Мой брат Василий Ефимович Комаристов родился в 1928 году в Короче. Жили мы на улице Карла Либкнехта в доме, который в моей памяти остался, как избушка «на курьих ножках», покрытая старой, гнилой соломой, с земляной завалинкой и маленькими окнами у самой земли.
Напротив нас в большом кирпичном доме с железной крышей жил хирург Корочанской больницы Филипп Иванович Коваленко. Его сын Юра дружил с нами. Мы с братом часто ходили к нему играть в разные игры и смотреть детские книги с красивыми цветными картинками. Именно тогда Вася, уже знавший все буквы, как-то сразу научился читать сам, а потом научил читать и меня.
В интернете в статье «Жизнь и судьба врача от «Бога» (октябрь 2012), посвященной Заслуженному врачу РСФСР Ф.И. Коваленко, я прочитал, что в Короче на улице Карла Либкнехта сохранился дом, в котором он жил. А ведь я бывал в этом доме ещё в середине 30-х годов прошлого века - 75 лет назад!
…Точно не помню, когда брат, я, а потом и младшая сестра, стали жить у тётушек и бабушки. Почему мы не жили с отцом и матерью, «вопрос, конечно, интересный», но я до сих пор ответа на него не знаю. Возможно, в нашей семье «не всё ладилось» и, чтобы не травмировать детскую психику постоянными «разборками», нас просто забрали из родного дома. Наверное, так было легче и нашим родителям, и тётям и бабушке.
Наши тёти — три сестры: Катя, Маруся, Шура — жили вместе с бабушкой Ириной Антоновной в доме рядом с бывшей мужской гимназией на улице Карла Маркса. Мы росли без отца и матери. Тёти и бабушка заменили нам их. Мы не скучали по родителям и не чувствовали себя вне семьи. Нас никто никогда не обижал. Тёти и бабушка воспитывали нас правильно. Они сделали все возможное, чтобы брат, я и сестра получили высшее образование, достигли определенных высот в жизни.
Тётя Шура окончила физико-математический факультет Тамбовского пединститута в 1935 году и работала в педучилище города Малоархангельск Орловской области. Она любила моего брата Васю, как родного сына (тётя не была замужем), и хотела, чтобы он жил с ней.
Как отнеслись наши родители к тому, что тёти и бабушка забрали нас из семьи — мне неизвестно. Думаю, что они только радовались. В 1937 году тётя Маруся увезла брата к тёте Шуре в Малоархангельск. Мы расстались с ним на шесть долгих лет.
В Корочу тёти и брат вернулись только в конце августа 1943 года после освобождения Малоархангельска от немцев. Тётя Шура получила направление на работу в Корочанское педучилище. Вначале она работала преподавателем, а затем её назначили заведующей учебной частью.
Как они добирались из Малоархангельска в Корочу, и с какими приключениями рассказывать долго. От Белгорода до Корочи шли пешком. Втроём везли большую тачку с домашними вещами. Когда тачка уже стояла в нашем дворе, Вася вошел в дом, сел за стол, положил голову на руки и заплакал. Возможно от радости, что вернулся в родной дом, а может быть потому, что не осталось ни физических, ни моральных сил. Ему было тогда всего 15 лет.
После возвращения в Корочу Вася поступил в среднюю школу. Ещё шла война. Жизнь была тяжелая. Хлеб, крупу, сахар семья получала по карточкам. Не помню, чья это была идея, но брат стал разводить кроликов. Поселил пару кролей под крыльцом, они плодились быстро, и вскоре перерыли весь двор. Я помогал ему ухаживать за ними. Теперь каждый член семьи почти каждую неделю имел кусочек свежего и нежного мяса.
В выходные дни брат ходил в Дом Культуры, где были вечера танцев под баян. Иногда там играл духовой оркестр. Вася встречался с какой-то девочкой. Где она жила, в каком классе училась, как ее звали, он никому из нас не говорил. Большую часть времени проводил дома за книгами. Учился он очень хорошо, гораздо лучше меня, и всегда помогал мне по разным предметам, особенно по математике и физике.
