Жить не могу без телевидения. С особым любопытством смотрю разные политические ток-шоу. Собираются там политики, общественные деятели, эксперты и прочий люд с тем, чтобы всему миру преподать уроки злословия. И так изо дня в день.
Сидя перед экраном телевизора, я органически вписался в эти малоинтеллигентные компании. По взмаху руки невидимого модератора одобряю своими аплодисментами политически выверенные утверждения или, в противном случае, присоединяю свой голос к гневному возмущению зрителей, собравшихся в студии.
Случилось однажды так, что на несколько дней был отлучен от телевизора по причине принудительного лечения в психоневрологическом диспансере.На седьмой день моего отлучения раздается телефонный звонок.
- Скобеева говорит.
- Какая Скобеева? – спрашиваю недоуменно.
- Как это, какая? Ольга, естественно. Ведущая программы «60 минут».
Ну и ну, думаю. Как же она узнала мой телефон и о чем хочет говорить со мной. Наверняка речь пойдет о моем непосредственном участии в программе в качестве эксперта по вопросам безопасности и международной политики. Ну, типа Якова Кедми – такого умудренного и всезнающего.
- Почему уже несколько дней вы не смотрите нашу программу, - продолжала Скобеева, игнорируя мои мысли. - Может хворь какая или, того хуже, интерес пропал. Объяснитесь, пожалуйста.
- Так это я…- начал мямлить я в свое оправдание
- Слышать ничего не хочу, - прерывает меня Скобеева со свойственной ей категоричностью. ..Вы подумали о нашем рейтинге? Чтобы завтра же…
Разговор прервался также неожиданно, как и начался.
Не успел остыть мобильник, как снова слышу звонок.
- Соловьев говорит.
- Это какой такой Соловьев? - спрашиваю.
- Как это, какой? Телеканал «Россия 1» смотришь? Теперь узнал?! Сейчас Жириновский будет с тобой говорить.
- Ты, подонок! В папу пошел - юриста! Что ты себе позволяешь!? Пропустить семь вечеров! Где ты там отсиживаешься? Киев наш! До Львова дойдем! Это русская земля! Охрана! Вызовите охрану! Найдите его! Привяжите к экрану!
Тут подключаются к Жириновскому постоянные завсегдатаи вечерних бдений у Соловьева и истинных радетелей русского мира. И все как один стали поносить меня непристойной разной бранью. А один даже предложил ввести какие-то санкции.
- Так это я, типа, в лесу, на отдыхе. Да и телевидения здесь нет, - стал я тупо оправдываться.
Только слушать меня уже никто не стал.
До чего, думаю, техника дошла. И не спрятаться от них никуда, и не скрыться.
Теперь вот не знаю, как загладить свою вину перед главным рупором российской пропаганды.