(из книги «Дневник охотника»)
Женщина без шубы – клеймо позора на репутации мужчины
Верхняя одежда из шкур животных издревле считалась предметом наипервейшей необходимости слабого пола. Сколько горячих самцов погибло в неравной схватке, где призом для одних служили рога, другим же доставалось облачение от кутюр? Опираясь на гендерную принадлежность ученого, цифры разнятся самым кардинальным образом, а точка зрения представителей фауны не учитывается вовсе.
Уважающая себя дама скорее согласится прожить без магистрального водопровода, нежели кутаться в бабушкин пуховый платок. Наивные мужи (из числа яйцеголовых), силясь оберечь семейный бюджет, навыдумывали целый ворох синтетических материалов, место коим нашлось даже в космосе, но, отнюдь, не на фигурах бескомпромиссных фемин.
Таким образом, февраль подходил для укрепления брачных уз как нельзя лучше.
- Тузик, тебе дорого мое душевное равновесие?
Почуяв очередной подвох, кобель ответил уклончиво:
- Смотря, во сколько обойдется…
За окном мела пурга, пуржить еще и в доме смысла не имело:
- За лисой пойдем. Готовься!
- Час от часу нелегче, - Тузик прилип к печке, - Хороший хозяин в такую погоду…
- Знаю, знаю. Однако наших гонораров едва хватает на уцененные стринги. Как в Москву возвращаться будем?
Перспектива остаться сиротой кобелю не улыбалась. Он осмотрелся, зачем-то покатал одинокое яйцо на щербатом блюдце, поскреб за ухом:
- Может, мобильник продать?
- Мобильник? Хм, это – мысль.
Два дня и две ночи мы провели в полной тишине. Свет не включали. Питались всухомятку. Тузик, прохвост, слопал недельный запас сосисок. Сказал, «впотьмах не разглядел».
Тем не менее к рассвету дня третьего в памяти телефона благополучно разместился писк обескураженной непривычной обстановкой мыши. Грызун Нюра рыдала в голос, будто по покойнику.
- Разве что, уж совсем закоренелый социопат мимо пройдет, - с удовлетворением констатировал Туз, - Не махнуть ли на кладбище? Я слыхал, там тоже лисы водятся.
- Стремно. Когда обман вскроется, сотрудники «Ритуала» навалять могут. Давай, по старинке, - на поле. Учти: охотим только бешенных особей, ну, или – не в себе. В санитарных, так сказать, целях.
«За это можно не волноваться, - подумал кобель, - Другие к нему и не подойдут. Рыбак рыбака…»
Настроив гудок мобильника соответствующим образом, мы засели в тетеревином шалаше.
Первые часы ничего кроме разочарования не принесли. То ли Патрикеевны к концу сезона слегка оглохли, то ли страшились приближаться к смертельной по весне засидке. Укутанный в телогрейку собакин начал проявлять нетерпение:
- Оплати жене путевку на Красное море. Здоровье дороже.
- Ты, Тузик, совсем одичал в деревне. Женщины носят шубы не для тепла, а ради статуса. Только представь: все на пляже в норке, а наша хозяйка – страшно сказать – в пончо от Пепы Салазар.
- Хороший он, видать, человек - этот Пепа, сострадание имеет, - Тузик стучал зубами так громко, что надеяться на удачное завершение охоты не приходилось.
Пришлось отнести телефон подальше. Мы долго топтались меж окоченевших вихрей прошлогодней травы, пока одно место не показалось подходящим.
- Ежели бы я реинкарнировался в мышь, окопался бы именно здесь, - кобель сноровисто вырыл ямку, - Ховай.
Дело сделано. Вернулись в укрытие.
Ожидание тянулось пролитой на морозе слезой. С небольшими интервалами я набирал со второго мобильника знакомый номер, и Нюра заходилась жалобным писком.
Пролетающие птицы реагировали странно …. словно мелочь в кепку бросали.
Странствующий лисовин - изначально направлявшийся в нашу сторону - круто развернулся и побежал за подкреплением. Я придал «смельчаку» ускорение мелкой картечью и напутственным словом.
«Ну где же вы: воротники, горжетки, манто и прочие аксессуары финансовой стабильности?» – не успел подумать, как из-за куста нарисовался красавец горностай. Редкий в наших пенатах аристократ подозрительно долго принюхивался. Его восхитительный наряд дразнил воображение. Известно, что этот чистоплотный зверек умрет от огорчения, если запачкается и не сумеет вычистить шкурку.
- Что ж ты, изверг, тянешь?! – шипел сведенной челюстью Тузик.
- Жалко. Да и не королевскую мантию шить собираемся. Нам бы чего попроще.
- Мир хижинам, война дворцам! Пали! Не то… - скрюченная лапа подельника недвусмысленно потянулась к моему ружью.
