Пармиджанино. Автопортрет в выпуклом зеркале. Ок. 1522 г. Вена. Художественно-исторический музей.
Картина была написана когда Пермиджанино было всего 20 лет. В 1524 году Пармиджанино по настоянию своих опекунов прибыл в курию Ватикана в Риме, где был представлен новоизбранному папе Клименту VII.
Дабы представить свое мастерство художник преподнес главе католической церкви несколько картин, в том числе и знаменитый «Автопортрет в выпуклом зеркале», в котором блестяще разрешил достаточно сложную перспективную задачу, в итоге придав своему изображению (с огромной рукой на переднем плане, более крупной, чем голова) почти «сюрреалистический» облик.
В этом портрете юный художник продемонстрировал мастерство исполнения необычных пространственных эффектов на плоскости, уникальность и сложность своей картины.
Папа Климент VII, увидев привезенные молодым человеком картины, оказал ему многие милости, и буквально на другой день молва о «маленьком пармезанце» разнеслась по всему городу.
Видевшие его работы говорили, что в художника «вселился дух Рафаэля», ибо удивительным казалось даже видавшим виды римлянам такое высокое мастерство в столь юном художнике.
ВАЗАРИ так рассказывает об истории появления этого необычного автопортрета: «Дабы углубиться в тонкости искусства, начал он однажды писать самого себя, глядясь в зеркало, состоящее из двух полушарий, какие бывают у цирюльников.
Занимаясь этим, он обратил внимание на несообразности, которые образуются из-за круглости зеркала на закруглениях: как изгибаются балки потолка, как странно сокращаются двери и целые здания, и захотелось по собственной причуде ему все это воспроизвести.
И потому, заказав точеный деревянный шар и расколов его пополам, он на одном из полушарий, равным по величине зеркалу, с большим искусством начал воспроизводить все, что видел в зеркале, и в особенности самого себя так близко к натуре, что и оценить это и поверить этому было бы невозможно, а так как все предметы, приближающиеся к зеркалу, увеличиваются, а удаляющиеся уменьшаются, он изобразил рисующую руку несколько более крупной, как видно в зеркале, и настолько хорошо, что она казалась совсем настоящей.
А так как Франческо был очень красив и лицо его, и наружность были очень изящными, скорее ангельскими, чем человеческими, то и изображение его в этом шаре казалось божественным, и так счастливо удалась ему вся эта работа, что написанное не отличалось от действительности, так как блеск стекла, все подробности отражений, свет и тени были столь подлинными и верными, что большего от человеческой способности ожидать было невозможно».