, что я попал на катер, а они - нет. На крыше ангара БУГАС "Вега" стояли мичманы и офицеры корабля, тоже, кстати, раздетые по пояс. Только командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров и старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов, да ещё несколько офицеров - флагманских специалистов были в парадных тужурках.
Я сделал первый снимок и в кадр попали все, о ком я сейчас рассказал, но главным моим объектом на этом кадре был наш военно-морской флаг БПК "Свирепый", потому что в честь праздника День ВМФ мы утром подняли на флагшток наш парадный шёлковый флаг, который подарил нам Главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков.
Отходить на утлом судёнышке от надёжного и большого корабля было как-то "стрёмно". Я чувствовал под ногами колыхающёюся бездну моря, ощущал как катер качает бортами, вздымается "на дыбы", когда увеличиваются обороты винта, как он вертляво слушается руля. Чтобы побороть своё волнение и скрыть эмоции на лице, я начал смотреть на окружающий мир через визир видоискателя фотоаппарата. Чтобы сфотографировать весь корабль надо было отойти подальше и я машинально обратился к командиру катера лейтенанту В.Г. Бочковскому.
- Надо отойти подальше и так, чтобы выйти на траверз к кораблю, - быстро и решительно обратился я к Валерию Геннадьевичу, от волнения забыв, что надо обращаться к командиру катера по званию и должности.
- Вы что? Командир, чтобы тут приказывать? - ответил вопросом лейтенант В.Г. Бочковский. - Сидите смирно и ждите...
Я присмирел, отвернулся, облокотился локтями на планширь, выставил фотоаппарат и приготовился фотографировать с устойчивого положения упора локтями. Увы, фотографировать корабль по частям снизу-вверх было "не с руки", да и не нужно. Нужно было сфотографировать БПК "Свирепый" точно в профиль, то есть полностью, целиком, от носа до кормы и на фоне светлого неба, чтобы солнце было за спиной и освещало все надстройки, ажурную мачту и антенны РЛС корабля. Ну, как это объяснить Бочковскому и ребятам, которые уже почти враждебно смотрели на меня?
Тем временем катер медленно начал обходить вдоль бортов весь корабль, прошёл под сводами крутых изгибов носовых скул (я видел наш корабль из этого положения впервые), обогнул острый форштевень (всё это я фотографировал) и прошёл, как под аркой, под натянутой якорной цепью. Состояние бортов, якорной цепи, клюзов и бортовых номеров (на обоих бортах) было не просто удовлетворительным, а хорошим, о чём лейтенант В.Г. Бочковский тут же доложил старпому капитан-лейтенанту Н.В. Протопопову по рации. Затем мы прошли вдоль затенённого правого борта и также осмотрели ватерлинию, состояние подводной части корпуса корабля, которая уже подёрнулась мягкой бархатной бахромой водорослей и тины. Так мы неторопливо обошли весь корабль и последним объектом нашей инспекции был герб Советского Союза на кормовой крышке ангара буксируемой гидроакустической станции БУГАС "Вега". Здесь мы встретили нашу спасательную шлюпку - шестивёсельный ял, с которого наш корабельный водолаз, боцмана и "маслопупы" БЧ-5 обследовали состояние винтов и руля БПК "Свирепый".
Катер свою задачу выполнил, но я ещё не сфотографировал корабль так, как хотел, поэтому я от отчаяния смело обратился к командиру катера лейтенанту В.Г. Бочковскому...
- Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?
- Обращайтесь, - после паузы ответил Бочковский.
- Чтобы сделать парадный снимок корабля, нам нужно выйти подальше от него на солнечную сторону. Нужно, чтобы весь корпус корабля вошёл в рамку кадра, иначе у него будут обрезаны нос и корма.
Я говорил сбивчиво, волнуясь, нескладно, но горячо. Лейтенант В.Г. Бочковский молчал, а Володя Баранов и Виктор Фёдоров начали роптать и ворчать. Им, вероятно, тоже не хотелось далеко отходить от корабля. Командир катера лейтенант В.Г. Бочковский включил рацию и коротко доложил о необходимости отойти от корабля на дистанцию 1-2 кабельтова для фотографирования всего корпуса корабля "в профиль". Мы все слышали, как возмутился старпом и начал что-то орать, но рация тут же выключилась...
Через некоторое время, когда В.Г. Бочковский уже начал поворачивать к трапу, чтобы причалить, рация вдруг "ожила" и кто-то дал нам "добро" отойти от корабля на нужную дистанцию для фотографирования. Трап был занят подошедшей спасательной шлюпкой с водолазом и боцманами, Бочковский "дал газу", резко отвернул в сторону и мы резво "помчались" в нужную точку на траверз, то есть в положение перпендикулярное диаметральной плоскости корпуса корабля.
