Месть Великодушному
Мы сидим у костра. Вокруг нас – тьма, поглощающая всё, кроме наших лиц. Мы молчим и смотрим на огонь, вечное пламя, разделяющее и объединяющее нас. Нас пятеро, пять лиц со своей историей, жизнью и памятью, общими и частными одновременно. Сейчас мы – едины в одном, ничто не может быть сокрыто от других, никто не может уйти от костра.
- На этом спутнике ничего нет, – говорит Фредерик, – нам пора отправляться дальше. Здесь наша работа закончена.
- Роботы ничего не нашли, – вторит ему Богдан. – Оставаться опасно.
- Вчера передали, что в нашу сторону летит космолёт типа «исследователь». На одного человека, – вставляет Амели.
- Как тебе вчера было на вахте? Не одиноко? – поддевает её Франц. – Ты боишься того, кто летит к нам?
- Я тоже боюсь, – отвечает за Амели Агата. – Всем известно, что мы здесь уже неделю. Разве нашего корабля недостаточно для изучения спутника?..
- Может быть, нам доставят ещё роботов? – предполагает Фредерик.
- Ага! И «Нектара»… – фыркает Богдан.
- Я серьёзно! – не уступает Фредерик. – Нам передали только, что летит космолёт-одиночка, а есть ли кто-то на его борту помимо…
- Ты сам в это веришь? – взрывается Франц. – Наверняка кто-то есть. Такой же, как мы, или… сам по себе. Тем более это «исследователь». У нас точно такой же…
- Да, – берёт слово Агата. – Непонятно… Надо попробовать вызвать его…
- Он молчит, – говорит Амели. – Я пробовала вчера. Хочешь, сегодня сама попытайся? Думаю, правда, что он уже на подлёте…
- Тш-ш! – шикает Фредерик. – Смотрите на приборы. Он садится в двух милях от нас…
Мы замираем, ждём. Нам видно, как из «исследователя» выходит человек в скафандре и не спеша идёт к нам.
- Будем выходить навстречу? – спрашивает Агата.
- Сидим, – бросает Фредерик. – Пусть подойдёт поближе. Посмотрим, вооружён ли он. Если нет, то можно и впустить его, послушаем, зачем он здесь… «Пробейте» пока, что за космолёт, чей…
Результата нет. Не то, чтобы это было неопознанное судно, но в нашей базе данных «исследователь» с такими идентификационными номерами не числится. Или… или кто-то попросту стёр информацию.
- Вот этого я и боялась, – шепчет Амели. – Неизвестности.
- Мало ли, отчего это может быть, – мужественно говорит Франц. – Может, случайно закрасили букву на борту… Или это новый космолёт, и его ещё не успели внести в базу…
Мы слышим стук. Надо ли открывать шлюз гостю? Наши сканеры показывают, что при нём нет оружия, разве что он его съел. Никто не хочет шевельнуть пальцем, чтобы нажать на кнопку. Кто-то должен решиться действовать: либо отсидеться, либо... Фредерик вытягивает руку.
- Будем настороже! – говорит он, впуская неизвестного. – Если что, Франц, ты должен успеть выстрелить. Аккуратно и точно, как только ты можешь.
Мы ждём. Через несколько минут перед нами предстаёт человек. Амели и Агата не считают его симпатичным, Фредерик напрягается, Франц выжидает, Богдан издаёт протяжный стон.
Мужчина невысокого роста садится напротив нашего костра. Все мы обращены к нему, мы смотрим на него и изучаем. На старом лице, изборождённом морщинами, блестят серые глаза, внимательно разглядывающие нас; седые волосы изрядно поредели и торчат клочками с висков; костистые руки в пигментных пятнах ложатся на колени.
- Это Эмиль, – испуганно говорит нам Богдан. – Я вспомнил его…
- Кажется, ты меня узнал, – усмехается гость. – По твоему лицу не прочесть, но я уверен! Да, и я тебя тоже знаю, хоть ты и выглядишь теперь как… эти все… – он хочет сплюнуть, но сдерживается. – И да, если ты не заметил, я не из ваших… Я сам по себе, одиночка. Так-то.
- Вас зовут Эмиль, – Фредерик начинает вести разговор. Богдан в ужасе молчит. Амели и Агата замирают в страхе. Франц жаждет вцепиться мужчине в горло. – Эмиль Странге. Вы с Земли…
- Да, Богдан, я оттуда, – гость смело смотрит на нас. – Сколько вас тут? Скажи сам.
- Нас пятеро.
- Боже! – Эмиль шутовски хватается за голову. – Ну что ж… тем хуже для остальных…
- Зачем вы пришли?
- Это Богдан со мной говорит или кто-то другой?