Тёти очень хотели, чтобы Вася окончил школу с медалью. Хорошо помню его верных друзей одноклассников — Юру Гольцева, Васю Косенко, Володю Капленко и Васю Мелешкова. Школьные друзья у Васи были хорошие и веселые ребята. Они могли за несколько минут взбаламутить весь базар.
Заводилой всегда был Юра Гольцев. Царствие ему Небесное! Все делалось очень просто. Он останавливался в толпе, поднимал голову вверх и начинал кричать, о том, что высоко за тучами летит немецкий бомбардировщик. Причем все это делалось настолько естественно, что все на базаре невольно поднимали головы вверх в надежде увидеть самолет.
А остальные ребята помогали Юре: «Ну, вон же он за тучкой уже, сейчас будет пикировать…». А потом все ребята отойдут потихоньку в сторонку и смеются, пока народ не догадается, что это очередная шутка.
Если хотели организовать толпу или даже давку, подбегали к какой-либо закрытой двери магазина и начинали кричать: «Кто последний? Я за Вами! Уже везут товар! Занимайте скорее очередь! На всех не хватит!». А сами потихоньку из очереди исчезали – пока народ разберется, что к чему, а их уже и нет. Много было базарных забав в то время.
Юра Гольцев был очень талантливым. Играл в духовом оркестре на трубе и других музыкальных инструментах в Доме культуры и на похоронах. Был похож на цыгана. Это был настоящий Васин друг. Когда брат уже учился в институте и приезжал на каникулы, они обязательно встречались – Юра Гольцев, Вася Косенко, Вася Мелешков Владимир Капленко. К сожалению, из них уже никого нет в живых. У Юры Гольцева был один недостаток – он любил выпить.
Самым преданным и верным другом брата был одноклассник Вовочка Капленко. По семейным обстоятельствам он вынужден был оставить институт, и работал учителем в ряде школ района. В 1957 году Вовочка окончил заочно географический факультет Харьковского государственного университета. Получил почетное звание «Заслуженный работник культуры РСФСР».
Он действительно уважал и любил Васю. Когда Вася приезжал на каникулы, Вовочка постоянно был у нас. Они всегда находили темы для разговоров. Причем Вовочка почему-то звал Васю не по имени, а Василий Ефимович.
Он поздравлял брата со всеми праздниками, часто писал ему в письмах все Корочанские новости. Они вели переписку много лет. Жил Вовочка с мамой. Я не помню, был он женат или нет (кажется, он был холостяком). Он был очень скромным - не курил, не пил. Вся жизнь его была посвящена только маме. Умер Вовочка в 2004 году.
Дружил Вася со своим тезкой Васей Косенко. Он жил около храма Рождества Пресвятой Богородицы. Его мама работала кассиром-контролером в городском кинотеатре поэтому проблем с билетами в кино у нас никогда не было.
Примерно тогда же брат начал играть на мандолине, которую ему подарил Роман с соседней улицы. Отличный мастер он делал на продажу струнные музыкальные инструменты. Я был у него дома. Наверное, заходил к его сыну – он был мой ровесник. Видел мастерскую Романа. Там пахло столярным клеем, а на стенах сохли балалайки, мандолины и гитары. Жаль его сына. Разбирая запал от гранаты, он потянул чеку, и запал взорвался в руке. Пальцев на левой руке не стало.
Основным развлечением для нас в конце войны и послевоенные годы были городки, лапта, футбол, волейбол, танцы в Доме культуры и кино. На улице Советской, напротив Райисполкома, открылся небольшой кинотеатр. Вместо кресел в зрительном зале стояли деревянные лавки. Демонстрировались, в основном, советские довоенные фильмы, военная кинохроника, а затем и трофейные фильмы с субтитрами.