Сразу, как только мы начали отходить на катере от корабля, я начал его фотографировать. Одновременно я сфотографировал лейтенанта В.Г. Бочковского, моториста Фёдорова Виктора Петровича (призыв 12.11.1970) и боцмана-плотника Баранова Владимира Владимировича (призыв 12.05.1971). Потом они сфотографировали меня в кокпите баркаса. Я уже отдышался и чувствовал себя уверенно и спокойно, хотя вокруг нашего утлого судёнышка, которое качалось и дрожало на пологих гладких волнах зыби, до бескрайности распространилось сплошное чужое прекрасное "море" широченного пролива Каттегат.
Я нисколечко не боялся быть в катере и ощущать ногами, как под тонким днищем стремительно струится морская вода, но мне было страшно покидать БПК «Свирепый», который в один миг вдруг стал невероятно родным, близким, одновременно желанным и далёким… Дойдя до определённой точки дистанции от корабля, я попросил замедлить ход, чтобы сфотографировать наш корабль точно в профиль.
Через несколько минут хода по гладкому морю я увидел в видоискателе фотоаппарата "ФЭД" весь красивый корпус БПК "Свирепый" и дал команду "Стоп!". Лейтенант В.Г. Бочковский резво "осадил" наш катер, дал немного "задний ход", погасил инерцию и мы заколыхались на изумрудно-зелёной глади пролива Каттегат в 250 метрах от корабля. БПК "Свирепый" проекта 1135 типа "Буревестник" был не просто красивым кораблём, он был очень красивым кораблём и я щедро фотографировал его, стараясь уловить точно горизонтальное его положение на гладкой зыби.
- Суворов, - услышал я за спиной. - За то, что мы тебя прокатили на катере, ты нам всем должен сделать фотки корабля. Ты слышишь?
- Слышу, слышу! - ответил я весело. - Конечно сделаю! Всем сделаю!
Сейчас я готов был обещать всем всё, что угодно потому что сбылась одна из тех задумок, о которой я мечтал всё последнее время - я хотел сделать фотоснимок в масштабе будущего силуэтного значка в форме контурной модели БПК "Свирепый". Для этого нужен был снимок корабля "в профиль". И я это сделал...
Дело в том, что заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин перед выходом БПК "Свирепый" в боевой поход объявил о конкурсе на вид и форму памятного значка нашего корабля и мне «позарез» нужен был снимок точно в профиль нашего корабля. До этого момента я фотографировал корабль у стенки (у пирса), с другого пирса, то есть издали, и все эти снимки были в базе, то есть с фоном из строений, деревьев, соседних кораблей. Здесь же мы были на таком расстоянии от корабля, в той точке траверза, а погода была так хороша, что БПК «Свирепый» был виден целиком и полностью от носа до кормы, со всеми реями, фермами, локаторами и орудийными башнями.
Командир катера лейтенант В.Г. Бочковский измерял время прохождения катера на малом ходу от нашего корабля до СМТ «Шексна» и обратно, поэтому он мог притормозить только на минуточку, но мне и этого было достаточно. Снимок БПК «Свирепый» 29 июня 1973 года в день Военно-Морского флота СССР получился «что надо!»… Дело было сделано и я ожидал, что катер пойдёт назад, к БПК "Свирепый", но лейтенант В.Г. Бочковский, как всегда, уверенно, спокойно и несколько флегматично, правил катером всё дальше и дальше по направлению к танкеру СМТ "Шексна".
Я забеспокоился и тут только узнал, что капитан 3 ранга Е.П. Назаров приказал пройтись малым ходом по маршруту от БПК «Свирепый» до судна комплексного снабжения и танкера СМТ «Шексна» ДКБФ, чтобы "разведать дорогу" и определить время прохождения маршрута между БПК "Свирепый" и СМТ "Шексна" для шестивёсельного яла. Средний морской танкер СМТ «Шексна» проекта 577 (как и его собратья СМТ «Олекма» и СМТ "Лена") так же, как и БПК "Свирепый", накануне расположился на якорной стоянке у мыса Скаген. Сегодня, в воскресенье 29 июля 1973 года, в День ВМФ СССР, экипаж СМТ «Шексна» также отдыхал и праздновал, находясь от нас на расстоянии одной морской мили (1852 м).
Вот оно что! Будут праздничные шлюпочные гонки!
Фотоиллюстрация. 29 июля 1973 года. Балтийское море. Пролив Каттегат. Якорная стоянка у мыса Скаген (Дания). БПК "Свирепый". День ВМФ СССР. На корабельном катере для осмотра корабля с моря. Командир катера лейтенант В.Г. Бочковский, моторист В.П. Фёдоров, боцман В.В. Баранов и "пассажир" А.С. Суворов. Кстати, на крыше надстройки-ангара БУГАС "Вега" (МГ 325) в толпе стоят практически все флагманские специалисты, присутствовавшие на корабле. Обратите внимание на разрешённую форму в этот день форму одежды. Мы называли этот вид - "топлес", но официальное название - "с голым торсом".