Классовый враг заметил движение и проворно ускакал прочь.
- Шляпа! Слюнтяй! Интеллигент недорезанный! – кобель исходил на эпитеты, - Мало вас… - тут он запнулся, с трудом подбирая нетабуированное цензурой слово.
- Продолжайте, mon ami - поощрил я лже-пролетария, а про себя подумал: «Оскорбить не оскорбит - сам из элиты – зато согреется».
Выпустив пар, кобель успокоился и свернулся калачиком на останках прелой соломы.
Темнело. Окружающий мелятник будто стал выше ростом. От снега веяло незатворенной морозилкой. Нюра явно приуныла: ее писк становился все глуше, охрип… и окончательно умолк.
- Все. Бобик сдох, - Тузик ткнул меня под локоть, - Айда домой!
В этот момент откуда-то со спины вынырнула бродячая мурка. Вороватой походкой приблизилась к нашей закладке, в нерешительности замерла.
- Ну, эту шаромыжницу я и без выстрела возьму, – оскалился Туз, - Не мешай!
Чуден Днепр при тихой погоде, однако не сравниться ему – умиротворенному - с красотой погони окоченевшего курцхаара. Вздымая тучи белой крупы, Туз летел за ошалевшей от страха жертвой вплоть до ближайшей березы.
Утвердившись на самой верхотуре, беглянка мигом навела марафет и презрительно наблюдала неистовства у подножия.
Кобель в ярости срывал кору, бился головой о древесину.
Когда я подошел, он бросился в ноги:
- Дай ствол! Дай! По-хорошему прошу…
- Остынь. Ты ж не Шариков, - урезонил друга, - Пора собираться.
С трудом оттащив упирающегося Тузика, принялся искать мобильник. В угаре преследования напетляли мы будь здоров, и обнаружить приманку стало непросто. К тому же сумерки основательно сгустились, а батарейка умерла и никак не желала возрождаться. Одному, пожалуй, не справится. Освободил привязанного к осине загонщика. Пес, не переставая, изрыгал проклятья, лаконичные по форме, но глубокие по содержанию.
- Тузик! Шут с ней. Телефон важнее.
- Здесь бы тебя и повесить, - бросил кошаре на прощание Туз и присоединился к поискам.
Дело пошло быстрее.
Вытропили бывшее домашнее животное от шалаша до рывка в карьер и заметили пропажу. Новомодный девайс уставился погасшим экраном на небеса, готовясь впасть в долгую спячку, покуда не растает и какой-нибудь счастливчик не наткнется на бонус за изматывающую ходовую охоту.
На дачу вернулись, молча, в тревожном ожидании отъезда в город.
- Дорогая, у меня для тебя две новости и обе – приятные, - с порога выпалил я (ушлый кобель тормознул за дверью, у лифта).
Супруга недоверчиво оглядела тощий рюкзак, вытерла о передник руки, подбоченилась:
- Ну…
- Во-первых, у Клавки, что фасонится почем зря, муж потерял работу, а моль сожрала все без исключения натуральные шубы.
Женино лицо напряглось, но тень довольства успела промелькнуть меж сдвинутых бровей.
- Во-вторых, привез забытый тобой на даче мобильник, и срочно возвращаюсь обратно охранять от зайцев молодые яблони.
Чему больше порадовалась благоверная, осталось неизвестным, ибо лифт ( усилиями Тузика) не закрывался и унес наш дерзкий охотколлектив на безопасное расстояние со скоростью свободного падения.
- Ловко я выкрутился?
Мой вопрос застал кобеля за разжиганием печи.
Он тяжко кряхтел, ронял спички и вообще не производил впечатления довольного жизнью обывателя.
- Что-то не так? – нехорошее предчувствие скреблось мышиной лапкой по ветровому стеклу, - Наследил в передней?
Туз чиркнул в который раз, сера кисло пшикнула, кобель чертыхнулся и, вдруг, совсем по-бабьи, запричитал:
- Иии… на кого ж ты нас покинул… еще б жить да жить… иии…
- Тузик! Да вот он, я. Окстись. Хошь, - ущипни.
Увиденному новоиспеченный плакальщик верить отказывался:
- иии… какой человечище был… очки… грамота за сбор макулатуры…иии…
Мое терпение лопнуло:
- Да объясни ж, в конце-то концов, с какой стати заживо хоронишь?
Кобель перестал ныть, посерьезнел лицом и протянул бельевую веревку:
- Морские офицеры в подобных случаях забортной водой стрелялись. Но у вас, батенька, кишка тонка. Мыла, звиняйте, нету – Нюра с голодухи употребила. А грызунов хозяйка страсть как боится. Звонок-то вернуть в исходное положение забыли, ась?
29.12.17