Сколько было мест в зале, я точно не помню, но, наверное, 50-60 или даже меньше.
Небольшое пространство перед экраном, примерно 3-4 метра, принадлежало детворе и называлось - «наши места». Мы сидели или лежали на полу перед экраном. Чтобы что-то увидеть, надо было все время поднимать голову вверх. После сеанса повернуть шею мы не могли из-за болевых ощущений. Но нас это не смущало. Эти незначительные неудобства, особых проблем нам не доставляли. Главное было занять место подальше от экрана. Иногда за эти места шли настоящие «бои». Садились мы почти на ноги зрителей, сидевших на первом ряду, что служило иногда поводом к конфликтам и со зрителями.
А вообще-то взрослые относились к нам хорошо, понимая, что денег для приобретения билета у нас никогда не было. Народ жил бедно, но сходить в кинотеатр хотели все, и потому экономили на всем. Сколько стоил тогда билет в кино - не помню. Знаю, что цена билетов для всех рядов была единая. Но даже эти несколько копеек, которые люди тратили на билет, наносили ущерб домашнему бюджету. Хорошо помню, что билет в кино был темно-синий, а ряд и место кассир писала красным карандашом.
Городская электростанция «сутки работала — неделю ремонтировалась». В кинотеатре имелся свой «движок» и ручная динамо-машина, которую дружно по очереди крутили зрители, желающие посмотреть фильм. В кинобудке стоял только один проекционный аппарат и после окончания каждой части фильма сеанс прерывался на несколько минут для «перезарядки аппарата».
В Короче всегда был дефицит топлива. Угля не было. В печь шло всё, что горело: дрова, кизяк, солома, хворост, лузга от семечек, которую мешками покупали на маслозаводе после его восстановления.
Нам с Васей приходилось добывать топливо. Мы уходили рано утром в Поповский или Пушкарский лес с верёвками и ножовкой. Собирали в лесу сухие ветки. Часто лазили на высокие деревья и пилили ножовкой большие ветви. К обеду возвращались домой с вязанками хвороста на плечах. Сами делали кизяк*, собирая по улицам и на выгоне сухой навоз. Почти круглый год на веранде дома коптили керогаз и старый примус, которые Вася постоянно разбирал, чинил и чистил. Меня брат звал «бензовозом» поскольку я несколько раз в неделю с бидоном ходил в керосиновую лавку на базаре.
Электричество, радио и водопровод на нашей улице появились через много лет после нашего отъезда с братом из Корочи. Вспомнил, как Вася и я стали радиолюбителями. Брат прочитал в каком-то журнале статью и решил, что мы «из ничего» можем собрать детекторный радиоприемник. Собрали, и, к удивлению всех, приемник заработал!
Правда, перед этим мы с братом соорудили высокую антенну из водопроводных труб, которые нашли около сгоревшей во время войны бывшей женской гимназии. Радио наушники Васе подарил товарищ, отец которого работал на городском радиоузле.
Приемник установили на подоконнике, и брат слушал передачи до глубокой ночи. Иногда давал один наушник мне, если удавалось настроиться на станцию.
Мы, и тёти, прослушали много прекрасных концертов, которые транслировались из Колонного зала Дома Союзов и театра Эстрады. Передавали концерты не в записи, а «живьем». Часто транслировали оперетты и спектакли из театров и радиостудии.
Иногда ночью Васе удавалось найти в эфире иностранные радиостанции, и тогда он с удовольствием слушал джазовую музыку.
Но, как, ни странно, в отличие от меня, поступать в радиотехнический институт брат не собирался. Мечтал только о Московском геологоразведочном институте (МГРИ). Он прочитал много книг о путешественниках, геологах, их приключениях и «заболел» геологией.
В 1947 году Вася окончил школу, но, к сожалению, получить медаль ему не удалось. Подвел русский язык. Допустил в сочинении всего одну ошибку. Но он поехал в Москву поступать в МГРИ, сдал все экзамены, а поступать в институт не стал. Рассказывал, что «…после посещения музея института я разочаровался в будущей профессии».
