Николай Юшманов, энергичный мускулистый мужчина тридцати пяти лет, международный мастер спорта по боксу, наконец, перевёлся на службу в уголовный розыск. Он сидел за отполированным локтями предшественников письменным столом, крутил головой с наслаждением осматривая свой небольшой служебный кабинет. Взгляд фиксировал жёлтый обкуренный потолок, огромный зелёный сейф за дверью, грязные окна и ряд стульев у стены частично без дерматиновых спинок. Интерьер был убогим, но соответствовал обстановке в стране – в нём чувствовались реалии жизни. Конец восьмидесятых был без просветов – перестройка затягивалась.
Губы Юшманова растягивала предвкушающая ухмылка победителя, жизнь призывала к борьбе за человеческое счастье, спокойствие граждан. Чёрные глаза опера источали лавину энергии, блестели точно наконечники стрел, готовые пронзить врага ставшего на пути. Душу переполнило долгожданное торжество, отчего руки начали зудеть. Он сгреб со стола ненужные бумаги, стал комкать их в кулак и резко кидать под стол в урну. Делал это ловко и автоматически, точно снова на ринге – выбрасывая удары в цель. Атака двоечка: раз – два! Отход. Снова двоечка, отход с боковым в голову! Всё тело приятно зудело от нетерпения, точно готовилось к очередному бою, на этот раз – с преступностью Ленинграда.
Служба в милиции длилась уже более десяти лет, но, ни одного преступника Юшманов так и не видел, поскольку трудился в подразделении, отвечающем за физическую подготовку личного состава. И как-то стыдно было перед знакомыми, родственниками и даже женой – зачем он погоны носит? Не было сил слышать чужие разговоры о погонях, задержаниях и перестрелках, кивать головой, молчать и чувствовать, как маленькие звёздочки с погон прожигают совесть. Требовался подвиг или хотя бы простенькая засада, о которой можно рассказать за столом, похвастаться в курилке. Давняя серебряная медаль чемпионата Европы – это за дело! А здесь – кто он?
И отмечая очередное звание капитана милиции, решил для себя твёрдо – уйду!
Написал рапорт и после долгих препирательств с начальством оказался в отделение милиции Красногвардейского района.
Пора было общаться с посетителями, и Юшманов выглянул в коридор.
На приём сидел сухонький маленький старичок с лысиной и бородкой клинышком. Помятый смокинг висел на нём как на вешалке, точно был куплен на вырост. Белую рубашку под воротником затягивал тонкий чёрный галстук, который, перекручиваясь ужом, свисал до колен.
При появлении Юшманова, старичок поднялся со стула и слегка прихрамывая, подошёл ближе. Голова его точно пританцовывала на шее, поворачиваясь то вправо, то влево, взгляд беспорядочно скользил по сторонам и вверх к потолку, точно стараясь что-то найти. В руках дрожала тросточка белого цвета, периодически постукивающая об пол.
— Вы что, слепой? — недоумённо спросил Юшманов.
— Почти, — отозвался тот и, подняв подбородок, внимательно посмотрел на оперативника, напряжённо прищуривая глаза. В дрожащих ресницах заблестели слезинки. Губы пошамкали, подбородок сморщился топорща бородку вперёд.
— Проходите, там поговорим, — сердце Николая заполнилось щемящей жалостью к старичку и жгучей ненавистью к неизвестным обидевшим пожилого человека. Он сделал приглашающий жест рукой.
— Я не могу, они меня ограбили,— плаксиво воскликнул старичок. Вынул из кармана платок и поочерёдно приложил к глазам. Затем ухватился костлявыми пальцами за узел галстука, стал нервно дёргать его вниз, освобождая шею. При этом поводя плечами, точно стараясь вылезти из большого пиджака. — Эти мошенники могут скрыться, у них вся моя пенсия и жены! Кто вы по званию?
— Капитан! — гордо отозвался Юшманов. С нетерпением подумал: «Вот оно началось!»
Вздохнул полной грудью, расправил плечи, ощущая, как просыпаются мышцы, натягивают плотную материю пиджака, швы рукавов врезаются подмышки.
— Капитан? — удивился старичок, с умилением улыбнулся, оглядывая спортивную фигуру Николая. — Это подходит!
