Чувство огромного сожаления, что она опоздала со своим звонком Мамеду, долго тяготило Зору. Она все время спрашивала себя: «Ну почему же я раньше не решилась позвонить ему, когда можно было спокойно поговорить друг с другом?» Но время – лучший судья и лучший лекарь. День ото дня душевная рана затягивалась. Да и письма, которые она не уставала перечитывать, создавали иллюзию живого общения с ним. Она перечитывала не только его письма к ней, но и свои, полученные обратно. «Я каждый день перечитываю твои письма, дорогой Мамед. Они мне так дороги! В них – мое счастье. Я беру их в руки – ведь ты держал их в своих руках…» - это ее слова сорокалетней давности отзываются в сердце невысказанной нежностью и болью…
Она уже почти выучила их всех наизусть. Но тем не менее брала их в руки и опять зачитывалась ими, хотя нахлынувшие слезы мешали ей… «Когда у человека глаза просто блестят от радости, когда его душа ликует и переполнена счастьем и радостью от того, что они вместе и всегда будут вместе, где бы ни были и что бы ни произошло…. Когда он смотрит и не верит – сон ли это или старая сказка…. Неужели, Зора, все это пройдет и станет только лишь эпизодом… Неужели, Зора, ты можешь допустить, что я брошу тебя?!» Тогда, в юности, она верила не только каждому его слову, но и каждому вдоху-выдоху. Но проза жизни перечеркнула поэзию их любви. Оказалось, «быть судьбой тебе не судьба» - это про них… А сейчас у нее в руках неопровержимое доказательство его искренней, настоящей любви к ней – это его стихи! Написанные в зрелом возрасте. Не сиюминутные слова, а проверенные временем, для которых прошедшие без нее годы для Мамеда были наполнены настоящей любовью, которую он пронес через годы. Эта любовь, не разделенная с ней, с его Зорой, осталась навечно в его стихах.
Моя ли жизнь
Тебе незаменима?
Мое ли сердце
Понято тобой?
Мне страшно стать
Тобою нелюбимым,
Мне трудно думать:
«Я один с собой…»
Я в этот мир
Пришел не бога ради.
Молись хоть вечность –
Счастье не придет.
Моя судьба
Исписанной тетрадью
На полке место
Тронное займет.
Мои мечты,
Что было вас прекрасней?
В мои ли годы
Вас похоронить?
А может быть,
Моя любовь – опасность?
И может, мне ты
Не должна простить?
Моя ли боль
В тебе незаменима?
Мое ли счастье
Связано с тобой? –
Твоя любовь
Пусть будет самой сильной,
Твоя надежда –
Для тебя одной.
А я жалею, обо всем жалею
Жалею тихо, не для чувств людских.
Жалею парк, скамейку и аллею,
Жалею нас и недопетый стих.
Жалею мир за вечные сомненья
В невечном мире юных и любви.
Жалею свет звезды в уединенье
В тени великой Млечного Пути.
И жалость стиснув, словно дрожь в ладонях,
В твоих глазах страдание ищу.
И, в поцелуях грешных заглушая стоны,
Люблю, жалею, мучаюсь и мщу.
Люблю тебя, как не любил доныне
Ни свет, ни мир, ни женщин и ни жизнь,-
Любовью страшной, от которой стынет
Сама любовь - бессмертия каприз.
Мне жалко счастья не в моем сознанье,
Закрыта дверь – не перейти порог.
Я ждал любви из дивного сказанья,
А был любим, как настоящий бог.
Нет, ты скажи, скажи словами кару,
Обвалом мук останови мой век.
Не только смерть приходит к людям в старость –
Родится в муках новый человек.
И счастьем, предначертанным судьбою,
Придет ко мне заслуженная месть.
Я буду знать – ты рядом, ты со мною,
Что ты была и будешь, - как и есть!
Будничный день
Люби меня, прошу, люби…
Я ждал тебя так долго, слышишь?
Я знал, – ты послана мне свыше –
От неба – для земной любви.
Люби меня, прошу, люби…
О бог, храни ее от злого,
Сквозь зубы сказанного слова –
Для нашей будущей любви.
Люби меня, прошу, люби…
Войди в меня заветным счастьем,
Туманной грустью, чистой страстью,
Зарей немеркнущей любви.
Люби меня, прошу, люби…
Не уставай давать мне руки!
Не уставай прощать разлуки!
Я буду вечен для любви.
Когда скрывая от людского взгляда
Свою дорогу – выстраданный путь,
Ко мне придешь под сень чужого сада
И тихо склонишь голову на грудь,
Когда тоска, хранимая так долго,
Слезою горькой сердце утолив,
В тебе проклятьем надо мной и Волгой
Прорвется, как апрельский гром, - в разлив,
Когда дыханье юности далекой
Усталым телом принесет мечту,
Когда несбывшееся станет звонким
И ненависть заполнит пустоту, -
Ты крикнешь: «Я тебя люблю!»
Ты крикнешь: «Я
Тебя люблю!»
