Когда мы прибыли на своём «летучем голландце» (так наш
поезд в последний рейс в Ригу окрестила дежурная по вокзалу
станции Ржев, из-за полной темноты в вагонах, следующего без
посадки и высадки пассажиров) в Ригу, состав поезда осадили на
станцию Шкиротава. О приказе за номером 630 в Рижском депо
даже не вспомнили.
Но, не в моих правилах было молча вкушать свободу от беше-
ного ритма работы за прошедший месяц.
С приказом заместителя министра я поехала в управление же-
лезной дороги. Благо, здание управления располагалось вблизи
перрона вокзала. Ранее я уже общалась с начальником вагонной
службы Валерием Павловичем (фамилию, к сожалению, не пом-
ню). Добрый, порядочный руководитель, сочувствующий нашему
положению, и прилагающий все свои усилия для решения наших
проблем, встретил меня горячим чаем. Рассказав Валерию Пав-
ловичу, чем закончилось наше противостояние в Москве, я про-
тянула приказ заместителя министра Торбы. После чего Валерий
Павлович написал сопроводительные записки начальнику ОРСа
и начальнику пассажирского депо станции Рига. В записках Ва-
лерий Павлович предлагал обеспечить нас всем тем, о чём было
оговорено в приказе.
В приподнятом настроении я помчалась в депо, где тут же,
загрузив в машину моющие вещества, а именно: стиральный по-
рошок, мыло, дезинфицирующие средства, эту самую машину
отправили на станцию Шкиротава. А я помчалась в ОРС (отдел
рабочего снабжения).
Неподалёку от депо, для работников железной дороги стан-
ции Рига, работала круглосуточная столовая. Правда, приготов-
ленными блюдами работников кормили до 20 часов. В ночное
время в столовой по ордерам, получали сухой паёк машинисты и
помощники машинистов. Их пайку на рейс, можно было позави-
довать. Банка тушёнки и каралька Краковской колбасы, для нас,
проводников, было верхом мечтаний, когда в отстое из окон мы
видели выходящих из столовой машинистов, сглатывая подходя-
щий к горлу комок. В руках у машинистов и помощников, под
светом уличных фонарей, можно было разглядеть ещё и банку со
сгущёнкой.
И вот, я, в надежде побаловать, да что побаловать, хотя бы
чуть-чуть накормить своих родных проводников, через несколько
минут открывала двери ОРСа. В кабинете начальника ОРСа ва-
льяжно развалился сытый, довольный, как котяра, обожравшийся
дармовой сметаны, мужлан. Повертев в руках сопроводительную
записку, нехотя вынув ручку из футляра, не произнося ни слова,
выписал ордер на получение мною продуктов. От радости, что
так быстро всё разрешилось, я выскочила на улицу, не сдерживая
слёзы. Присев на скамейку возле здания ОРСа, я решила рассмо-
треть корявые буквы начальника ОРСа. От увиденного я начала
терять сознание. Сказалось не столько голодное моё состояние,
сколько стрессы, пережитые за последнее время. Согласно бу-
мажке, именуемой «ордером», значилось, что на всех проводни-
ков полагалось три банки тушёнки, три банки сгущёнки и три ка-
ральки Краковской колбасы. Злость от прочитанного не дала мне
грохнуться в обморок. Собрав всю волю в кулак, я вернулась в
управление к Валерию Павловичу. С гордо поднятой головой, я
кинула ордер-бумажку на стол со словами: «Нам от вас ничего не
нужно! Мы, хоть и голодные, но гордые и не позволим нас уни-
жать!», – я хлопнула дверью.
А мои, такие близкие и родные проводники, собрав все пу-
стые бутылки по составу, сходили в приёмный пункт стеклопосу-
ды, в микрорайоне Шкиротава. Сдав бутылки, купили картошку,
молоко, рыбные консервы. К моему возвращению, меня ожидал
пир из такой простой, но вкусной еды.
Через несколько дней наш состав отправили в Москву, где по
большой кольцевой железной дороге, с Рижского вокзала, пере-
дислоцировали на Курский вокзал.
Но, ещё до отправления из Риги, я успокоилась и поняла, что
была не права, по отношению к Валерию Павловичу. За свой по-
ступок мне стало очень стыдно. Написав письмо, в котором я по-
просила прощения за брошенный на стол, ордер, за дверь, от ко-
торой громкий стук долго ещё стоял в ушах, по станции Резекне я
отправила это письмо Валерию Павловичу.
продолжение следует