— Где они? — спросил Юшманов коротко, подражаю неизвестному герою, стараясь быть лаконичным.
Старичок засиял – лицо вспыхнуло, на щеках выступил румянец, глаза приоткрылись. Он ловко развернулся и, подняв перед собой трость, суетливо засеменил на выход из отделения милиции. Выйдя на улицу, продолжал идти впереди, изредка оборачиваясь с важным видом кидая очередную фразу.
— Какие негодяи, полуслепого старика обманывать! Мне сказали – это ваша территория у метро Ладожской. Совесть совершенно потеряли, прямо на глазах у народа!
Юшманов еле поспевал. Резвость старичка удивляла. Тот и не думал хромать – скорее походил на марафонца, энергично двигающего бёдрами в колышущихся штанах. Белая палочка, точно указка, освобождала перед ним пространство, пугая встречных пешеходов, отодвигая их в сторону.
Целеустремлённость ведущего передавалась Николаю волнением и возрастающим чувством ответственности. Надо было быть готовым. Он проверил скрытую поясную кобуру – пистолет был на месте. Снова обратился к старичку:
— Расскажите вкратце – что случилось?
Тот повернулся в очередной раз, тряся бородкой и сверкая взглядом:
— Что случилось? Что случилось? И никто им слова не скажет! Их там целая банда! Сейчас всё сами увидите!
До метро было недалеко, и Юшманов не стал больше задавать вопросы, полагая соответствовать облику опытного капитана милиции.
Напротив выхода из станции толпился народ.
Старичок точно ледокол, тряся перед собой тростью, легко расчистил путь. Проникнув в центр, резко остановился и обернулся, пропуская вперёд себя Юшманова:
— Вот они, поглядите на это безобразие! Обманывают на глазах у честных людей!
Прямо на асфальте стояла большая коробка из-под телевизора, над которой склонился худощавый рыжий парнишка лет двадцати, колдовал с тремя перевёрнутыми пластиковыми стаканчиками. Показывал под одним из них шарик, затем ловко перекидывал его под днище другого, затем третьего и возвращал обратно, приговаривая:
— …Кручу верчу – обмануть хочу!
Кручу шарик – плачу гонорарик!
Кручу верчу – запутать хочу!
Смотришь внимательно – выиграешь обязательно!..
Николай слышал о напёрсточниках, и жалобах на них. В некоторых районах их манипуляции приравнивали к лотереям в других – не терпели и гнали взашей. Но на всякую деятельность была положена лицензия – будь то продажа арбузов или ремонт обуви. Юшманов сделал серьёзное лицо, насупил брови и подался к парню:
— Кто здесь старший? Лицензию предъявите!
Парень не отреагировал, поставил стаканчики вряд:
— …Ходим, ходим – мимо не проходим!
За хорошее зрение – сто рублей премия!..
Неожиданно из толпы высунулся загорелый парнишка в синей футболке и, сунув Рыжему в руку купюру, указал пальцем на один из стаканчиков.
Тот хитро улыбнулся, покачал головой и ткнул пальцем в соседний стакан:
— Этот?
— Нет! – гневно закричал субъект в синей футболке.
Его поддержала девушка:
— Не мухлюй банкир, поднимай тот, что показали!
Рыжий указал на третий стакан:
— Этот?
Здесь уже вступился народ. Поднялся гомон:
— Эй, не мудри!
— Давай открывай тот!
— Слепой что ли?
Рыжий поднял требуемый стакан, под ним обнаружился шар.
Толпа взревела:
— У! Зажать хотел! Раскошеливайся!
— Давай деньги.
Рыжий достал из кармана пачку банкнот и отсчитал деньги парню.
Тот зажал выигрыш в кулаке, стал ожидать нового захода.
Банкир снова стал крутить стаканчики:
— Всё пошло поехало, было да уехало!
Пришёл пенсионер, а ушел миллионер…
Народ сплотился ближе к ящику, потянулись руки с купюрами.
Старикашка слегка стукнул белой тростью по коробке:
— Вот он и мне так говорил пройдоха, мошенник!
Это подтолкнуло Николая. Он достал удостоверение и сунул в лицо Рыжему:
— Уголовный розыск, капитан милиции!
