Я стою на краю берега неисчерпаемого моря душ, за которым простирается вечность. Вечные иллюзии, незапятнанные вечностью жизни, выглядят притягательно. Тысячи, миллионы особей, каждая со своими тайнами, секретами и недомолвками спрятаны в руинах храма, тянущегося от земли до небес. Мерзкая и противная пыль давно лежит на нерушимых, хотя и частично разрушенных, стенах этого здания. По нему прыгают и текут тени, заливая всё пространство на полу и потолках. Цвета, в которые окрашены падшие, стираются, а их лица не видны под толстым слоем долгих и унылых веков ожидания.
- “Весна странное время года. Оно совсем не рождение чего-то нового, доброго и светлого, как многие полагают. Весна другая. Она немного похожа на осень, но все же не такая, а более угрюмая. Потому что ничто не приходит с весной так же часто, как бессилие и беспросветность будущего”, - сказал мне большой и на первый взгляд неуклюжий кот.
Он восседал поблизости от меня, мотая головой и таким образом стряхивая с треугольных ушей противный, мокрый снег. Кот бесстрастно и немного брезгливо глядел на людей перебирающих ногами на остановке общественного транспорта. Там была пёстрая, но в то же время однообразная компания.
- “Вот, например, эта, стоит и щебечет с кем-то по телефону, глупо улыбаясь при этом, а внутри у неё мрак”, – сказал он, фыркнув куда-то в сторону.
- “Мне кажется, что все они пустышки. Она ничем не отличается от других. Хотя тот парень вполне сошёл бы за лучшего работника месяца, но только в грязной, прокуренной забегаловке”.
Весна из года в год приносит мне одинаковые явления, с которыми я не в состоянии бороться. С ней приходят львиные ливни, рычащие в закрытое, но местами протекающее, окно. Дожди то и дело размывают землю, поднимают из неё пустые консервные и пивные банки, пластмассовые бутылки, окурки, остатки новогодних фейерверков, опавшей осенью листвы и собачьи прелести. Но это полбеды. Вода достает из оттаявшей после снежного покрова земли кости и мёртвые, однако, не успокоившиеся, души. Их как будто заставляют медленно плясать в вязкой и зыбучей грязи, перемешивая её с ещё лежащим и весьма поднадоевшим снегом.
- “Всю жизнь она старается достать до звёзд”,- продолжал уверенный в себе кот, - “всю жизнь работает над собой, тратит часы, дни, недели на то, чтобы сиять, как самая яркая точка на небосводе среди всего космоса. Она бьётся, как рыба об лед: поклонники, а может быть и поклонницы, парни, карьера, рестораны, гостиницы, клубы и дорогие автомобили. Представляешь, сколько в день она тратит времени, чтобы просто показать свету своё лицо? Огромная часть суточной нормы по утрам на макияж, одежду и остальные не нужные глупости. Но это ей не помогает, а только усиливает темноту, которая окутывает её всё больше и больше. Девушка не способна понять, что действует она не в том направлении, ведь тот, кто тянется к звёздам, всегда обречен на падение, достать их нет решительно никакой возможности”.
- “Здравствуй, мы так давно не виделись, скромная и грустная девочка-солнце. Ты так изменилась, тебя не узнать так сразу. Почему не улыбаешься, как ты это делала всегда? Я еле-еле могу различить твои очертания в небе, а ведь именно ты даришь мне первый луч. Даришь мне надежду”.
Весна превращает некогда привлекательные, занесенные снежной шубой, улицы в смердящие реки, показывая всё, что долгие и холодные месяцы ночь-зима прятала под своим грязно-белым покровом. Никакого света, а только тучи, умершие прямо в небе, задерживающиеся ненадолго там, а затем разлагающиеся на крупные капли и падающие прямо на меня. Противное ощущение. Они затекают внутрь, смешиваются с тёплым и едким потом, после остывают и заставляют биться моё сердце и тело в дрожи и проступающих иногда конвульсиях.
- “Ты не сможешь остановиться никогда, будь уверена. И день за днём будешь прокручивать всё, то же самое, поднимая ставки. Ты будешь стремиться делать жизнь быстрее и веселее, горя весельем и верой в будущее. Но это будущее такое предсказуемое и неинтересное. Я сочувствую тебе”.
Кот одобрительно кивнул, взъерошенной от моего поглаживания, головой и сел на землю в том месте, где она прогрета от пролегающих вниз отопительных труб, горящих от жара расположившейся неподалеку котельной.
И вот мы снова встречаемся с ней через некоторое время.
