КЛЁН И ПОДСОЛНУХИ
( рассказ )
1
В селе всего две улицы. Они почти параллельны. Одна – Береговая – раньше была единственной. Потом люди стали строиться, участки брали просторнее, чтобы хватило места и на огород и на сад и на постройки. Вот и появилась другая улица – Полевая. Через сады-огороды оставили несколько проходов, чтобы в школу или ясли, в магазин пройти, скотину провести.
Когда Полевая уже заметно обозначилась, колхоз построил на ней три небольших усадьбы для военных вдов, таких, чьи мужья не вернулись с войны. Женщины жили одиноко. Дети их повырастали, разлетелись из родных гнёзд. Женщины, теперь уже бабушки, сжились, сдружились по-соседски, можно сказать, стали близкими людьми. Возраст их солидно запенсионный, в колхозных работах они уже не участвовали, но своих курочек, козочек держали и небольшие грядки на огородах обиходили.
Одна бабушка – Мария, бывшая доярка. Для тех, кто помоложе, баба Маша. Она спокойная, неспешная. Смотришь на неё и кажется, что она всё ещё не отдохнула от многолетней тяжёлой работы. И лицо у неё всегда выглядело утомлённым, будто она только что пришла с фермы.
Другая бабушка – Вера, баба Вера, прежде работавшая в овощной бригаде – противоположность бабе Маше: подвижная, быстрая в движениях и в разговоре. Слова из неё так и сыплются. Она готова говорить на любую тему сколь угодно долго. Возможно, поэтому её высказывания частенько случались невпопад.
Ну а третья бабушка – Клавдия, баба Клава, кажется вобрала в себя части характеров своих товарок. Лицо её – спокойное, уверенное. Говорит по делу, не стремится одержать победу в споре, а довольствуется отысканием справедливости. Она – бывшая трактористка. Во время Отечественной Войны многие девушки и молодые женщины заменили на тракторах ушедших на фронт мужчин. Когда после войны мужчины стали возвращаться домой, трактористки оставили эту мазутную работу, передав её в мужские руки. А Клавдия так и осталась на своём тракторе и проработала до самой пенсии. Кисти рук бабы Клавы – подстать мужским. Столько лет "тягала рычаги и давила педали", что их, этих лет, хватило, чтобы развить и руки и ноги.
Бабушки между собой общались полными именами:
– Клавдия, ты в магазин не собираешься?
– Нет, Мария, не собираюсь, а Верка идёт?
– Идёт.
– Тогда и я пойду.
В этом диалоге баба Маша и баба Клава называют друг друга полными именами, а бабу Веру – Верка. Это у них для отличия от "Вера", вроде как замена полного имени. Почему сложилось у них такое обращение между собой, они, похоже, и сами не могли бы объяснить. Сложилось и всё.
Важно добавить, что дома их на улице расположены так: на одном порядке в середине дом бабы Клавы, а два других дома – по разные стороны отнего. Да и сами бабушки опять же без всякого обсуждения отвели бабе Клаве центральное место в своём сообществе.
Теперь о домах. У забора на улице у дома бабы Клавы рос уже довольно большой и ветвистый и, конечно, кудрявый клён. Она его посадила, когда он был с неё ростом, первой же осенью , как въехала в новый дом. Сейчас клён давал надёжную тень и прохладу в знойную пору летних дней. В палисаднике и вдоль забора со двора баба Клава каждую весну сеяла подсолнухи, которые летом давали прекрасные цветы-солнышки, а осенью – крупные полосатые семечки.
В палисаднике бабы Веры росли кусты сирени и гортензии, а вдоль забора со двора – бархатцы и летники, которые с улицы были почти не видны. С улицы у забора красовался большой куст белой махровой сирени.
Возле дома бабы Маши – засилие разноцветных мальв. Они и в палисаднике и вдоль забора с обеих его сторон. И с улицы у забора у неё тоже росло дерево – красная рябина.
2
Уже сказано, что эти три бабули – одна своеобразная семья. Хотя у каждой свой дом, своё хозяйство, в их жизни много общего. Праздники, дни рождения, хорошие события отмечали вместе. Чаще у бабы Клавы. Если летом, то во дворе у неё. Там удобно: и места для сидения и навес для тени и от дождя. К мероприятиям в беседке в магазин ходят втроём. И вообще, чаще втроём. Бабушкам в праздники весело. Они поют песни своей молодости, и проходящие по улице люди, не видя поющих, а видя только подсолнухи, шутят: "Подсолнухи поют, а какой сегодня праздник?" Бабушки отмечали и светские и религиозные праздники, поэтому подсолнухи пели довольно часто.
