Из цикла рассказов «Я – бабушкина дочка». Рассказ №5.
Музыка нас связала,
Тайною нашей стала.
Всем уговорам твержу я в ответ:
«Нас не разлучат, нет!»
Валерий Соколов
«Только раз бывает в жизни встреча, только раз с судьбою рвется нить»… Это моя Лиля вернулась с концерта Федора Тарасова. И, похоже, очень довольная.
– Марьяша! Я вернулась. Твоя бабушка под большим впечатлением. Зря ты, конечно, не рискнула пойти с нами без билета. Местечко нашлось бы.
– А что так долго?
– Мы еще с девочками погуляли. Несмотря на «мои года – мое богатство», никак не избавлюсь от привычек молодости: басы, гитаристы, волейболисты и блондины – «априори в фаворе». Ты знаешь, я бы на месте этого мальчика... Да-да. Мне – мальчик, тебе – дяденька. Я бы на месте этого мальчика четыре раза в день благодарила Господа за отпущенные подарки. Мало того, что он обладатель баса, так еще и доктор филологических наук. И умный, и талантливый. Итак, все неплохо звучит. Так этого мало: представляешь, он еще и красивый мужик.
– Ну, это на три благодарности в день набралось. А ты говорила про четыре.
– Ха! Марьяш! Самое главное, Господь вывел его на дорогу успеха! Сколько их, умных, талантливых, красивых, спивается или не в дело идут. Вот мы сначала ладошки с Валентиной и Галиной обстучали, а потом час трекали, вспоминая приятные моменты.
–Да, я пожалела, что не пошла с Вами. Прочитала в интернете интервью с Тарасовым на радиостанции «Вера», и очень его зауважала. Почитаешь. Он в МГУ в 15 лет поступил. А уж как тебе понравится тема его докторской. Твой любимый девятнадцатый век!
– Нет, дорогая моя внучка! Главное, надо было слышать, как он басом запел: «День и ночь роняет сердце ласку. День и ночь кружится голова!» И тут уже все равно дохтур он или не дохтур, филолог или стоматолог. А бисировал он песней народной «Вдоль по Питерской». Артистичность у него на высоте. Никому не подражает, вокал блестящий. Смотреть и слушать – удовольствие!
– Поняла, поняла! Вы с бабой Валей и тетей Галей присоединились к фанаткам, которые на руках до машины понесут баса, как когда-то женщины в СССР поклонялись Козловскому.
–Ну, и дурная ты у меня. Во-первых, мы не фанатки, а поклонницы. Да и поздно нам с бабой Валей и тетей Галей «сырихами» становится. А поклонялись не только Ивану Козловскому, а и Сергею Лемешеву. И бои между «лемешистками» и «козловитянками» были нешуточные. Но ты знаешь, однажды в молодости и меня чуть милиция не забрала, как фанатку.
– Ой, расскажи: и почему «сыры», и что за случай с милицией? Ты чья-то фанатка была? Тебя арестовали?
– Прямо сразу в околоток! Девонька, а на что человеку даны мозги и ножки? Тебе расскажи, а ты сразу в свой планшетик и на кафедру. Так моя репутация и понесет урон!
– Лилечка! Солнышко мое! В моих глазах твоя репутация без единого пятнышка!
– Черная такая? Что ни одного пятнышка не видать?
– Переливается на солнце всеми цветами радуги, и подвижная, аки ртуть. Вот ни одного пятна и не успеваю разглядеть!
– Ох, и подлиза! Но сразу договоримся, что про «сыры» ты прочитаешь в интернете. А, вот, про концерт в «Лужниках» расскажу. Правда, почти 50 лет я об этом не вспоминала. Но что вспомню – расскажу. Включай, включай свой диктофон, а то потом вопросами замучаешь.
Привожу рассказ Лили в том виде, как я услышала его в тот вечер.
– Когда я была старшеклассницей, а потом стала студенткой, то все мы заслушавались песнями югославских певцов. Всех, конечно, не вспомню, но Радмила Караклаич и Джордже Марьянович были в числе самых любимых и популярных. Особенно, мы с моей одногруппницей и соседкой по общежитию Ольгой обожали Марьяновича. Это был, наверное, наш второй курс. Год 1972, приблизительно. Сейчас, это не так важно. И тогда по всей Москве нам стали попадаться афиши о концерте артистов югославской эстрады в «Лужниках», и в том числе должен выступать Джордже Марьянович. Ну, как же без нас-то?! И мы покатили в кассы стадиона «Лужники», чтобы отстояв в длиннющей очереди, успеть купить самые дешевые билеты. На недешевые деньгов не имелось. Я еще так-сяк жила, а Ольга вообще училась без стипендии. Но мы были готовы отказаться ради концерта от еды. И вот дата концерта приближается, сердце от радости трепыхается. В голове ни одной мысли об учебе – мы идем на концерт!
Надо признаться, что в это время нам еще нравился американский певец, актер и, по совместительству, неотразимый красавчик Дин Рид. Тогда он был известен своими левыми политическими взглядами. А еще наша страна принимала, как героиню, гражданку США, борющуюся за права негров, Анджелу Дэвис. Тогда никто не говорил «афроамериканцев». Спокойно можно было негров называть неграми. Это сейчас люди негроидной расы в угоду толерантности стали не неграми. Короче, Анджело Дэвис была чернокожей. Портреты этих двоих мелькали в газетах, в школах, в комитетах комсомола. Мы ими гордились, поддерживали и радовались, когда они посещали СССР. Вот и сейчас они находились с визитом в нашей стране. И в наши с Ольгой планы поход на концерт Дина Рида уже был включен. Ради него мы готовы были отказаться от чая, кофе и новых колготок. От еды мы уже отказались ради югославов.
