Ещё раз о Мозеле
Расскажу-ка я ещё раз про Мозель. Были мы там с Инго опять на осенние каникулы, опять же на кемпере и опять же десять дней. Почему мы ездим на Мозель осенью? Очень просто: это время сбора урожая, праздников вина и Federweisser – виноградного сусла, которое затем созревает в знаменитые мозельские вина.
В этот раз погода выдалась на славу: было тепло, светило солнышко, и только один день был по-настоящему осенним, прохладным и с занудным дождиком – но насколько же он показался мне кстати – как логичное завершение долгого и тёплого лета.
На Мозель мы поехали, потому что очень соскучились по нему. Как баварцы говорят, что они баварцы, а не немцы, так и жители городков и деревень на берегах этой очень красивой реки считают, что они представители другой культуры – не совсем немецкой, а мозельской.
В пятницу вечером мы приехали в Райль – деревню, в которой проживают виноградари, виноделы и виноторговцы – в немецком тоже есть все эти три термина. Но надо сказать правду: почти все хозяйства объединяют все три вида деятельности. Хотя вино продать полностью получается не у всех. Вырастить, собрать и выдержать вино могут все, а вот продать – нет. Маркетинг – это очень дорого для небольших хозяйств. И тогда вино продаётся не бутилированным, а сливается в цистерны, что, конечно, гораздо дешевле.
Но виноделы стараются. Стараются продать своё вино сами. Издавна в винодельческих деревнях открывались маленькие заведения, в которых можно было не только попробовать вина одного двора, но и предлагались немудрёные крестьянские блюда. Чтобы путешественники без труда могли узнать, где они могут перекусить и выпить стаканчик вина, к двери такого завеления прислоняли метлу. Прислонённых мётел уже не видно, но традиция осталась: в маленьких уютных горницах можно и перекусить, и выпить вина данного хозяйства.
Есть у нас и в Райле такая любимая горница, называется Винодел. И как только мы приезжаем в Райль, мы вечером идём туда.
Так же было и в этот раз. Мы поставили кемпер на стоянку, на которой стояло уже около сотни (!) машин, и отправились в деревню. Почему я называю Райль деревней? Ведь дома в Райле каменные и довольно основательные, построенные сто-двести лет назад, во время расцвета и богатства виноделов. Но здесь нет ни одного врача, нет аптеки, как я уже раньше писала. Здесь нет ни одного магазина, нет школы и детского сада. Как это ни покажется парадоксальным, но именно отсутствие всех этих «удобств» и сохранило мозельские населённые пункты в их первозданном виде. В Райле нет ни одного мигранта – это деревня в первую очередь не для жизни, а для напряжённой работы на виноградниках и в винодельческих подвалах.
Горница Винодела была полна. Мы с трудом нашли два места у одного большого стола и присоединились к большой весёлой компании. Нигде в Германии невозможно себе представить, что за твой столик в ресторане ещё кто-то сядет. А на Мозеле просто не может быть по-другому. Не только потому, что заведения маленькие, а и потому, что за стаканчиком вина так здорово общаться! Столько нового о людях узнаёшь! Узнали и мы, что наши собеседники здесь же и живут – хозяева сдают ещё и комнаты. И что они приезжают сюда каждую осень вот уже восемнадцать лет – такая сложилась у них традиция. И приезжают они сюда тоже за традициями – за традиционной Германией, которая меняется быстро и необратимо, только на Мозеле она прежняя.
Уже в темноте мы возвращались на стоянку. Я заметила бредущих под деревьями гуляющих и вдруг вспомнила: грецкие орехи! Если в тебе дремлет эта страсть – страсть к собирательству, то ты непременно падёшь её жертвой. Я как-то подумала, что вот так можно узнать, к какому племени относились твои предки – к охотникам или к собирателям. Если я точно «собирательница», то Инго из «охотников» - ему абсолютно всё равно, что там эти сумасшедшие ищут под деревьями и находят ли они что-то. Я сначала решила держаться, но к концу нашей поездки мне всё же удалось собрать корзинку орехов, причём, без особых усилий – урожай орехов в этом году выдался на славу.
В Райле мы простояли пару дней. Отправились на прогулку по виноградникам. Они лежат на противоположном, высоком берегу Мозеля, и прогулка по этим крутым горкам – это и спорт, и удовольствие.
Велосипеды мы с собой тоже взяли и сначала поехали в Пюндерих. Погуляли и по этой деревне, тоже заполненной туристами под завязку, потом переправились на пароме на другой берег и поехали обратно.