Как только бабушки управлялись с домашними делами, выходили "для поговорить" на скамейку под клёном. Эту скамейку смастерил кто-то из гостивших родственников. Скамейка удобная, с наклонной спинкой, так что бабушки могли, не уставая, сидеть долго.
Говорили они обо всём: политика, жизнь села, дела колхозные, свои дела, свои хвори. И говорить могли час, два и больше, не испытывая при этом усталости или недостатка тем. Больше всех говорила, конечно, баба Вера. Баба Маша говорила меньше, но обычно по серьёзным вопросам, при этом серьёзность вопроса определяла она сама. Баба Клава высказывалась по вопросам политики, человеческих взаимоотношений, и ей частенько приходилось возвращать бабу Веру в русло разговора, когда ту заносило слишком далеко.
Зимой – то же самое. Только праздновали не во дворе, а обычно у бабы Клавы на кухне. На столе – чай, варенье, козье молочко, если есть, и что-нибудь печёное. А печь все они были мастерицы и охотницы. Баба Клава обычно пекла хлеб и пироги, баба Маша – пирожки, а баба Вера колдовала над блинами и оладьями. Словом, специализация у них. Но не важно, кто что испёк, ели все.
Нередко утром можно было слышать:
– Мария, ты завтракала?
– Нет ещё, сейчас пойду. И ты приходи, вместе вкуснее будет.
И шли те, кого позвали, кто попался на глаза. А где две, там кликали и третью. И завтрак ( или ужин ) тогда растягивался на час и дольше: разговоры, разговоры ...
У них был самый старший праздник из светских ( советских ) – 9 мая – День Победы. Они и готовили его по-особому и праздновали глубже, содержательнее. Накануне они шли на кладбище и обихаживали могилы своих родных и тех умерших воинов, родные которых не могли сделать это.
Готовили обильное угощение и не только на троих. В селе были живые воины, для которых некому устроить Праздник. Вот бабушки клали своё угощение в кошёлку, туда же ставили бутылку "московской", помещали четыре жестяные кружки и шли к воинам поздравлять их с Праздником Победы. Зайдя в дом, выкладывали угощение на стол, наливали воину "фронтовые сто грамм", себе по чуть-чуть и под "ура!" выпивали. После этого разливали чай и пели несколько песен времён войны. Таких пожилых воинов в селе было четыре человека. И с каждым из них бабушки хоть недолго чаёвничали, значит, старались душевно поговорить.
Завершив это благое и святое ( как они говорили ) дело, они шли обычно к бабе Клаве, где заранее в горнице накрывали стол, и начинали праздничный обед. В этот день на столе обязательно стояла бутылка водки, были три жестяные кружки. В них плескали небольшое количество водки, чтобы осилить до дна, и первую выпивали за помин душ погибших мужей, вторую с "чоком" – за Победу. Третью, тоже с чоком выпивали за то, чтобы никогда не было войны, чтобы женщины не знали горькой вдовьей доли, а дети – безотцовщины. После этого пили чай с разнообразной вкусной стряпнёй собственного приготовления и предавались долгим воспоминаниям о довоенной жизни с мужьями, о тяготах военных и первых послевоенных лет. И всё это вперемешку с песнями про любовь, про войну и ещё про то, о чём им захочется.
3
Наступила весна. Приближался великий праздник – сорокалетие Победы в Великой Отечественной Войне. Бабушки загодя обговорили, как его наиболее торжественно и душевно отметить. Учли, что теперь живых одиноких воинов ( теперь их называют ветеранами Великой Отечественной Войны ) осталось только три. Четвёртый переселился за околицу на кладбище. Зато могил, ждущих заботливых рук, стало на одну больше.
Да, бабушки расстарались на славу в части угощений для живых воинов. Незачем перечислять вкуснющую снедь в таком количестве, что кошёлка раздулась, будто её накачали воздухом.
7-ого мая вечером всё было готово, и довольные бабушки рано отправились отдыхать, потому что следующие два дня будут до краёв заполнены праздничными трудами и заботами. А завтра утром договорились заготовить букеты тюльпанов, которые вразброс дичком росли на каждом из трёх огородов.