Вернулся в Корочу, а затем поехал в Харьков и поступил в институт машиностроения. Мне кажется, что он даже не сдавал экзамены — ему зачли оценки, которые он получил в Москве.
Вася был полон впечатлений от Москвы. Особенно его поразило метро. В то время турникетов в метро не было, а у каждого прохода стояли контролеры, которые отрывали корешки у билетов. Билет надо было хранить до конца поездки. Он даже сумел сходить на футбольный матч «ЦДКА» – «Динамо». Привез, как сувенир, корешок от билета и открытки с футболистами обеих команд. Корешок билета и открытка с командой «Динамо» пропали, а открытка «ЦДКА» до сих пор хранится у меня в архиве.
Вася рассказывал, что в каком-то небольшом переулке Москвы он наткнулся на маленький магазин, в котором продавалась продукция Корочанского плодоягодного завода - вино, сухофрукты, повидло, джем, варенье нескольких сортов. Кстати, завод выпускал отличное вино: «Яблочное», «Черная смородина», «Сливянка».
После окончания в 1952 году с отличием института Вася работал на кафедре сельхозмашиностроения преподавателем, ассистентом, а затем учился в аспирантуре. В 1960 году защитил диссертацию и получил ученую степень кандидата технических наук.
В 1964 году кафедра сельхозмашиностроения Харьковского политехнического института была переведена в город Кировоград. Работу кафедры на новом месте организовывал брат. В настоящее время это факультет сельхозмашиностроения Кировоградского национального технического университета. Здесь обучались студенты из 19 стран.
В 1983 году за многочисленные научные труды Высшая аттестационная комиссия при Министерстве образования СССР присвоила брату звание профессора. Он формировал кафедру сельхозмашиностроения Технического университета, заведовал ею, затем, пока не вышел на пенсию, работал проректором по науке института.
Брат много сделал для развития науки по сельхозмашиностроению в Кировограде и в Украине. Он автор многих учебников по сельскохозяйственным машинам для техникумов, нескольких учебных пособий по сельхозмашиностроению, соавтор ряда изобретений. Его учебники и справочники выдержали пять изданий и переведены на 19 языков.
В качестве научного руководителя брат подготовил к защите 18 кандидатов наук, в том числе для Индии, Мадагаскара, Эфиопии, Вьетнама, Китая и Никарагуа. Им были написаны ряд руководств, статей в энциклопедии, в том числе в Большую Советскую Энциклопедию.
В 1973 году ему присвоили почетное звание «Заслуженный работник Высшей школы Украины», а в 1979 году наградили бронзовой медалью ВДНХ СССР. Информацию о его книгах, статьях и патентах можно найти в интернете.
В 1984 году брат тяжело заболел — перенёс инсульт. ВТЭК признала его инвалидом первой группы, но он продолжал научно-педагогическую работу на дому. Все годы с первого дня болезни и до самой смерти он постоянно работал. Сделал себе приспособление, чтобы можно было писать, пользуясь только правой рукой, и писал статьи в журналы, готовил диссертантов к защите. Лежать в постели просто так, не работая, он не мог.
Через несколько лет врачи обнаружили у Васи злокачественную опухоль. После операции он прожил достаточно долго.
В декабре 2004 года мой брат Василий Ефимович Комаристов ушел из жизни. Урна с прахом захоронена в могиле его дочери Светланы Васильевны Комаристовой (Гладченко) — доктора медицинских наук, члена фармкомитета Украины, трагически погибшей в автокатастрофе в 2002году.
* * *
*) Кизяк — прессованный навоз
Фото из архива автора.
Мемуары опубликованы в общественно-политической газете Корочанского района Белгородской области «Ясный ключ» № 45 (9962) от 8 ноября 2018 года.