Когда в начале девяностых мы с женой эмигрировали в Америку, то поселились в славном граде Нью Йорке, где уже жила наша дочь, вышедшая замуж за сына наших близких знакомых ещё по Еревану.
Я быстро нашёл работу и начал работать хотя и не по моей инженерной специальности, но она была более менее приближена к тому, чем я занимался на родине. Так что проработав более десяти лет и достигнув пенсионного возраста, я уже пятнадцать годков являюсь американским пенсионером.
Жена моя , врач офтальмолог, ввиду полного отсутствия английского языка и наличия возраста, не позволявшего хоть как-то надеяться на продолжение врачебной карьеры, была востребована как воспитатель нашей внучки. Сначала одной, потом появившейся на свет второй, а затем и внуков, которых привёз переселившийся с семьёй в Нью Йорк и наш сын.
Дочка наша, подтвердившая в США своё художественное образование, работала дизайнером в области текстиля. Вращаясь в своих кругах и , вспомнив о любимом хобби мамы, она вскоре нашла сначала одну, а потом вторую компании, которые занимались вязанием разных кофт, свитеров, кардиганов по идеям ведущих американских дизайнеров. Имена их, вскоре, появились и в обиходе нашей семьи – Ральф Лоурен, Кельвин Клайн, Донна Каран, Оскар де ла Рента. Жили мы в Квинсе , далековато от седьмой авеню Манхэттена – Фашен Авеню, Авеню Мод.
В начале, пока я ещё работал, зарабатывая пенсию, жена одна совершала поездки в обе вязальные компании. Иногда ей приходилось брать с собой кого-либо из внуков. Там ей объясняли задумку кутюрье, иногда давали рисунок кроя, нитки и она, в отличие от вязальщиц, которые работали непосредственно в мастерской, брала заказ и работала дома, так как дома была её основная работа – внуки.
Её работой в обеих компаниях были довольны. Проблем не возникало никаких. Сами боссы и большинство вязальщиц были русскоязычными. Но когда нагрузка для неё стала совсем уж не по силам, пришлось покинуть одну из компаний. Владелица этой компании несколько раз просила возобновить сотрудничество, но, прикинув свои силы,жена каждый раз отказывалась.
Так что последние лет десять своего вязального стажа она работала только в компании у Терёхина Владимира, в прошлом танцовщика Большого Театра. Володя сам прекрасно разбирался в вязальном искусстве, вязал и сам. Иногда объяснял свои новые образцы вязки даже опытным профессиональным вязальщицам.
Его компания занимала целый этаж в одном здании на тридцать седьмой стрит. А в его кабинете на полу стояли две полуметровые фотографии : на одной - он в светлом балетном трико, на другой – его жена, тоже в прошлом балерина Большого, в роли Жизель. Володя гордился своим прошлым в балете. Он рассказывал, что, например, в балете “Анюта” одну из главных партий попеременно , через день, танцевал он и великий Владимир Васильев. А из балета пришлось уйти из-за профессионального недуга - болезни суставов.
А те почти двадцать лет, которые моя жена проработала с Терёхиным, создавая с ним прекрасные образцы вязаных нарядов, остаются в её памяти как самые плодотворные годы её эмигрантской жизни и как время общения с разносторонне талантливым человеком.
Многое из того, что выходило в свет из-под спиц вязальщиц этих двух компаний, кутюрье спешили продемонстрировать на очередных показах сезонов в Нью Йорке и других столицах моды.
Здесь я хочу вспомнить один эпизод, показывающий, как в Америке, наверное, и не только, высоко ценится имя. Да, да, именно имя, которого достиг, приобрёл тот или другой в результате своего труда, старания.
Как-то Людмила, а так звать мою жену, взяла в первой компании очередной заказ на кофточку, привезла работу, как обычно , домой и не спеша стала делать первые пробы. Глава компании, выдав работу, предупредила, что она с мужем улетает в Италию, где у них есть свой дом. И целый месяц её будет заменять их сын. К нему обращаться, если будут вопросы.
А через пару дней она же звонит нам из Италии. Оказывается, Ральф Лоурен, чью задумку воплощает моя жена, решил эту кофточку через два дня демонстрировать в составе своей коллекции на осеннем показе. Небольшая паника. Жена без перерыва вяжет ночь, весь день и следующую ночь. Заканчивает работу к утру, но везти её в Манхэттен уже не в состоянии. А днём уже показ!
Находим такой выход: я забираю готовую кофту и везу с собой на мою работу. Работал я в компании, корпус которой находился на берегу Ист Ривер, противоположном Манхэттену. В восемь утра – я на работе. Прошу вице президента компании об одолжении: позвонить по телефону тому самому сыну и объяснить как лучше приехать и забрать кофту.
Буквально через двадцать минут вижу: идёт наш вице, солидный итальянец семидесяти лет , и с ним идёт молодой парень в мотоциклетном шлеме, кожаной куртке и остальной экипировке, на которой где только нет надписи “ Ralph Louren”. Наш босс, подобострасто изгибаясь и улыбаясь, ведёт его к моему рабочему месту. Я сразу же усёк, что это гонец от Лоурена. Он берёт свёрток с кофточкой и через минуту я слышу рёв его мотоцикла.
