Четвёртое покушение
В конце августа1879 года на конспиративной квартире под Петербургом, состоялось заседание руководителей «Народной воли». Фактический глава организации Александр Михайлов, который одновременно был летописцем партии, записал после заседания:
- «26 августа Императору Всероссийскому Александру II был вынесен смертный приговор Исполнительным Комитетом».
В Швейцарию был направлен посланец для закупки динамита. Причём деньги поступили из Англии. Гордые бритты не смогли одолеть русского царя в открытой борьбе, поэтому решили устранить руками его подданных. Динамит доставили в Россию контрабандным путём.
- Ширяев и Кибальчич приступили к изготовлению взрывных устройств, - сообщили Михайлову.
Ширяев создал целую подпольную лабораторию, где трудился Николай Кибальчич. 19 сентября 1871 года он был зачислен на первый курс петербургского Института инженеров путей сообщения.
- Но инженером Кибальчич стать не захотел и с третьего курса уволился… - знал Александр.
Николай стал студентом Медико-хирургической академии. Он поехал к брату под Киев. Дал прочитать крестьянину сказку «О четырёх братьях».
- Книжечка попала к властям, - улыбнулся своим воспоминаниям Михайлов, - завели дело, начали распутывать нитку…
Каникулы кончились, и студент вернулся в институт, когда дотянулась эта нитка, зацепила петелькой его петербургскую квартиру.
- Ни инженером, ни врачом стать мне не суждено… - Кибальчич два года и восемь месяцев просидел в тюрьме, никто его не судил, ни к какому наказанию не приговаривал.
- В тюремную камеру вошёл либерал-вольнодумец, а вышел из неё революционер! - понимали его руководители.
Николай нашёл связь с «Народной волей» и предложил изготовлять мины и бомбы для совершения террористических актов. Он понимал, что для выполнения этого у него недостаточно знаний, полученных в институте.
- Я прочёл всё, что мог достать на русском, немецком, французском, английском языках, касающееся литературы о взрывчатых веществах, - заверил он. - Ездил за город, в глухих местах метал свои бомбы, испытывал.
Кибальчич, вступая в боевую организацию, поклялся:
- Даю слово, что всё моё время, все силы я употреблю на служение революции посредством террора. Я займусь наукой, которая помогла бы мне и товарищам приложить силы самым выгодным для революции образом.
Осенью, когда Александр II уехал в Ливадию решили действовать. Исполнительный комитет собрал уже достаточно динамита, чтобы уничтожить императорский поезд. План Михайлова был прост и безупречен:
- Царь может вернуться в Петербург двумя путями. Путь первый - морем через Одессу, оттуда поездом в Москву. Второй путь - из Ливадии в каретах до Симферополя, оттуда в Москву и далее в Петербург по железной дороге.
- Во втором случае он должен проезжать через маленький городок Александровск… - уточнил глава боевого отдела Андрей Желябов.
- Треугольник Одесса - Александровск - Москва перекрывает все возможные пути возвращения царя в Петербург, - настаивала Перовская.
- Динамит нужно распределить между тремя городами! - подытожил Михайлов. - В каждом царский поезд должны ожидать динамитные засады.
Члены «Народной воли» отправились развозить смертоносные подарочки царю. В сентябре в Одессу приехала Фигнер с первой партией динамита. За ней с грузом взрывчатки прибыл Николай Кибальчич.
- Нам нужна легенда для прикрытия, - сказала ему Вера.
Изобразив супружескую пару интеллигентный Кибальчич и сероглазая красавица сняли квартиру на престижной Екатерининской улице. Вера вернулась в Россию из Болгарии, где во время боевых действий русско-турецкой войны служила сестрой милосердия. В течение десяти месяцев работала фельдшером в селе Вязьмино Саратовской губернии.
- До тех пор я знала о крестьянской бедности по книгам... - Фигнер рассказала Кибальчичу. - Там восемнадцать дней мне приходилось быть в разъездах по деревням. Грязные, истощённые... болезни все застарелые, все страдали накожными болезнями... Катары желудка и кишок, сифилис, не щадящий никакого возраста, струпья, язвы без конца. При невообразимой грязи жилища и одежды, при пище нездоровой и скудной!
- Это жизнь животного или человека? - не поверил собеседник.
- Часто слёзы текли у меня градом в микстуры и капли, которые я приготовляла для этих несчастных. И когда работа кончалась, бросалась на кучу соломы, брошенной на пол для постели.
- Нужны десятилетия, чтоб пробудить спящий глубоким сном забитый народ... - заявил он. - Поэтому нужны другие методы борьбы!
Вскоре к ним прибыл Михаил Фроленко. Вера отправилась к барону Унгерн-Штернбергу, зятю одесского генерал-губернатора графа Тотлебена. Безукоризненные манеры великосветской дамы сразу пленили барона. Фигнер попросила устроить на работу железнодорожным сторожем слугу:
- Врачи прописали ему жить на природе в связи с болезнью лёгких.