- “Приветствую вас, странная девушка-солнце, девушка-весна, я не видел вас с прошлой недели, а такое ощущение, что прошла целая вечность. Вы ослепительны, впрочем, как всегда, старания не проходят бесследно. Я так рад, ибо удостоен вашего внимания и купаюсь в лучах вашей красоты. Вы прелестны, не пропадайте. Ну, куда же вы? Просто останьтесь, побудьте со мной, хоть немного”.
Чумазые, злобные толпы, просыпаются с рассветом, который наступает всё раньше, стремясь ко дню летнего равноденствия. Они умываются, пьют кофе и в едином потоке спешат кто куда. В коричневой мгле, перемешанной c выхлопами, испаряющейся с тротуаров жижи, люди плетутся по улицам с шаркающим и чавкающим звуком. И так изо дня в день.
А она просыпается немного позже, хотя нет, значительно позже. Нагулялась. И вот наступает момент, и убийственная тошнота, которую не остановить, срывает её с постели, она бежит бледная и испуганная к туалету. Справится, ей не впервой. Но мне за неё стыдно.
- “Великое и бессмертное божество-солнце, с каждой минутой ты сияешь всё ярче и ярче, иссушая мир под собой и наполняя его пылью, копотью и жаром. Рано или поздно ты превратишься в лето, которое станет твоим убежищем на несколько месяцев. Ты расчерчиваешь мир стройными черно-отравляющими тенями, изгоняешь чумные полутона всё глубже в узкие переулки старых улиц и изрисованные непристойными надписями подъезды. Еще вчера ты была совсем другой, а теперь я люблю тебя, как никогда. Люблю, но не могу смириться с этим”.
И снег превращается в воду. Она затекает в каждую щель, воскрешая, вытаскивая с того света всё, что так благополучно преставилось. Вода спасительница. Тучи гнуса, облепляющие молодую листву, скорчиваются в ломке бледно-зелёной травы. Эту весну невозможно затормозить.
- “И вот она в который раз располагается на до боли знакомой остановке, трещит по другому более современному и модному телефону, тот прежний она, конечно же, потеряла. Девушка блестящая и прелестная, завораживающая своим бегом во времени, однако, и она скоро умрёт”, - невозмутимо продолжал кот.
- “Да откуда ты всё на свете знаешь?" – возмущенно спрашиваю я, смотря в большие и искрящиеся зелёные глаза кота, отражающие падающие с неба осадки. Кот встаёт, с удовольствием переминается с лапы на лапу и потягивается всем телом вверх.
- “Я то знаю, ты уж поверь. Прими это за непоколебимую истину. Всё на самом деле не сложно. Просто, потому что, она такая же маленькая весна, и скоро сгорит, как и все мы, только быстрее, разве ты не видишь этого? Она в сущности такая же, как и ты, как и я. Но только стремительнее, скоротечнее ”.
Весна с каждым годом не меняется. Она приходит и умиротворенно наполняет окружающее пространство зелеными, желтыми, красными и оранжевыми красками. Весна рисует мир водостойкой, но не вечной, гуашью, и смыть её могут только осенние продрогшие ливни. От угрюмой, наполненной бессилием весны лихорадит всё вокруг. Она заполняет пространство запахами, от которых страдают аллергики, поэтому они больше любят зиму. Весна придает жизни непрекращающееся амбре, проникающее в ветер, который приносит его влажным и теплым дуновением в города и головы.
А я мечтаю, когда наступит, разожжется летняя непогода, уничтожающая, несущая смерть. Лето придёт и загонит людей в дома под вентиляторы, на речку под воду и в холодильник под морозилку. Оно наполнит всё знойной жарой и тишиной. Люди станут бессильны. Я жду, когда солнце заберет всю влагу, высушит дотла почву. А потом вода, поднявшая в огромные грозовые тучи, обрушится продирающими насквозь, теплыми июльскими ливнями. И я буду бежать по колено в воде в одних шортах и шлёпках. И чихать от гнетущего цветения, каких-то растений. А через час вся вода впитается в зеленую землю. А я начну ждать очередного дождя, который может уже и не прийти ко мне.
- “Я жду тебя с нетерпением, мой личный маленький, но безумно заманчивый ад”.
- “Пошли ждать это чёртово лето куда-нибудь в другое более подходящее место, например на кухню, поближе к холодильнику”. – Промурчал кот.
Он сошёл со своего тёплого местечка и, высоко поднимая мягкие лапы, направился не спеша по февральскому, потихоньку становившемуся мартовским, снегу к подъезду.
А я остаюсь с вожделением смотреть на щебечущую по телефону весну, ожидающую своего конца на грязной и покрытой трещинами остановке автобусов и маршруток.