Волчица бежала по городу, - вечернему, замирающему, притихшему, и ей все казалось, что если она будет еще какое-то время так же, - очень быстро бежать, то впереди, где-то вон там, за высокими домами, которых теперь так много вокруг и которые настороженными, горящими глазами-окнами смотрят сейчас прямо на нее, - измученную, усталую, неимоверно голодную, и потому, - еще более несчастную, - там, впереди, в конце этой длинной, усеянной гирляндами огней на высоких столбах, - улице, откроется вдруг широкая эта полоса - такого знакомого ей - спасительного леса и она, наконец, - станет снова свободной и опять счастливой...
И снова будут рядом с ней ее бедные волчата, - теплые, доверчивые комочки из ее плоти и крови, они там остались совсем-совсем одни и им очень плохо, - холодно и голодно без нее...
А у нее для них есть - молоко и ее теплая шерсть, и еще есть ее шершавый язык, чтобы пожалеть их и согреть и она их сразу же - обласкает и согреет, чтобы им не было так страшно и одиноко, как и ей сейчас, - без них...
Она страшно боялась здесь всего, - среди этих незнакомых и пугающих ее колотящееся прямо в горле, испуганное сердце, - своими огромными, сверкающими глазищами, - квадратных гор, которые, казалось, вот-вот упадут на нее и придавят ее сверху всем своим могучим весом, - так они были огромны...
Она была здесь - совсем одна, посреди большого вечернего города, среди незнакомого и чуждого ей мира людей.
Они так нужны были сейчас - друг другу, - она и ее маленькие дети, которые ее ждут.
Она была уверена, что ее ждут, ведь они же знают, что она - всегда возвращается к ним...