Что нам бросилось в глаза – это новый тренд в велосипедном туризме. По берегам Мозеля проложены велосипедные дорожки, и очень много людей ездят на велосипедах. Но в этом году примерно половина велосипедов – с электромотором. Меня при осознании этого факта что-то зацепило, и я пыталась разобраться в своих мыслях и ощущениях.
Кто составляет в Германии значительную массу отдыхающих? Пенсионеры. Те, которым за 70, и старше. Почему? У них хорошие пенсии. У более поздних и пенсионеров, сегодня уходящих на покой, пенсия гораздо ниже – в экономике всё меняется. Значит, сеньоры, как называют пенсионеров в Германии, могут себе позволить дорогие велосипеды – а они стоят пару тысяч евро. И это для них благо, что появилась такая техника, которая позволяет им при их возрастных недугах совершать велосипедные прогулки по маршрутам практически любой степени сложности. Программу можно установить на любой процент собственного участия: можно установить 10% или 40 и даже 50% - и физических проблем больше не существует.
Инго в восторге от электровелосипедов и готов хоть сейчас их и для нас купить. Я подумала и отказалась.
Мне показалось, что электровелосипеды дискредитируют саму идею этого вида транспорта. Есть такие изобретения человечества, в которых нет ни одного изъяна с точки зрения морали. К ним относятся зонтик и велосипед. Чем хорош велосипед? Во-первых, это вид транспорта, который ничего не стоит: не нужно платить за топливо, велосипедные стоянки бесплатны. И ещё это очень честный вид транспорта – как далеко и как быстро ты доедешь, зависит только от тебя, от твоих личных усилий.
То, что у пенсионеров (у сеньоров) появилась возможность вернуться на велосипедные дорожки любой сложности – это здорово. Но мне хочется зарабатывать своё удовольствие самой – так долго, как получится. Инго со мной не совсем согласен, но мы договорились повременить с покупкой электровелосипедов.
Поездка на велосипедах из Райля в Целль получилась просто замечательной – при солнечной погоде и при отличнейшем же настроении. Мы доехали до города и переправились на маленьком пароме на другой берег. Одна из пассажирок парома сказала своей приятельнице что-то, упомянув слово «река». «Это не река» – поправил её паромщик, – «это Мозель». И в этом кратком замечании, пожалуй, квинтэссенция отношения местных жителей к своей реке. Нам, жителям России, это понять нетрудно – для многих из нас Россия – женский образ, родной и привлекательный. Отношение немцев к Германии совсем другое, что обусловлено историческими событиями прошлого века. А вот на Мозеле это осталось – способность одушевлять любимые родные места, с благоговением относиться к своей малой родине.
В этот раз мы не поехали в большие города на Мозеле – не поехали ни в Кохем, ни в Бернкастель-Кюсс – а решили остаться ближе к природе. Поэтому мы и простояли несколько дней в Райле, навещая по вечерам горницу Винодел. А в субботу утром мы обнаружили на берегу жителей Райля и туристов, собравшихся, чтобы вместе попеть. Пели песни о Мозеле, «винные» песни, просто народные песни. Подходили новые люди, ставились новые лавки, заказывалось вино – и над Мозелем лились его древние мелодии, заботливо сохранённые жителями прибрежных деревень и городков.
Что меня при этом ещё поразило, что в этом самом Райле, в котором нет никаких «удобств» для жизни в виде супермаркетов и прочего, есть несколько хоровых обществ. С одним из них мы и провели одно чудесное утро на берегу Мозеля (вот – не могу после встречи с паромщиком написать слово «река»).
Когда Райль нам немного наскучил, мы поехали в Писпорт, который мы полюбили за одинокую стоянку на пустынном берегу. Но это милое словосочетание – «одинокая стоянка на пустынном берегу» - осталось в прошлом. Жизнь, к счастью, возвращается и в Писпорт, потому что вино стало лучше продаваться и виноградарство с виноделием получили второе дыхание. И стоянку мы нашли возле церкви. Место это – просто потрясающе живописное: Мозель, церковь, за церковью домики Писпорта, а дальше всё выше и выше – виноградники , виноградники, виноградники. С единственным недостатком – церковный колокол отбивает время в течение суток и даже ночью – мы смирились.
Это в Писпорте нас застал дождливый осенний день. Инго остался заниматься машиной, а я пошла к давно знакомым ореховым деревьям. Натянув на голову капюшон, засунув руки в карманы куртки, я решила просто прогуляться. Каково же было моё удивление, когда я увидела, что туристы эти деревья не обнаружили: грецие орехи валялись на дорожке, в траве, некоторые скатились в воду, и я их вылавливала – чистенькие, крепенькие – что может быть красивее природы, не изуродованной участием человека?