Пробравшись сквозь толпу желающих купить лишний билетик, мы гордо прошли на крытую арену «Лужников» и пошли искать наши места. И мы поднимались, и поднимались, и поднимались. Пока не нашли наши места на последнем, самом верхнем ряду. И все бы ничего, но наша трибуна называлась видно «Черт знает что», так как нам легче было видеть профиль и бок артистов, и даже спины, если они подходили к краю сцены, но лиц и, тем более, нарядов певиц мы рассмотреть не могли. Облом! Облом заключался еще и в том, что в комплект к высоте в паре шли динамики, установленные за нашими сидениями. И орали они так, что мы с Ольгой начали мечтать о цигейковых шапках-ушанках. Ах, мы бы опустили ушки, и стало бы тихо! Для чего я тебе рассказываю все это? Чтобы оправдать наши дальнейшие действия. Сидим мы, две красавицы, на местах, где людей можно размещать или для наказания, или из-за очень большой жадности, и видим, что в партере два первых ряда совершенно пустые: не занято ни одно место. Не-спра-вед-ли-во!
А тут как раз наш любимый Джордже Марьянович направляется в партер к зрителям. Была у него такая манера – встать перед зрителем, которого он выбрал, и петь песню, как будто бы ему одному. И свет в этот момент выключают, а прожектор в темноте освещает только певца и зрителя. Ну, прямо, разговор по душам! И тут мы делаем рывок и по ранее разработанному маршруту бежим в темноте в партер. И устраиваемся на первом ряду в центре, ловко и незаметно прошмыгнув мимо дежуривших милиционеров и каких-то теток. Марьянович возвращается на сцену. Бурные аплодисменты. И сразу нас никто и не приметил – мы же по центру.
И вдруг ведущий объявляет, что, мол, у вас, у зрителей, сегодня большая радость: на наш концерт пришла делегация коммунистов из США, в состав которой входит певец Дин Рид и активистка борьбы за права негров Анджела Дэвис. И дальше всякие бла-бла-бла! Все встают в едином порыве и аплодируют. Входит делегация, идет к первым двум рядам, и они начинают рассаживаться. И как пела Алла Борисовна потом, несколько лет спустя: «Глазам не верю, неужели, в самом деле, ты пришел. Боже мой!», делегация подходить к оставленным для них местам, а там мы. Небольшая суета, но Дин Рид садится на место рядом со мной, мило улыбается и что-то говорит по- английски. Удивительно! Американец так чисто говорит по-английски, что даже я со своим английским из образцово-показательной школы все поняла и, главное, ответила тоже на его родном языке. И самое смешное, он все понял. Правда, перед нами с Ольгой стояли какие-то две дамы и шипели, чтобы мы освободили места, так они переводчицы.
Сейчас! Для этого мы в темноте и пробирались сюда, что бы нас с какого-то бокового места выгнали взашей. В центре и при Дин Риде нас с Ольгой, тем более она такая красавица, никто не погонит. Поэтому я ответила, что я тоже знаю английский, и все, что надо, Дину переведу. А у самой улыбка лучезарная расползается по физии и трясушиеся печень и почки внутри дрожат. Да чего там, весь ливер внутри в узел завязался: поймают – достанется. Припишут всякую антисоветчину, срыв политического мероприятия и из института попрут. У нас уже так Мишка Глиновский после первого курса вылетел: снял комнату у диссидента, читал всякую незаконную литературу – и отчислили. Поэтому пока песню запели на сцене, я от красавца Дин Рида отвернулась ненадолго и Ольге говорю: «Когда они будут выходить, мы двинемся с ними, а потом спокойно поднимемся по лесенке за кулисы и там что-нибудь сообразим по ходу действия». Ольге не до побега, она подпевает и притоптывает. К концу второго действия все бурными аплодисментами стали провожать делегацию и сопровождающих их лиц, то есть и нас.
Мы пронырнули в центр делегации, а потом аккуратно прошли за кулисы. Никогда мы с Ольгой так много не улыбались, как в нашем первом походе за эти самые чертовы кулисы. Там мы двумя бешеными кошками понеслись по каким-то проходам, ища выход. Двери мы нашли, но выходить сразу не стали. В укромном закутке сняли пиджачки, спрятали их в сумки. Затем в белых футболках и с уже заплетенными косичками, а не с развевающими волосами дождались выхода зрителей, аккуратно растворились в толпе. И ушли. Потом долго смеялись… и плакали, гуляя по парку. Но больше смеялись.
Так мы чуть не стали «фанатками», как сейчас говорят, на большой эстраде и в большой политике. Слава богу, пронесло. А тем, кто говорил, что по телевизору вроде вас показали, я отвечала: «Естественно, это я сидела рядом с Дин Ридом и Анджелой Дэвис. Они нас с Ольгой пригласили, так как мы были самые красивые девушки на арене стадиона «Лужники».
Конечно, в дальнейшем кое-что в рассказе было изменено, но сейчас вы читаете об этом, так как мне рассказала Лиля. «А музыка звучит, музыка звучит»…
Город Саров. 23.10.2018г.