Ася

               
Палаты больничные. Словосочетание привычное, но не очень приятное. Что – то временное, очень тяжёлое с надеждой на лучшее или без надежды. Нет, так нельзя. Всегда надо надеяться,а если нет? Ну тогда – а вдруг ошиблись с диагнозом? Боль, отчаяние и надежда.
               
         Четыре женщины познакомились здесь. Все из разных мест, разных возрастов и профессий. Ассоциация с купе, мчащегося по рельсам поезда. Пассажиры знают, что никогда не встретятся и могут открыть душу нараспашку. Откровенно и про первую любовь и про всё житейское и про любовь родителей. Ночь. Разговоры не стихают.
        - Внучка моя спрашивает отца: -  Папа, ты меня любишь?
        - Допытывается у матери: - Мама, а ты меня любишь? Вот глупенькая! А я никогда не спрашивала, я знала, что меня любят. Это же видно.
          И вдруг! В тишине!
        - А меня мама никогда не любила, я это точно знаю.               
        -  Да быть такого не может!
          - Может.
      Меня воспитали дедушка и бабушка. Они меня любили. А мама до одного месяца как – то возилась со мной, а потом отдала меня на автобусной остановке совершенно чужим людям, просто так, безвозмездно. Уходила с ребёнком, а домой вернулась без ребёнка. У дедушки с бабушкой паника. Кинулись в милицию, заявили. Объявили меня в розыск. Искали долго.
Каким – то чудом, усилиями дедушки - ветерана войны и его знакомых в правоохранительных органах, нашли в дальнем ауле, потом судились и вернули меня в семью, когда мне уже исполнился годик. Отец мой к тому времени умер в тюрьме, а мать вышла замуж. Меня не признавала, не искала со мной встречи, уехала.
            
       Я её не помнила. В каждой женщине, идущей навстречу я видела маму. Мне всегда мечталось, чтобы у меня были мама и папа, особенно, когда пошла в школу и наблюдала, как родители вели детишек, как причёсывали девочек и плели им косички. Я была самостоятельной. Бабушка и дедушка всё для меня делали, но мне этого было мало. И я фантазировала, я ждала, вот приедут мама с папой, привезут мне игрушки, красивые вещи. Папа будет подбрасывать меня высоко и громко смеяться, мама целовать и гладить по голове. Она заплетёт мне косы и завяжет огромные банты и всю мою голову украсит красивыми заколками и цветами. А папа принесёт разноцветные шары, их много и они полетят в самое синее – пресинее небо, высоко, высоко!!!
         А ещё он подарит мне настоящий дамский велосипед, со звоночком и радужной сеткой на заднем колесе. И мамины глаза засияют перед моим лицом радостью и любовью ко мне, она меня зацелует, заобнимает… И сердечко моё билось чаще и громче.
           Тишина…
 - Но такого не случилось, не исполнилась моя мечта ни тогда, ни сейчас.
            - Так она умерла?
            -Нет, она жива.
           - И ты её знаешь?
            - Знаю. Она живёт своей семьёй с мужем и сыном. Только я ей не нужна. Она звонит мне лишь тогда, когда у неё происходят неприятные ситуации или она заболевает.
          -    Да. И я иду к ней в больницу и помогаю ей. Я не могу не пойти. Я старшая её дочь, кто же ей поможет, кроме меня?
          -  А она просит прощения? Звонит ли когда тебе плохо?
           -Нет. Но я ей всё простила. У меня две дочери. Она их не знает.  Воспитываю их одна.
Вот когда они у меня родились, вот тогда я её простила, без осуждения и зла.
Дети у меня удивительные! Самые лучшие на свете!
            - А родных – то больше никого нет.
             Пусть мать живёт, пусть будет у меня подольше.

Притихли все. После такого рассказа не хотелось говорить ни о чём. Всё казалось таким мелким, несущественным, по сравнению с огромной бедой этой маленькой женщины.
          Я недавно прочла на странице одной
          О любви, о добре задушевные строчки.
          В них прощение маме, любимой, родной
          От оставленной ею, от брошенной дочки.

          Будто просто случайно потерялась она,
          Отпустив лишь на миг, дорогую ладошку,
          И что помнит она и что ищет её,
          И что часто грустит, прислонившись к окошку.