Произведение опубликовано в литературно-художественном журнале "Страна Озарение"
"68,2019.
Миниатюра опубликована в журнале "Молодая гвардия" за январь - февраль 2021 года.
ОЛЬГА СЕВОСТЬЯНОВА
Зарисовка
КУДА УЛЕТАЮТ БАБОЧКИ
Вчера я умерла. Всё боялась повиснуть на ком-нибудь из родных – взяла да и улетела. Надела свою смертную рубаху – и вперёд! Не ту, холщовую, которую несколько лет назад привезла мне из Иерусалима подруга, окунув её в Иордан, а новую, современную. Её подарила мне недавно приехавшая оттуда же другая подруга. Эта рубашка мне нравится даже больше. Она лёгкая, синтетическая, и значительно короче. А грудь украшена картинкой из библейского сюжета. Я в ней выгляжу моложе, и даже как-то кокетливо, что ли.
Теперь я живу на небе. Кажется, тут у всех свои комнатки. Я никого не вижу, просто знаю, что за стенами тоже кто-то живёт. То есть, конечно, уже не живёт, а просто – есть. Я не знаю, как там у них всё устроено, а у меня почему-то вместо неба – белый потолок. «Где же небо? – думаю я. Может быть, оно где-то там, за потолком?»
Я по-прежнему сижу в своём розовом кресле – и ничего не делаю. Только думаю. Думаю… думаю… думаю… Время есть. Вечность. Телевизор беспрерывно жужжит и мелькает издалека картинками. Он всё время жужжит и всё время мелькает. Но слов не разобрать. И что там мелькает – тоже непонятно. Зато перед самыми моими глазами мелькает экран компьютера. С фотографиями моей жизни. Вразброс. Вот здесь мне 60, а здесь – 5, а здесь – 30, а здесь снова 60. А я смотрю и думаю: «Зачем жила?..»
Иногда я встаю со своего кресла – и выплываю на лоджию. Кажется, где-то там, наверху, всё же есть настоящее небо. Но я его не вижу, а вижу только то, что происходит за окном. За стеклом падают с клёнов жёлтые пятипалые листья. Или кружатся в хороводе крупные снежинки. Или колотит по стеклу надоедливый дождь. На небе ведь тоже идут дожди.
Но больше всего я люблю, когда ко мне в окно залетают большие разноцветные бабочки. Они порхают над моим креслом, а потом садятся на потолок и смотрят на меня. А я смотрю на них, разглядываю их расписные крылья. А потом встаю и легко поднимаюсь вверх, и летаю вместе с ними. И теперь смотрю с потолка вниз, на своё кресло. Там, внизу, оно казалось мне таким большим, тёплым, уютным. А отсюда, сверху, оно такое маленькое и невзрачное – это пустое, без меня, кресло. Я столько лет в нём просидела, когда ноги перестали мне подчиняться. А вокруг меня то и дело мельтешили люди. И смотрели на меня невидящими глазами. Может быть, они тоже видели кресло пустым? А может быть, наоборот, это я отталкивала их своим невидящим взглядом, а они, опустив глаза, вежливо проходили мимо, боясь меня потревожить? Так было позавчера. Пока я не улетела на небо. А теперь мне хорошо летать тут с бабочками.
Когда они улетают – я долго смотрю им вслед. И кажется, чем они дальше, тем крупнее становятся. И крылья у них вовсе даже не разноцветные – а слепяще белые, так что становится даже больно на них смотреть. Я возвращаюсь в комнату и снова плавно опускаюсь в своё розовое кресло, чтобы думать. Куда улетают бабочки? Когда они на земле, они улетают на небо. Но ведь здесь везде небо. Куда же они летят теперь? Выше неба?
На небе хорошо, думаю я. Здесь нет боли. Той самой, которая на земле постоянно саднит в сердце, будто там застряла заноза. Я вспоминаю, как там это сердце вдруг начинает бухать и тяжело ворочаться в груди в ответ на ночной звонок мобильного телефона. А к горлу подкатывает комок, так что становится трудно дышать.
- Да… – с трудом отвечаю я в ночную тьму – и сердце моё разрывается от боли и сострадания. – Не плачь… - говорю я. – Оставь прошлое в прошлом. Живи сегодняшним днём. Учись радоваться жизни, тому хорошему, что в ней есть. Всё наладится. Всё будет хорошо! Верь!
Я говорю – а заноза всё глубже впивается мне в сердце. И я чувствую, как из него начинает капать кровь. Куда она капает? И куда утекают беспрерывно бегущие по щекам слёзы?
Теперь я знаю: они текут сюда, на небо. И я живу теперь среди этих переплетающихся друг с другом ручейков. Здесь они выглядят даже красиво: красное с белым. Я смотрю на них вниз, с лоджии, и удивляюсь, как много было пролито за жизнь крови и слёз. Для чего столько? Чтобы понять, как дорого стоит любовь? Я вижу, как эти мои ручейки сливаются с другими – и вот уже текут по небу целые реки любви. А где-то там, выше неба, они сливаются, наверное, в бесконечно-вечный океан кристально-чистой совершенной любви.
«Зачем жила?..» - привычно думаю я, глядя на очередную, мелькнувшую на экране компьютера фотографию из своей жизни. На небе так хорошо, здесь нет боли. Боли за близких и совсем далёких тебе людей. Боли из-за несовершенства мира и несовершенства человеческой души. Здесь не надо страдать. Здесь спокойно.
Зачем же тогда была нужна моя жизнь? Может быть, всё-таки затем, чтобы пополнить этот океан, на берегу которого все мы мечтаем жить? Может быть, затем, чтобы уменьшилась боль тех, кто остался там, на земле? Ведь вот она, река людских страданий, течёт и течёт сюда, на небо, ручейками крови и слёз. И не даёт мне покоя, и будоражит мою бессмертную душу, и не позволяет ей существовать бездумно-спокойно в своё удовольствие.
Я поднимаю голову вверх – и вместо потолка наконец-то вижу небо. Если везде небо, думаю я, то куда же теперь лететь? Я встаю с розового кресла – и лечу туда, куда улетели бабочки. Всё выше и выше… На берег океана…