Всё это, вобщем-то, понятно: срочность, оперативность и пр. Но что стало с нашим уважаемым боссом! Он долго не мог прийти в себя. Сам совладелец промышленной компании, он несколько раз с придыханием спрашивал меня: как, правда ли, что моя жена сотрудничает с Ральфом Лоуреном, самим Ральфом Лоуреном?!
Kстати, ещё о магии имён в США. По примеру Голливуда, где есть аллея славы, в которой имена знаменитых деятелей музыкального и киношного олимпа увековечены на фоне звёзд, “впаянных” в тротуар, в Нью Йорке тоже , на правом тротуаре седьмой авеню , красуется целый ряд метрового размера отполированных стальных дисков с именами знаменитых американских дизайнеров современной моды.
Компания Терёхина особенно много и плодотворно работала с Оскаром де ла Рента. Жена моя выполнила немало задумок этого кутюрье, которые для неё озвучивал Владимир. Как-то он , выдавая ей очередной заказ, сказал, что иногда ему приходится спорить с Оскаром. Мол, то,что хочет дизайнер, возможно воплотить в ткани, но вряд ли в вязаньи. На что Оскар, уже слышавший от Володи о моей жене, сказал: “Ты поручи эту работу Людмиле, она сумеет сделать её и в вязке”.
Уже выйдя на пенсию, я стал всё чаще ездить в Манхэттен отвозить готовую работу и брать новый заказ. Людмиле всё труднее давались эти поездки. А объяснений Терёхина мне хватало, чтобы передать их жене и почти всегда без дополнительных разъяснений по телефону работа шла как по-маслу.
Кажется в последний год её “вязальной каръеры”, Tерёхин разъясняет мне одну работу, которая, как мне показалось, и ему до конца не понятна. Вобщем, надо связать, как сказал Оскар, и тогда будет видно! Выдаёт нитки, примерный эскиз и даже крой. Спешить не надо – вяжи,мол , спокойно! Но через пару дней – звонок! Оскар везёт на лондонский показ большую коллекцию своих последних работ и хочет , чтобы среди них был тот самый наряд, что начала вязать Люда. Она опять в привычной для неё спешке. Она нервничает,ей непонятно, что за вещь получается – очень просторная кофта, непонятно торчащие широкие рукава, непонятного кроя воротник и др. А Володя всё звонит и торопит! Снова две бессонные ночи. Наконец, помню к вечеру пятницы работа закончена. Зашла к нам внучка. Она тогда училась уже в 11-ом классе и выглядела вполне взрослой барышней . Примерили кофту на ней. И только тогда мы увидели и поняли задумку дизайнера . Эффект был что надо! Не буду подробно описывать наряд, скажу только, что эта кофта была как некий трансформер . Если одеть её в одном положении, то со спины ниспадала красивая фалда, а сверху был нормальный воротник.
А надев её так, чтобы низ оказался верхом, а верх низом, то тогда бывшая “фалда” превращалась в огромный отложной воротник. Стало понятно почему широкие рукава “росли” не , как обычно, с плеч, а где-то с боков кофты. Внучке наряд понравился так, что не снимала его весь вечер и “дефилировала” в нём, подражая моделям на подиуме.
Терёхин же всё звонит и просит привезти работу утром как можно пораньше. Воспользовавшись экспресс- автобусом, я к восьми часам утра уже у него. Суббота. Нерабочий день. Но у него в офисе с ним ещё двое - молодая стройная девушка и мужчина. Сразу же на девушке примеряют кофту, подробно со всех сторон осматривают и остаются довольны. Терёхин, после их ухода, объясняет: сейчас оба этих оскаровца едут в аэропорт, туда съезжается весь коллектив, модели , помощники дизайнера и сам Оскар де ла Рента. Летят в Лондон спец рейсом .
Я уезжаю домой. Дома – тишина. Жена отсыпается после двух бессонных ночей.
А ещё через пару дней, далеко за полночь, раздаётся звонок. Не люблю такие поздние звонки. Впрочем, как и слишком ранние. Звонит Терёхин. Голос взволнованный: “Костя, поздравляю Люду! Мне только что позвонили из Лондона. Сказали, что в день оскаровского показа присутствовала Кейт Миддлтон, ну , та, что жена принца Уильяма. Когда модель прошла по подиуму в той кофте, что мы с Людой связали, то Кейт после показа сказала, что коллекция великого дизайнера как всегда великолепна, но этот оригинальный наряд ей понравился особенно. Так что, когда показ этого дня закончился , то Оскар преподнёс эту кофту Герцогине Кембриджской в подарок. Ты пока не буди Люду. Я позвоню позже и ещё раз поздравлю лично”.
Нам, особенно моей жене , было приятно, что она не подвела Терёхина и что их работа имела такой успех.
Вечером того дня к нам зашёл наш сын. Мы ему тоже рассказали о звонке Володи. Рассказали, что нам уже раньше понравилась та самая кофта, когда в ней по нашей квартире “дефилировала” внучка. На что он, засмеявшись, пошутил: “Конечно, теперь герцогиня ходит в обносках вашей внучки!”