М.М.КИРИЛЛОВ
СОВЕТСКИЕ ПЕСНИ В БУРЖУАЗНОЙ РОССИИ
Очерк
Уходит в прошлое память о советской власти, вымирают Кобзоны и Дементьевы, российская буржуазия уже бодро шагает (по крайней мере, ей так кажется) к окончательной победе капитализма в нашей бывшей социалистической стране, а большинство народа, несмотря ни на что, как и прежде, песни поёт и праздники отмечает исключительно только советские. Придуманные властью несоветские праздники отмечают только наши либералы и сама власть.
Бывает, правда, прозвучат вдруг, но не в народе, а где-то, келейно, старорежимные произведения, типа «Боже, царя храни!» или, исключительно по телевизору, приблатнённые, пошловатые, псевдорадостные и псевдонародные «творения» Круга, Киркорова, Баскова, Меладзе и им подобных. На эстраде – те же лица и шоу типа шоу Тер-Петросяна. Сплошная смехопанорама! Это, хоть иногда и небесталанная, но современная медиабарахолка. Так весело, что часами взгрустнуть невозможно. Не случайно заполонили Интернет накрученные малоизвестные клоуны типа Бузовой, Шурыгиной, Волочковой, Семенович, Борисовой и других представителей «искусства», отличающиеся разве только степенью обнажённости их тел.
Как-то мне пришлось присутствовать при одном музыкально-политическом, монархическом, экспромте. Было это году в 1996-м. Тогда это для многих было ещё в новинку. На вечере нашей саратовской университетской элиты в ресторане, куда собрались по какому-то поводу человек 30, оркестр неожиданно исполнил «Боже, царя храни». Тогда это уже входило в моду, но дело в том, что все присутствовавшие маститые профессора тут же вскочили и верноподданнически стояли всё время, пока звучал этот «гимн самодержавия»! Ректорат, заведующие кафедрами – вчера ещё, все без исключения, члены КПСС. Ныне они уже, конечно, в партии «Единая Россия». И вскочили-то они тогда у банкетных столов, побросав свои вилки, возможно, потому, что знали, что иначе их тут же заменят на более лояльных педагогов высшей школы.
Тогда только я один демонстративно не встал из-за стола. Я был поражён не столько исполнением «гимна», а тем, что все они встали при его исполнении. И соседку свою, очень известного гинеколога, фронтовичку, видимо, не понявшую в чём дело, схватив за руку, я силой удержал на её стуле. Так мы и сидели с ней вдвоём, как два выдранных зуба в этом дружном оскале чёрных профессорских пиджаков. Случившееся, как на рентгене, неожиданно высветило подлинную суть этой, на самом деле, псевдосоветской профессуры.
Такое время было. Тогда же видный гастроном на углу улиц Ленина (ставшей Московской) и улицы Чернышевского городские власти переименовали в гастроном «Корниловский». Не в честь отважного адмирала Корнилова в Севастополе времён Крымской войны, а в честь белогвардейского генерала в войну гражданскую. Ничего случайного в этом не было. Чем это не ранняя копия бандеровщины где-нибудь в современном Киеве или во Львове, только без крови, но, несомненно, по команде властных структур.
Еле отстояли тогда даже памятник В.И.Ленину, что на центральной площади города, бывшей площади Революции, немедленно ставшей площадью Театральной. О какой революции могла идти речь в «эпоху» контрреволюции! В идеологической борьбе, по Ленину, вакуума не бывает. Его тут же заполняет чёрная сотня.
Знакомый мне коммунист из рабочей партии (РКРП) З-в целыми днями, по доброй воле, с перерывом только на еду, как журавль-одиночка высиживал тогда на ступеньках у памятника В.И.Ленину на этой площади под Красным знаменем, распространяя советские книги и коммунистическую печатную продукцию. Он был очень популярен. Люди шли по площади мимо и подходили к нему и группами, и поодиночке. На лацкане его пиджака сверкал университетский значок.