Барон был в восторге, что может помочь и написал записку начальнику дистанции Одесской железной дороги:
- Оказать всяческое содействие.
В Гниляково появился новый железнодорожный сторож. Эту роль отлично исполнял Михаил с его лицом типичного простолюдина. Троица изготовляли запалы, сушили пироксилин, проверяли аппараты для взрыва. Динамит чувствителен и часто взрывался, унося на тот свет создателей.
- Максимальная осторожность! - настаивал Кибальчич.
Вскоре заряды были готовы. Осталось пристроить их на пути царского поезда. Николай повёз взрывные устройства в потрёпанном чемодане.
- Но как хочется спать... - в ожидании поезда он уснул в зале ожидания.
В ожидании возвращения царя из Ялты на вокзалах толпилось много всякого начальства, шпионы полиции рыскали. Кибальчич был нелегален, и его, сидевшего в тюрьмах, узнать было легко по фотографической карточке.
- Нас хранит какая-то сила! - никто его не задержал.
В Симферополе находился народоволец Пресняков. Ему была поручена разведка. Он сообщил шифрованной телеграммой:
- Выезжает из Симферополя. Поезд едет через Александровск.
Там покушение готовила группа, возглавляемая Андреем Желябовым.
- Широко развернёмся… - он изображал купца.
Желябов купил участок земли рядом с железнодорожными путями. Там, где железная дорога проходила по высокой насыпи.
- Чтобы сошедший с рельсов поезд свалился с большой высоты! - всё было задумано исключительно кроваво.
Динамит помещался в откос громадного оврага. В этом месте было заложено два снаряда по такому расчёту, чтобы они охватили весь поезд.
- Чудовищной силы взрыв должен уничтожить весь царский поезд, - рассчитывали они. - А падение с обрыва довершит дело!
Выбранное им место гарантировала наибольшее количество жертв. О них крестьянин Желябов не думал:
- Цель оправдывает средства!
Каждую ночь они в чёрных балахонах, сливаясь с ночью, работали у огромной насыпи. Грунт промёрзлый, рано наступили холода. Начались холодные осенние дожди. Но богатырь не знал усталости и неистово копал тоннель для закладки заряда под насыпью.
- Тоннель готов! - вскоре решил Андрей.
Желябов проделал самую опасную часть работы, смело перенёс в тоннель снаряжённую мину со вставленными запалами. Нёс опаснейший снаряд, ожидая каждую секунду взрыва и думая:
- Я выговорил себе почётное право соединить провода для взрыва. Моя крестьянские руки должны были отправить на воздух поезд Царя Всея Руси.
Наступило 18 ноября, когда через Александровск должен был проехать царский поезд. Шифрованная телеграмма из Крыма сообщила:
- Первым проследует поезд с царской свитой. Императорский поезд идёт вторым, и царь находится в четвёртом вагоне.
В 9 утра Андрей с товарищами подъехал к насыпи, спустился в овраг. Вынул из земли концы проводов и стал ждать. Над ними по насыпи пролетел свитский поезд. Вскоре показался следовавший за ним императорский поезд. Три вагона прошли над тем местом, где была заложена мина.
- Вот он, четвёртый вагон! - Желябов, торжествуя, замкнул цепь.
Взрыва не последовало. Царский поезд невредимым умчался по насыпи.
- Столько трудов впустую! - оказалось, крестьянский сын Желябов не справился с новыми технологиями. - Неправильно соединил провода!
Но впереди была Москва, куда мчался императорский поезд. Там действовали по той же схеме. В Первопрестольной на окраине, за Рогожской заставой, заблаговременно появилась приятная супружеская пара.
- Этот дом нам подходит! - на окраине Первопрестольной русской столицы стоял ветхий домик с мезонином, почерневший от времени.
Домик в ста метрах от полотна Московско-Курской железной дороги сняли мещане Сухоруковы. Это были Софья Перовская и Лев Гартман.
- Нужно спешить! - из домика начали вести подкоп.
Предстояло прорыть галерею длиной сто пятьдесят метров. Они объявили хозяину дома, что решили сделать капитальный ремонт. Окна в доме забили досками. По ночам в доме появлялись землекопы: Михайлов, Баранников, Морозов, Ширяев с товарищами.
- Уходим! - они работали всю ночь, чтобы исчезнуть на рассвете.
Как рыть галерею, они не знали. Рыли на небольшой глубине, опуститься глубже мешала вода, быстро выступавшая на поверхность.
- Нужно спешить! - проходили за рабочий день не более двух метров.
Поэтому решили работать посменно и днём. На четвереньках, в мокрой грязи, Михайлов работал в галерее с утра до позднего вечера.
- Слыхали россказни о заживо погребённых? - спросил он товарищей.