- Неважно, мы все едины…
- Да, да, старая байка, – по его губам бродит ухмылка. – Вы – Великодушные, вместилища душ в механической оболочке… Ты меня слышишь, Богдан? Каково тебе быть там заключённым в одно синтетическое тело с ещё четырьмя людьми? Каково это жить, будучи не самим собою только, а с коллективом в голове? Ты себя видел? Вот ты стоишь передо мной, весь такой важный, непробиваемый, с одной головой, с двумя руками и ногами. Точь-в-точь человек. А внутри – вас пятеро, пять душ, которых не отпустили ни в ад, ни на небо. Зачем, вы спрашивали себя, зачем вас спасли? Зачем, когда вы умирали, когда уже собирались покидать своё личное, собственное, тело, вас за мозги вытащили из него и всунули к чужакам? Все ваши грешки, вся ваша память, всё – оказалось явным перед другими; все ваши тайны, все ваши мыслишки теперь открыты перед остальными… И теперь все вы, ещё четверо, знаете, что Богдан сделал с моим сыном!..
- Нет нужды рассказывать, – отвечает Фредерик. Франц шепчет: «Убьём его, прямо сейчас. Ты не видишь, он пришёл убить нас! Отомстить!..». «У него нет оружия», – бросает ему Фредерик. Богдан молчит. Агата и Амели просят Фредерика выгнать гостя.
- Нет нужды? – восклицает Эмиль. – Из-за него убили моего сына, когда они вдвоём проворачивали ограбление. Что, не так что ли?.. Да, да… Что пошло не по плану? Вы, хакеры-самоучки, просчитались, и когда к вам ломились роботы-полицейские, кто первым удрал, бросив умирать моего Огюста? Его-то не спасли, уничтожили… А тебя… Тебя решили отправить подальше с Земли. На перевоспитание отдали, а, Богдан? Чтобы ты своим компьютерным умом поддерживал здешние системы, да? И теперь не сбежать отсюда – всякая мысль о побеге тут же становится мыслью и всех твоих братьев по разуму… Вы все знаете, кем он был: он всегда был смутьяном, подбивал моего Огюста на мошенничество и грабежи. Я всё надеялся, что тебя убьют, и мой сын освободится от твоего влияния… И я всегда знал, что ты трус, что ты только и можешь подминать под себя слабых и давать им приказы. Жаль, жаль, что тебя не испепелили. Сейчас ты вон, шикуешь на исследовательских кораблях, ты не расщеплён на атомы, как мой сын, ты просто сослан, а для наивных землян – казнён…
- Он исправляется, – говорит Фредерик. – Он помогает нам…
- Чем? – Эмиль плюёт на пол. Маленький робот-уборщик тут же затирает пятно. – Своим общением? Знаю я этот ваш проект «Великодушные». В одно тело впихивают списанную с мозгов память нескольких человек и отправляют исследовать спутники и планеты. Вроде как и один человек… тьфу… не человек даже, а механизм, питающийся «Нектаром», дрянью для продления своего никчёмного существования… один и не один. Есть с кем поболтать и не сойти с ума. А я бы – из чувства справедливости – засунул бы всякую шваль наподобие Богдана, маньяков, серийных убийц, насильников, в одну голову и смотрел бы, как они собачатся, как они бьются о мягкие стены, и в отличие от вас, таких благородных исследователей, учёных, уничтожают морально друг друга. Старый добрый фильм «Идентификация»… И наконец, когда в голове останется один, пусть он сходит с ума, слушая безумные крики остальных; а то – из милосердия – я вышвырнул бы его в открытый космос и смотрел бы, как он мучается без «Нектара»…
- Вы ничего не понимаете в «Великодушии»…
- Не понимаю? Я-то как раз великодушен. Я-то как раз читал всё и знаю, что там у вас… Общий круглый стол? Поляна? Какой образ у вас в голове?
- Костёр, – невольно сорвалась Амели.
- А, как в лагерях… Нет, я, конечно, не могу представить, каково это – быть одному и не одному, иметь спутников внутри себя и в то же время быть одним, механизмом… Это насмешка над человеком, это даже не воплощение пятерых в одном, это… Тюрьма для душ… У вас там женщины есть? Как живётся мужикам без секса?.. Или он у вас как-то происходит в мозгах, а? Я читал, что…
- Уходите! – сурово приказывает Фредерик.
- Кто это мне говорит?
- Фредерик Кортс, капитан воздушного судна…
- А, не тот ли пилот, которого чуть живого вытащили после катастрофы? Погоди, там ещё была твоя жена, Амели, тоже то ли химик, то ли физик?..
- Она здесь, – отвечает Фредерик.