Парень не смутился. Поднял одну руку над головой и сделал кому-то знак. Тут же в центр протиснулся коренастый крепыш. Обаятельно улыбнувшись, сверкнул золотыми фиксами, взял Юшманова и потерпевшего под локоточки:
— Разрешите в сторонку, чтобы людям не мешать, давайте поговорим.
Выйдя из толпы, крепыш сразу обратился к старику:
— Что же это вы Владимир Ильич снова играете? С вашим возрастом и таким зрением! Сколько раз я просил вас не участвовать? Мы же договаривались.
Юшманов вспомнил, что даже не спросил имени заявителя, удивлённо уставился на потерпевшего:
— Владимир Ильич?
Старичок стоял, глядя себе под ноги, скромно царапал палочкой по асфальту, молча кивал в ответ. Шамкал губами, подбородок морщился, бородка подпрыгивала.
Юшманов обратился к парню:
— Вы его знаете?
Крепыш снова заулыбался:
— Да кто ж его не знает! Он уже и паспорт закладывал не раз, и старуху свою привозил – та на коленях стояла, чтобы пенсию вернули. Теперь к вам подался! Устали уже деньги возвращать и гнать отсюда!
Николай снова повернулся к старику:
— Как же вам не стыдно дедушка? А мне говорили, что вас ограбили бандиты!?
Владимир Ильич перестал чертить на асфальте. Он точно скукожился, стал ещё меньше ростом. Посмотрел на Николая. Неожиданно старческое лицо исказила гримаса, подбородок задёргался, топорща бороду, из глаз хлынули слёзы.
— Товарищ капитан, больше не буду! Клянусь своей женой. Сколько раз зарекался. Как нечистый меня сюда за руку тянет. Последний раз, обещаю! Верните деньги! Христом-богом прошу! Век не забуду вашей милости!..
Эти старческие причитания полоснули болью по сердцу Николая. Нарастающее возмущение потонуло в нахлынувшем сострадании. К горлу подступил комок – он вспомнил своих престарелых родителей, что давно не навещал их, не помогал, не звонил, занимаясь своими делами. Как они?
Крепыш презрительно усмехался:
— Всё это уже знакомо! Веры нет никакой! Надо наказать его хоть раз. Может тогда дойдёт.
— …Богом клянусь, — продолжал причитать старик, — молиться буду за вас, товарищ капитан!
— Послушай, — обратился Юшманов к парню, — верни старику деньги в последний раз, пусть уходит. Больше я его на порог в милицию не пущу. А если такие как он попадаться будут – вы мне сразу говорите! Будем их вместе отучать от игры.
Парень сверкнул фиксами:
— Хорошо, начальник! Я тебе верю, — обернулся к Владимиру Ильичу, отсчитал и передал деньги. Пригрозил кулаком: — Сам капитан за тебя поручился! Чтобы духу твоего здесь не было!
Дед забрал деньги, положил в потайной карман и перестал плакать. Вынул платок, высморкался:
— Спасибо родные, клянусь – больше сюда не приду! — подхватив тросточку, направился в метро.
— А вас как зовут, товарищ капитан?
— Николай Алексеевич, — строго отозвался Юшманов.
— А я – Слава, — голос парня стал медовым, — вы теперь эту территорию обслуживаете?
— Точно, — кивнул Николай.
Слава тронул Юшманова за плечо, слегка сжал.
— Я вижу – спортом увлекаетесь?
— Был серебряным призёром Европы по боксу! — гордо заявил Юшманов.
— Ух, ты! А хотите свою реакцию проверить?
— Это как?
— Поёдемте.
Слава потащил Юшманова к толпящемуся народу. Раздвинул людей и оказался напротив Рыжего двигающего стаканчики.
Тот не уставал зазывать народ:
— …Хорошо тому живётся у кого алмазный глаз,
Ставь деньгу не ошибёшься – выбьешь миллион за раз!..
Слава обернулся к Николаю:
— Делай ставку!
— Нее, — смутился Юшманов, — я не умею. Никогда не играл.
— Что тут уметь? Следи за шариком. Если реакция хорошая – увидишь, где тот окажется.
Николай покрутил головой:
— Не могу, мне в этом месяце зарплату задержат в связи с переводом, надо экономить.