Ты крикнешь:
«Я тебя
Люблю!»
И гулким эхом вечность отзовется
На этот, полный жизни, женский зов,-
В разлуке жизнь в мгновение свернется,
В бессмертие нас уведет любовь…
Я напишу сегодня не рекламу
И не кричащий лозунг на парад.
На белый холст лазурными мазками
Перенесу я карий женский взгляд.
И, стан девичий мягко обнажая,
Спадет под кистью шелковый наряд.
Саму себя стыдливо обнимая,
Она поднимет ненасытный взгляд.
Я дам ей ночь жемчужно-голубую
И запахи любви дарящий сад.
Мне скажут шепотом: «Тебя люблю я»
Две звездочки – ее зовущий взгляд.
А я сотру ладонью беспощадной
Ее… Что было – не вернешь назад.
Но знаю я, что есть на свете жадный,
Любимый мной неповторимый взгляд…
Я видел, как сажают тополя:
От дерева (не мертвого – живого!)
Отрубленный ударом топора
Раздетый сук вбивали в землю колом.
Могучий тополь весь изранен был
И, чуть согнувшись под весенним ветром,
Он по-сиротски беззащитно стыл
Над грудой срезанных зеленых веток.
И рядом рос над речкой частокол…
Но в мир другой меня уводит память
От тела чувств оторванный покой
И твой блокнот, усыпанный стихами.
И каждый стих – как рана на груди,
И каждый стих – отрубленная ветка…
У родника любви их посади
И щедрым чувством напои поэта.
Прошу тебя – не дай завянуть им.
Мои стихи, твоей рукой согреты,
Кому-то станут местом дорогим,
Кому – любимым, памятным, заветным.
И если хоть одна любви заря
К влюбленным там придет, алея,
Я буду знать – посажена не зря
Моих стихов счастливая аллея.
В мои глаза ты смотришь с укоризной,
Немым вопросом звездочки горят.
Ты не ошиблась, я не здешний, извне,
Твоей мечты свободный вариант.
Мою ладонь ты трогаешь несмело,
Но я живой, но я не мертвый клад.
Ты знаешь обязательные темы,
А я – другой, свободный вариант.
Красив душой – мне боги не прощают.
«Ну и урод»,- в народе говорят.
Коль я тоска – так самая большая,
Коль я любовь – свободный вариант.
Не торопись мои считать заслуги!
Не знаю сам, во сколько я карат.
Но я люблю твои глаза и руки,
Но я пишу свободный вариант.
И не прошу я у бессмертья ссуды.
Ужасно, как и десять лет назад,
Хочу любить твои глаза и губы.
И я ловлю свободный вариант.
Очищение
Какая может быть измена?
Какие могут быть «прости»?
Произошла простая смена,
Другие форма, рифма, стиль…
Да брось ты, право, пустяки,
Побереги для мужа нервы…
Я не последний, я не первый,
Все это мелочь, пятаки.
ЧтО я, голодный, или руки
Мне искорежил злой металл?
Я не оглох, я слышу звуки,
И ниже ростом я не стал.
Да это смех – ведь дождь идет,
Я даже шепот капель слышу.
И все прекрасно, все цветет,
И не нужны тут стены, крыши –
Условности для праздной жизни,
Что где-то вот в полночный час
Кого-то там сомненья грызли.
И, вспоминая с грустью нас,
Она – мой бог! - разлуку пела
И черт те что в постели грела.
И кто-то осчастливлен был,
И он прозрел, а был слепым…
Нет, дайте дух переведу,
И что уж там – с ума сойду,
А то ведь я не знал доныне,
Что мир не от святого духа,
Не слышал запахи полыни
Я донельзя открытым ухом.
Мне говорят, в лицо дыша:
«Прими последнее прощай»…
И акт прощанья состоялся …
И мир качнулся, словно в вальсе.
Теперь я жить не должен сметь,
Мне надо с горя… умереть!
О, бедная моя любовь!
Кончина бедная стиха…
Часы ударили отбой,
Ты слышишь? Ха…ха…ха..ха…
Пожалуйста, потише, я
Не слышу времени начало,
Когда одежды изорвала
Так долго шившая швея…
Да ты МОГЛА ли оскорбить
Меня, ВЛЮБЛЕННОГО в тебя?!
ЧтО одежды – даже нить
С тебя я нес, как дар, любя!
И ты, мой маленький ручей,
Что знал и пил я чистым-чистым,
Ты, засыхающий, ничей –
Меня уже не оскорбишь ты.
Ведь это я тебя взмутил,
Поднял на дно осевший ил.
Прозрачные когда-то воды –
Какие грязные теперь!...
ДА! Горько, горько,
Горько мне – поверь –
Идти к тебе сквозь чьи-то годы!
Но ты – во мне. И верю я,
Что чистой свежести струя
Уже грядет мне от истока.
И я любви твоей потоком –
Ты помнишь? Помнишь? - я напьюсь.
Моя надежда… юность…грусть…
И коль тобой я захлебнусь –
Я смерти буду рад. Клянусь!