В Писпорте мы тоже отправились гулять по виноградникам, вдоль берега. Шёл сбор урожая – виноградари работали целыми семьями и ещё привлекали в помощь гастарбайтеров. Мы пытались поговорить с одним из них, у нас ничего не получилось, но мы выяснили, что он из Румынии. Вот так меняется со временем география подсобных рабочих: раньше это были поляки, теперь румыны.
На следующий день мы поехали на велосипедах в Трабен-Трарбах – небольшой городок, расположенной на двух берегах: на одном берегу лежит Трабен, на другом Трарбах. Мы поехали в Трабен – он более живописный. Группа туристов собралась у гостинички, перед которой выступал живописный мужской ансамбль. Как выяснилось, это были голландцы, прибывшие сюда повеселиться, попеть и подышать мозельским воздухом. И когда мы устроились на одной из улочек Трабена за столиком, чтобы немного подкрепиться, эти ребята перекочевали и сюда. На Мозеле много голландцев и очень много кемперов из соседней страны. Они едут за красотой и ещё потому, что Германия для них гораздо дешевле. Не потому, что Голландия богаче Германии, а потому что у них больше денежной массы. Они больше зарабатывают в количественном отношении, но и больше тратят – в Голландии всё дороже, чем в Германии. И если раньше я голландцев не очень отличала от немцев, то теперь я это делаю безошибочно.
Голландцы больше обращают внимание на одежду, они одеваются с бОльшим вкусом, чем немцы. Голландцы общаются по-другому – не так, как немцы. Немцы всегда показывают готовность к общению, ненавязчиво, но готовность присутствует. У голландцев эта готовность к общению отсутствует. Только не нужно думать, что они не владеют немецким – немецким владеют все, они учат его в школе, да и языки похожи. Немцы больше улыбаются. Не так, как американцы, конечно. Они или улыбаются, или у них очень приветливое выражение лица. У голландцев приветливости – ни следа. Хотя при общении они милы и вежливы. Здесь могут быть две причины. Первая: голландцы не любят немцев (а это так) и поэтому не делают никаких усилий, чтобы казаться милыми и общительными. Вторая: это бОльшая степень свободы, умение выключаться из социума и быть только самим собой. Будем наблюдать дальше.
Из Трабена мы поехали в Райль мимо шлюза и, конечно, задержались здесь, чтобы понаблюдать, как работает эта громадная машина. Громадная, потому что шлюзы пропускают суда длиной сто метров и больше. Это не только баржи, это ещё и суда-отели. Они идут не только по Мозелю, но и по Рейну (а Мозель впадает в Рейн). В пути они находятся примерно неделю. Днём плывут, останавливаясь на экскурсии в туристских городках, а ночью останавливаются в тихих местечках на ночлег. Вот так и мы, ночуя в Писпорте у церкви, вечером обнаружили в десяти метрах от себя громадное судно-отель из Голландии. Напротив нас был как раз ресторан. Публика уже поужинала, и её развлекали артисты. Основные пассажиры, как и в Германии – пенсионеры, самая свободная и самая платёжеспособная часть общества. Что будет делать эта индустрия, когда это поколение пенсионеров уйдёт, понятия не имею. Ведь новые пенсии на грани социальной помощи. Но поживём – увидим.
В Писпорте мы не нашли горницы, которая бы нам понравилась. И когда после Писпорта мы вернулись в Райль, сразу же поспешили к нашему Виноделу. Пришли за пять минут до открытия и заняли уютные места за больщим столом. Вскоре все места были заняты. Мы заказали вина и Saumagen – блюдо не только мозельской, но и рейнской кухни. Это жареная варёная колбаса, подаётся с кислой капустой. На выбор были ещё и другие колбасно-мясные блюда и закуски.
Грустная новость для вегетарианцев: у вас не получится оставаться таковыми, если вы гостите в винодельческом регионе и активно дегустируете местные вина. Не получится, и всё. Не спрашивайте меня, почему. Это говорю я, питающаяся обычно растительной пищей. Виноделы-виноградари, очевидно, знают, почему. На Мозеле большое количество мясных лавок, а полки с сосисками и колбасками в супермаркетах пустеют быстрее, чем какие-нибудь другие. Организм, видимо, лучше знает, что лучше сочетается с вином – овощи или мясо.
Быстро пролетели каникулы, и в воскресенье мы отправились в обратный путь. Мы не только запаслись солнцем, солнечными мозельскими винами, но и ещё раз насладились мозельской культурой, традициями, которые бешено несущейся вперёд цивилизации вытравить так и не удалось.
До следующего раза, Мозель! Оставайся таким, какой ты есть и каким ты остаёшься уже на протяжении нескольких столетий.