Мария, как обычно, поднялась на рассвете и пошла обихаживать живность на своём дворе. Занимаясь делами, то и дело поглядывала во двор Клавдии, желая удостовериться, что и та уже на ногах и управляет свои каждодневные дела. Но так и не заметила соседку. Закончив работу, негромко позвала Клавдию. Та не отозвалась. Подумалось: а вдруг она с усталости проспала. Да и собачонка тявкает с каким-то подвыванием. Решила Мария: разбужу, если спит. Тихо позвала из прихожей — отклика нет. Заглянула в горницу – не откликается. Вошла в спальню. Клавдия лежит на постели, руки раскинуты, глаза закрыты. Чтобы не напугать, осторожно дотронулась до руки. Рука холодная. Поискала пульс – не нашла и бегом к Верке. Та стояла у крыльца с ножницами в одной руке и ведёрком, наполовину наполненным водой, в другой. Видно, собралась срезать цветы. Мария:
– Ой, горе! Клавдия, похоже, умерла.
– Хватит молоть языком! С чего бы это ей умереть, ещё крепкая.
–Пойдём скорее. Она лежит и пульса нет.
После этих слов ножницы и ведёрко выпали из рук Верки. Обе побежали в дом Клавдии. Обе убедились, что Клавдия – мёртвая и залились горькими слезами. Ещё бы! Сердечная подруга, можно сказать, стержень их вдовьей троицы, и вдруг теперь её нет.
Придя в себя, решили, что баба Вера побежит за врачом, а баба Маша пойдёт к председателю. Надо всё сделать так, чтобы и бабе Клаве воздать должные почести и большой праздник в селе сильно не омрачить.
Председатель послал конторского работника, чтобы в мастерской быстро сделали красивый гроб для покойницы, сегодня же выкопали могилу, где Мария укажет, и приготовили машину. Девятого Мая этим всем заниматься совсем не с руки.
А пока бабу Клаву положили на две скамейки в горнице её дома в новом одеянии, которое она ( впрочем, как и все старые люди в селе ) приготовила загодя. У изголовья горела лампадка. И кругом цветы. Много цветов. В селе любили бабу Клаву. Около гроба наставили табуреток, на которых пожилые люди сидели либо молча, либо шепча молитву, либо тихонько переговариваясь.
Прошёл День Победы. С раннего утра соседские женщины собрались у бабы Маши обговорить поминальный обед и разошлись готовить. Похороны назначили в полдень. Всё село собралось у дома бабы Клавы. У всех цветы. Подъехала убранная машина, на неё положили гроб, и машина медленно двинулась к кладбищу. Народ молча шёл следом.
Нет нужды описывать все моменты похорон, но нужно сказать, что земли на могиле не было видно – холмик цветов.
Справили поминки на девятый и на сороковой дни. После этого Мария и Верка пошли к начальнику колхозных мастерских. Это ладный и человечный мужчина уже солидного возраста. Бабушки просили его изготовить и установить хорошую оградку на могилу бабы Клавы. Но чтобы оградка была большая, на три могилы, и установить её надо так, чтобы баба Клава была в серединке. Сколько надо будет, они заплатят. И действительно, у самой Клавдии было кое-что для похорон, да и Верка с Марией жили не от получки до получки.
Приблизительно через месяц красивая, голубого цвета, оградка уже стояла на своём месте. К этому времени уже взошли и набирали силу подсолнухи вокруг могилы, и трёхлетний клён надёжно прижился с восточной стороны могилы.
С той поры Мария и Верка каждый год ко Дню Победы обихаживали могилу бабы Клавы и сеяли подсолнухи вдоль всей оградки. А дом бабы Клавы со всем, что было в нём и во дворе, колхоз передал местной молодой паре – трактористу и доярке.
Эпилог
Прошли годы и годы. Многое поменялось в жизни страны. Меняется и село. Всё больше пустующих домов на когда-то шумных улицах. Не слышен звон голосов резвящейся ребятни. Изредка увидишь сидящего в тенёчке старого человека. Стадион зарос лебедой и полынью. На нём пасутся одинокие козы и овечки. Почту, школу и больницу закрыли, автобусы перестали возить до райцентра. Только барыги временами наезжают, чтобы всучить свой некачественный товар людям, пребывающим в безвыходном и безвыездном положении.
На кладбище много свежих и не совсем заветренных крестов. Стало больше неухоженных могил. Но ближе к краю кладбища расположена большая голубая оградка. В ней три могилы: в центре – могила бабы Клавы, по обе стороны от неё – бабы Маши и бабы Веры. Чьи-то заботливые руки ухаживают за могилами. Вдоль оградки летом цветут подсолнухи, а клён вырос настолько, что в его тени установлена скамейка, и, судя по многим признакам, на скамейке часто сидят.
Октябрь, 2018г.