— Хорошо, — отозвался Слава, — тогда я поставлю, а ты следи, как следует, выигрыш пополам!
Подумав, Николай кивнул и стал внимательно смотреть за шариком. Тот скакал из одного стаканчика в другой и обратно.
— …Кручу верчу – обмануть хочу!
Кто угадает – деньгу заплачу!..
Слава сунул купюры Рыжему и стал смотреть за опером.
Юшманов не отрывал взгляд от поля битвы – чувствовал двойную ответственность. Как только стаканчики замерли, он указал на один из них. Шарик оказался на месте.
Слава протянул руку к банкиру и получил несколько денежных купюр, половину отдал Николаю, весело напутствовал:
— Во, видишь – получилось! Теперь ты можешь играть на призовые!
У Юшманова перехватило дыхание – действительно его боксёрская реакция не подвела. Пересчитал гонорар и поставил половину на следующую игру.
— Кручу верчу – обыграть хочу…
На этот раз ему снова повезло. Уверенный в своей победе он уже забыл о Славе. Глаза не упускали изредка появляющийся шарик, чётко фиксировали его движение и местонахождение. Он угадывал все ставки подряд, от напряжения начали слезиться глаза, но оторваться было невозможно. Уже не замечал скопившийся вокруг народ. Не слышал азартных выкриков болельщиков и прибауток банкира. Для него существовали только картонная коробка и двигающиеся стаканчики с исчезающим шариком.
Неожиданно Юшманов почувствовал руку на своём плече и выпрямился.
Это был Славик:
— Николай Алексеевич, мне кажется вам пора на службу. Фортуна такая изменчивая штука – с ней главное вовремя остановится!
Юшманов точно очнулся от магического сна. Его переполнял восторг. Реакция не подвела и, оказавшись на этом совершенно ином ринге – он снова победил. Возбуждение проходило медленно. Немного успокоившись, он согласился, кивнул в ответ:
— Пожалуй, действительно пора, — стал вынимать из карманов помятые купюры и складывать из них пачку. — Ты оказался прав – реакция меня не подвела! Завтра снова приду!
Славик поморщился:
— Николай Алексеевич, приходите лучше в следующем месяце. А то вы нам весь банк распотрошите, играть будет не на что!
Николай с удивлением посмотрел на парня:
— А если раньше, то что?
Славик покрутил головой, и, надув губы, с писком выдавил воздух:
— Можете проиграть, вижу вы человек азартный! Когда придёте, меня не забудьте найти!
Попрощавшись, Юшманов направился в отделение милиции. По дороге пересчитал деньги – получилось чуть больше месячной заплаты. Душа ликовала.
В кабинете застал своего предшественника, тот протянул руку знакомясь:
— Фёдор! Ухожу в главк. Ты теперь на моём месте?
— Так точно. – Николай! И территорию твою мне передали.
Фёдор подозрительно посмотрел на Юшманова:
— А ты что так светишься? Уже успел что-то раскрыть?
Николаю не терпелось всё выложить собрату по борьбе, но решил ограничиться, не вдаваясь в подробности:
— Да старикашке одному сумел помочь. Тот у Ладожской все деньги проиграл. Пришлось сходить, переговорить со старшим. Всё вернули.
— Старик такой щупленький с белой тростью и бородкой под Ленина?
— Да, — изумился Николай.
Фёдор таинственно улыбнулся:
— Славка поиграть предложил? Выиграл?
Николай горделиво усмехнулся:
— Я же международный мастер спорта по боксу. Реакция что надо. Шарик от меня ни разу не ускользнул. Только жаль – просили не чаще чем раз в месяц приходить, а то боятся, что все деньги мне проиграют. А ты что их знаешь?
Фёдор расхохотался, в изнеможении упал в кресло:
— Реакция твоя здесь не при чём! Это же мошенники, если захотят без штанов оставят. А Владимир Ильич очень расстроился, когда к тебе приходил?
— Плакал навзрыд!
— Ну, артист, ну артист, — веселился Фёдор. — Видать ещё в форме! Он раньше в театре Сатиры работал, а сейчас на пенсии – подрабатывает у напёрсточников – с территориальными оперативниками знакомит.