- Семейный подряд? Так… А остальные двое?
- Агата Суровер, лауреат…
- Да, да! Знаю. Вам же нужны тут физики, химики, биологи для вашей этой… работы… Задумано вроде неплохо, но реализация… Зачем вам Богдан?
- Он программист…
- Он преступник! – Эмиль вскакивает с места. Мы непроизвольно вздрагиваем. – Он не может исправиться! Сколько раз он сидел?! И всегда выходил из тюрьмы и снова совершал преступления; он всегда, всегда хочет только денег! А чуть что, чуть где опасность, бежит сломя голову!.. Он трус.
- На случай опасности у нас есть Франц Курбе, – замечает Фредерик. – Он и надзирает за ним, и защищает всех нас…
- И от меня тоже, конечно, – Эмиль хлопает себя по бёдрам. – Да, кажется, пистолет в космолёте забыл… Сейчас вернусь, ха-ха!..
Богдан шепчет: «Франц, убей его, пожалуйста, он же сумасшедший… Он ещё на суде грозил, что доберётся до меня! Он знал, что меня не казнят на самом деле».
- Как ни несправедливо, но вам всем придётся ответить за Богдана, – гость смотрит на нас. Франц готов в любую секунду выстрелить – оружие, в отличие от Эмиля, у нас при себе. – Каждому из вас. Ведь я не могу убить его, иначе как не прикончив всех. Вас можно восстановить, скажете вы, резервные копии, всё такое… Пришлось попотеть мне, да…
У костра заметно похолодало.
- Вы уничтожили копии? – спрашивает Фредерик.
- Пришлось! – выкрикивает Эмиль. – Не только Богдан и Огюст могут проникать в чужие базы данных… Я стёр всех вас, всю вашу память до вливания в это тело, иначе никак нельзя было с вас, единого, убрать копии. Вас больше нет, нигде, ни в одной базе. И вас не восстановят в послесмертном состоянии, без памяти о настоящем. Только здесь, – он обводит взглядом всё помещение. – Вы только здесь и сейчас ещё существуете. Теперь вы по-настоящему узнаете, что значит смерть!.. И поймёте, как и я, что за нею…
Франц не выдерживает и вскидывает вверх руку. Эмиль с усмешкой смотрит на пистолет.
- Что же вы не стреляете, капитан? Или не ваша рука держит оружие?
«Стреляй!» – оглушительно вопит Богдан. Фредерик усилием воли сдерживает Франца.
- Вы ещё можете уйти, не совершив ошибки.
- Ошибки? – его смех кажется нам натужным. – Я ещё никогда раньше не чувствовал, что так прав! Я вершу правосудие, и я вправду великодушен к вам всем. Я причиняю вам страдание, беру на себя ответственность за вашу невинную смерть, всех, кроме Богдана… Бог, Вселенский Разум вас примет с распростёртыми объятиями…
- Я не верю в жизнь после смерти.
Эмиль удивлён. «Не тяни время, – чуть не кричит Франц. – Дай я выстрелю!». «Он хочет поговорить, пообщаться, я поговорю с ним, он расслабится, и ты выстрелишь». «Нет, – заклинает Фредерика Богдан. – Пожалуйста, надо уже сейчас…».
- Что ж, – говорит гость. – Тогда мне вас жаль… Я пойду в ад, а вы даже не поймёте, как ваша личность, одна из пяти, распадётся и станет ничем…
- Каждый из нас верит по-своему, – Фредерик продолжает удерживать Франца. Эмиль наклоняет голову, слушая его речь. – Я, Фредерик, уверен, что за нею лишь тьма. И нет никакой памяти о том, что было, некому и вспоминать будет. Амели, моя жена, верит, что растворится сознанием в общем, едином, её память распылится, и она, перестав быть лично-собою, впустит и войдёт в воспоминания сознания всего обо всех; её память встроится, как кирпичик, в общее здание, и оно и только оно будет осознавать себя и вспоминать… Агата верит, что после смерти будет продолжение жизни в виде души, и её память – и та, что была в прежнем теле, и та, что есть сейчас, ибо душа, она верит, неуничтожима и всего лишь перешла в новое тело, – будет пребывать в счастливом Небесном Царстве. Как и Франц верит, что тут же воскреснет в раю. Богдан же верит, что переселится в другое тело…
- А как будет на самом деле для каждого, сейчас и проверим, – мрачно отвечает Эмиль. Он резко взмахивает рукой. Франц успевает выстрелить, но тело Эмиля вдруг разрывается на части, и мы все – наш костёр, поглощённый волной огня, наши лица, наше тело – во вспышке света распадаемся в пространстве Вселенной.