Его сидение было чем-то вроде поста № 1 у Мавзолея В.И.Ленина. Так продолжалось не один год. Власти города в те годы памятник Ленину серьёзно грозились убрать, но всё же не решились. Коммунисты отстояли.
А кинофильмы? На смену фильмов «Трилогии о Максиме», «Человек с ружьём», «Великий гражданин», «Трактористы», «Повесть о настоящем человеке», «Чапаев», «Секретарь райкома» и других экраны оскудевших кинотеатров заполонили тогда голливудские фильмы, мелодрамы и боевики с эмблемой уже двуглавого орла, сменившего изображение пролетарских Серпа и Молота и издалека напоминавшего раздавленную вошь.
Советские фильмы – испытание на честность. Отчего известные артисты, такие как Любимов и многие, подобные ему, застыв в злобной окаменелости, не плачут, видя фильм «Дом, в котором я живу»? Это же наш, советский дом, которого уже нет. А они и прежде были в нём квартирантами. Когда 85-летний старец Любимов, человек, прошедший войну, убеждённо, без тени сомнения, ставит на одну доску Сталина и Гитлера, обнаруживая мышление на уровне «АиФ», это вызывает чувство омерзения.
Живём сейчас во многом прошлым.
А песни, которые и сейчас поёт народ, – полностью сохраняющаяся область советского песенного искусства. Ущербное время оказалось не в силах справиться с напором колоссального количества прекрасных песен советского времени. Одни только Пахмутова и Добронравов чего стоят. Это душа народа, естественно, что в наше бездуховное рыночное время новые песни не пишут. Вы можете себе представить песни о лавочнике, о работнике банка или о самом банкире, об Абрамовиче, о Ельцине на танке или, хотя бы, о либерале Явлинском? Это невозможно. Песня – это же чистая правда, это душа. А у нынешних власть имущих и у их обслуги ничего этого, отродясь, не было.
Песня, если хотите, это диагноз, испытание на искренность, на правду и на то, что в душе человека. Но, а что может быть в душе у лавочника, кроме денег, тем более, что ведь и самой души в нём нет, одна жажда наживы.
Получается, как у Окуджавы: «здесь песен не поют, деревья не растут…» На наворованные деньги здесь растут только яхты, да барские дворцы. Об олигархах ни песен, ни стихов народ не сложит никогда. Пишут их, конечно, поэты и композиторы, а хранит народ. Купленное творчество противоестественно и не проходит фильтр стихийного народного контроля. В этом качестве песенное творчество – неподвластный и недоступный буржуазной власти морально-эстетический и идеологический экзамен на классовую верность народу, рабочим города и деревни. Это – наследие социализма и мировой культуры, которое не уничтожить никакими варварскими залпами из танковых орудий. О буржуях в народе поют разве что «за упокой».
Какие советские песни живы и их охотно поют до сих пор? Назовём их. «По долинам и по взгорьям», «Дан приказ: ему на запад, ей в другую сторону», «Артиллеристы, Сталин дал приказ», «В степь донецкую», «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин и первый маршал в бой нас поведёт», «Тёмная ночь. Только пули свистят», «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат», «Эх, дороги, пыль да туман». «Брянская улица». «Катюша», «Смуглянка», «Одесса, мой город родной», «Вставай, страна огромная!», «Синий платочек», «На позицию девушка провожала бойца», «Жди меня, и я вернусь», «Дорогая моя столица, золотая моя Москва», «На безымянной высоте», «Давай закурим», «Одинокая бродит гармонь», «Не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна», «Москва майская», «Комсомольцы, добровольцы», «Эту песню не задушишь, не убьешь», «Мне кажется, порою, что солдаты», «Бухенвальдский набат», «Тебя, Россиею, единственной зову», «Над голубыми глазами озёр», «Свистят они, как пули у виска», «А Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!», «День Победы порохом пропах» и ещё многие-многие другие песни. Всё время мне кажется, что я всё-таки что-то из них забыл упомянуть. Какие стихи, какая музыка и какие исполнители были в то время!
