Так началось пребывание карликов в царском дворце. Рольф и Стольф стали стражниками. Им выдали соответствующую амуницию и оружие. Они стояли по бокам трона. В их обязанности входило досматривать посетителей. Царя очень веселился от того как приходилось придворных и гостям при этом наклоняться, а то и во все опускаться на корточки. Кроме того, маленькие охранники везде сопровождали правителя. Когда царь путешествовал в паланкине, он иногда велел своим охранникам обычного роста, брать карликов на плечи и шутил, что создал людей с двумя головами. Зольфу же досталась иная работа. На пирах он исполнял роль купидона. Его наряжали в дурацкий розовый наряд с крылышками. По приказу царя он подстреливал придворных своими тупыми стрелами. Раненые царедворцы должны были, иногда по двое, иногда в большем составе, направится в спальни. Отказаться была совершенно невозможно. Обычным делом было заставить жену провинившегося сановника спать с рабами. Можно только представить, как было неприятно Зольфу служить этим извращенным желанием, порой он жалел, что стрелы в его колчане тупы, иначе он смог бы застрелить этого отвратительного царя по титулу и ничтожества по сути.
Друзья не переставали думать о побеге, но дворец охранялся надежно, к тому же Рольф и Стольф большую часть времени проводили вместе с царем. Зольф был менее занят и много общался со служанками, от которых узнавал о местной жизни и культуре и главное пытался выведать пути из дворца, но без какого-либо успеха. Казалось, нет никакой надежды сбежать.
Среди служанок Зольфу особенно приглянулась одна, её звали Кира. Она была родом откуда-то с севера, её увезли из дома в раннем детстве, так что она сама не помнила, откуда именно. Она была очень высокой, и Зольф рядом с ней казался еще ниже. У нее была белая, как перья альбатроса кожа, светло-русые волосы до плеч и большие серо-голубые глаза. Ее прелестное овальное лицо украшали редкие веснушки. Она часто смеялась, звонким высоким смехом и много говорила. Он рассказывала обо всем на свете. Поначалу Зольфа даже раздражала её болтовня, но со временем он все чаще сам искал с ней разговора, старался проводить с ней все больше и больше времени. Он любил смотреть на неё, пока она говорила, порой теряя нить рассказа. Никогда он не отличался робостью и слыл в горе первым ловеласом. Так и на этот раз он, совершенно не смущенный разницой в росте, принялся очаровывать девушку. Зольф осыпал её комплиментами, и она улыбалась, он рассказывал смешные истории, и она смеялась, карлик даже доставал ей подарки на свое небольшое жалование, и она благосклонно их принимала. Но это не значит, что ему удалось добиться успеха. Кире он был приятен, даже нравился, но она совершенно не воспринимала его как мужчину, лишь как забавного мальчугана. Она совсем не хотела обижать своего ухажёра и долго уклонялась от его вопрос и намеков, но, в конце концов, прямо сказала, что между ними возможна только дружба. Зольф был подавлен, несколько дней с ней не разговаривал и избегал её. При всех его любовных успехах, это было не первое «нет», которое приходилось ему слышать, но никогда это болезненное для мужского самолюбия слово, не ранило его так сильно. Он даже думал совсем прекратить общение с отвергнувшей его девушкой, но в силу возникшей большой привязанности не смог этого сделать. Однако, это «нет» принесло боль не только ему одному. Кире вовсе нелегко дался этот отказ, легко, а порой даже приятно, отказать тому, кто тебе неприятен или безразличен, и совсем непросто тому, кто дорог. Так что они страдали оба, он от любви, она от того, что была вынуждена причинить ему боль.