Я человек простой и вести себя стараюсь соответственно, а не абы как, с вывертами да наворотами. Или казню, или милую! Вот такая я. Ну, конечно, «казню» - для красного словца, разве ж можно?! Так отругаю, пожурю, когда…не насмерть, это ж и ежу понятно.
Так бы и жила «темнотой», кабы не дочка. Приходит раз из школы, я – за дневник. А там надпись на полстраницы: «Опоздала на урок!» и двойка стоит за этот самый урок. Я на нее напустилась, мол, где шлялась, почему учительница ругает. А она мне, дескать, не ругает, а критикует и надпись в дневнике – критическое замечание. Ну, думаю, не всё так плохо, раз по-учёному-то, лишь бы не ругала. А оценка почему такая, спрашиваю. А это, говорит критическая оценка. Ну, слава Богу, что не в журнал! И так мне понравилось это слово, ну «критика» эта, что я себе её в тетрадку записала, в аккурат, между салатом «Цезарь» и «квашеной капустой по-грузински». Решила по-правильному говорить, как-никак 21 век на дворе.
Вышла в магазин. Иду себе, ничего, тихо…Скукота и поговорить не с кем. Только у Любки - соседки слева, поросенок, в огороде шныряет. Да не просто шныряет, а грядки ей с капустой вскапывает. В магазине соседка с продавщицей стоит и критикует всю деревню, точнее всех, кто в ней живет. Только я зашла, как она критику свою и прекратила. А я ж не молчу! Ну что, говорю, бабы, за чью жизнь-постель критику наводим… Они глаза на меня выпучили, и словно языки посглатывали. Слово-то чужое, незнакомое, да и невдомёк им, что сама их критикую… Одно им слово – деревня! Ну, взяла, что надо да назад.
К дому подхожу, а тут и Любка с Ксюхой друг напротив друга стоят. Да так критикуют друг друга, что я даже слов таких повторить стесняюсь. Подхожу, говорю, а что Любка, чей поросёнок твои посадки бороздит. Любка враз Ксюху критиковать бросила, да к себе понеслась. Тут уж вся критика поросёнку этому досталась, да такая, что на конце деревни слыхать было.
Домой прихожу, а сынок штаны порвал. Другой раз я бы его, как «сидорову» козу выдрала, но только не сейчас. Я - с критикой к нему, а уж после отшлепала, отметилась. Он ревёт, а я его – в критический угол загнала, чтоб подумал прежде, чем хорошие вещи поганить.
Вечером муженек нарисовался на «бровях», треть получки только и донёс до дома. Я сразу решила, не буду ругаться, как обычно, а всё только по-научному. Беру сковородку и говорю ему, мол, сейчас тебе буду критические оценки ставить и хрясь ему по морде. У него враз вся критика фингалом и пропечаталась. Еще одну оценку поставила – для симметрии и уж опосля, выревелась критическими замечаниями.
И так мне на душе легко стало, что подумала, как это я всю жизнь без критики провела? Ведь сколько лет коту под хвост пущено! И вправду говорят, век живи, век – учись!