Эти произведения я вспомнил с ходу, хотя сам уже не пою давно – в 85 лет поют редко. Думаю, что их, песен, ещё несколько десятков. Но, когда я слышу эти песни, а теперь это случается редко, бывает, плачу, то ли с горя, то ли от счастья. Попробуйте, напойте их себе тихонечко, может, и вас проймёт.
Советские песни, ставшие народными, чужды современной буржуазной власти в России. Несомненно, что они будут активно подвергаться ею дальнейшему остракизму, шельмованию, замалчиванию и запрету. Но радость от встречи с советской песней сохранится в наших сердцах и в памяти наших потомков.
Послесловие.
Лет двадцать тому назад я писал в своей книге «Перерождение» (1999-2006): «Прежде я был счастливым человеком. Любил свою врачебную профессию и свою семью. И хотя пережил мальчишкой войну, а позже — непростую жизнь военного человека, я был счастлив, как мог быть счастлив обыкновенный человек, у которого было главное — РОДИНА.
Я годы не считал. Жил, как пел, и дарил эту свою радость любимым, родным, учителям, друзьям и больным, которых лечил. Быть коммунистом было для меня призванием. Таких, как я, было много, хотя, может быть, кто-то, как я теперь понимаю, таким только казался.
Я объездил почти всю страну, видел её трудности и противоречия, о многом задумывался, и, конечно, многое, не устраивало меня, но в целом биение сердца Родины совпадало с ритмом моего собственного сердца, требуя только преданности».
Позже, как Вы знаете, времена изменились, советской власти не стало. В девяностые годы, когда романтизма поубавилось, я писал уже, что «полон неприязни ко многим: к молодым бездельникам и студентам, разъезжающим на незаработанных ими автомашинах, к торговцам, к «комкам», к бездарям, к хамам, к неожиданным реваншистам, к перевёртышам, «к мещанам во дворянстве», а особенно — к тем, кто в упор не видит страданий простого человека. Неприязненность моя стала настолько велика, что лишает ежедневной радости, обкрадывает, убивает. Я вижу, как на смену вымиранию людей приходит их одичание».
Ничего не изменилось и за последние двадцать лет. Гибридность современного буржуазного строя (допущение некоторых свобод) увеличила его мимикрию, но не изменила эксплуататорской сути. Государство лавочников осталось государством лавочников. Всё советское, а это достояние большинства населения страны, в том числе его песенная культура, как чуждая буржуазному государству, и сейчас остаётся либо под запретом или в забвении, либо не приветствуется властью.
Меня и не только меня всё чаще гложет неудовлетворённость жизнью народа. Возмущает предательство бывших псевдокоммунистов, ныне фанерой заколачивающих Мавзолей Ленина по праздникам и играющих в хоккей у его порога. Рождённые Родиной Октября, они предали и её в трудное время, и себя. Может быть, так было целесообразно для них, но не для Родины.
Нарастает неприятие существующего общественного строя. Не смотрели бы мои глаза ни на этот наш гибридный Интернет, ни на фальшивое телевидение, ни на повсеместную изощрённую коррупцию. На душе, как бы это сказать, по Пушкину, и «кюхельбеккерно и тошно».
Живём сейчас, действительно, во многом только нашим прошлым. Хорошо, что условная «глина» этого нашего недавнего прошлого ещё не окаменела в памяти народа и из неё ещё и сейчас можно лепить великолепные шедевры уже во многом утраченного высокого советского искусства.
«Лейся песня на просторе.
Не грусти, не плачь жена,
Штурмовать далеко море
Посылает нас страна.
Это строки песни из фильма «Семеро смелых» (30-е годы). В нём впервые играл ставший знаменитым и любимым во всём Советском Союзе артист, известный как Ваня Курочкин. А Вы помните? Это было на заре Советской власти. А что такое последние 28 лет в России? Сплошные вечерние сумерки. Не до песен. Теперь «здесь песен не поют, деревья не растут…»
Г.Саратов, октябрь 2018 года.