Над головой склизкая глиняная толща, ползали черви, вода капала. Выкопанную галерею укрепляли досками. На случай если засыплет землей, брали с собой яд, чтобы долго не мучиться. Но была, куда большая опасность появления полиции. В доме стояла бутылка с нитроглицерином, которая должна была быть взорвана, если полиция станет ломиться в дверь.
- Опасность! - однажды рядом с их домом начался пожар.
Соседи постучали к ним, хотели помочь вынести вещи. Всё спасла находчивая Перовская. Она схватила икону и выбежала во двор, крича:
- Оставьте всё, это Божья воля! От Божьей кары защитит молитва!
Вокруг жили староверы, поэтому богомольные соседи ушли. Маленькая девичья фигурка простояла с иконой, загораживая вход, пока не был потушен пожар. В сорочке деревенского покроя она походила на крестьянку, с русой косой, светло-серыми глазами и по-детски округлёнными щеками.
- Пронесло… - обрадовались революционеры.
Невзирая на опасности, самая искренняя весёлость царила в домике. За обедом, когда все сходились вместе, болтали и шутили. Чаще всех раздавался серебристый смех Софьи. Хотя у неё лежал револьвер, которым она в случае необходимости должна была взорвать всех на воздух.
- Сдаваться нам нельзя! - часто повторяла она вслух.
Галерея уже прошла под насыпь железнодорожного полотна. Теперь они слышали гул приближающихся поездов. Гул нарастал и с рёвом почти над головой проносился поезд. Укреплённая досками галерея жалко тряслась. Из щелей сыпалась земля на голову, в уши, в глаза, и пламя свечи колебалось.
- Скорее бы закончили… - наконец, подошла пора заложить мину.
Приехавший Кибальчич уверял, что его вполне хватит. Они получили телеграмму из Симферополя от неутомимого разведчика Преснякова:
- Цена пшеницы два рубля, наша цена четыре.
Так узнали, что царский поезд следует вторым за свитским поездом. Вагон, в котором ехал царь, был четвёртый.
- На один вагон динамита предостаточно, - заверял Николай.
Григорий Гольденберг отправился в Одессу забрать динамит. Приехав к Фигнер, он сложил динамит в большой чемодан и отправился в Москву.
- Денег жалко… - на одесском вокзале одетый истинным денди, он сам потащил по перрону большой, явно тяжёлый чемодан, вместо того, чтобы, как положено такому богатому на вид человеку, взять носильщика.
Это вызвало подозрение у внимательного полицейского.
- Пассажир подозрительный! - сообщили на следующую станцию.
В Елисаветграде у подошедшего поезда Гольденберга ждала полиция. Он бросился бежать, но был окружён. Тогда боевик выхватил пистолет, взвёл курок револьвера и целился в каждого, кто приближался.
- Стоять или буду стрелять! - закричал он.
Кому-то удалось вырвать револьвер из его рук. Толпа с ожесточением набросилась на Григория, и только жандармы прекратили избиение.
- Однако и после сего только шести человекам удалось связать ему руки: так был силён... и к тому же зол, и даже кусался! - дал показания очевидец.
Григорий повесился в тюремной камере. В Москве 18 ноября народовольцы узнали про арест и, что поезд благополучно миновал Александровск. Решили, что взяли Желябова, что могло означать:
- Полиция напала на след!
Они ждали её появления каждую минуту. Нервы были на пределе. Наступило 19 ноября, день прохождения императорского поезда над второй бомбой, и всё пока шло благополучно.
- Время прибытия поездов свиты и царского в Москву назначено на десять часов вечера… - разузнали террористы.
Все землекопы покинули дом. Николай Морозов, уходя, взял на память камень из галереи. Обсуждали, кому следует оставаться, ожидать поезд и произвести взрыв. Решили, что в доме остаются Гартман и Перовская.
- Роль лица, взявшегося произвести взрыв, сводилась лишь к тому, чтобы соединить пластинки коммутатора! - показал им Ширяев.
Сонечка должна была наблюдать и подать знак Гартману, находящемуся в доме. Её большой лоб с зачёсанными вверх светлыми волосами, подчеркивавшими его величину, вспотел. На ней было чёрное с белым воротничком и манжетами платье. Показался мчавшийся на всех парах поезд. Как указывалось в телеграмме, это был свитский поезд, она его пропустила. Через полчаса показался императорский поезд.
- Первый вагон, второй... И вот четвёртый... - Перовская подала условный знак.
Гартман одним движением соединил провода, и мощный взрыв потряс окрестности. Нужный вагон буквально взлетел на воздух и рухнул, перевернувшись. Один за другим сходили с рельс остальные вагоны. Счастливые террористы покинули дом, радостно переговариваясь:
- Русского царя больше не существует!
продолжение http://www.proza.ru/2018/10/28/449