Моему другу - оперной певице, потерявшей голос.
Ты мне очень помогаешь, Таня. И, эта сказка навеяна именно этой мыслью. Вспомнил один свой опыт, которым, просто, не могу не поделится с тобой. Этот опыт вспомнился во время ночной медитации. Конечно, страшное и плохое, во время отмотки моей жизни в начало, оказало максимальное влияние на меня. Но, было и хорошее. Кое-что, я и хочу тебе рассказать...
Во время обучения на первом курсе Университета, я пошел в альпинистcкую секцию. Причем, не с сентября, а, с февраля. Так получилось. На днях, будет 35 лет, как это произошло. Начал заниматься там очень активно. Не жалея своего тела и выкладываясь вовсю. Тренировки были тяжелыми, рассчитанные на выработку выносливости, силы и ловкости. Для примера, началом каждой тренировки, была пробежка 10-25 км. Т.е. час – два с половиной часа бега…. А после, этого силовые, освоение технических приемов и т.п. Но, через четыре месяца я уже поехал в горы первый раз. На Северный Кавказ. Альпинистский лагерь “Узункол”. Мне, тогда было 18 лет. После тяжелых тренировок я себя там чувствовал, как рыба в воде. Просто, наслаждался природой, рассветами и закатами. Бесконечно глубоким звездным небом в ночи. Вершинами-призраками, шумом горных речек и красотой рододендронов… Там я почувствовал Бога в душе. Именно там. Мыслей просто не было. Было наслаждение бытием. Конечно, всякие случаи там происходили, но занятия альпинизмом оказали огромное воздействие на меня при становлении как человека, так и мужчины. В моей связке тогда было две девчонки. Одна из Таллина, другая из Тарту… Катрин и Маргит. Приходилось иногда, даже, тащить их на себе… Девчонки, что поделаешь… Тащил. Катрин, вообще, особо везло. Спасал ее дважды. Один раз, вытаскивая из горной речки, куда я бросился за ней прямо с рюкзаком, второй раз, ловя ее, летящую вниз по леднику, прямо за волосы. Четверти волос тогда она лишилась, точно. Но, я ее удержал. Чудом.
Смена подходила к концу и было бесконечно грустно уезжать. Тоскливо больше не видеть утреннего фиолетового неба. Не видеть звездопад по ночам и возвращаться в, хоть и любимый, но серый и тусклый Ленинград. На целый год. До следующего лета. Но, время пришло, смена расселась в автобусы, и мы выехали из лагеря.
Ты слышала мой голос. Ничего особенного. Обычный. Еще и нос, с детства переломан, так что, почти совсем не дышит. Я никогда не пел. Стеснялся. Как-то, записал свой голос на магнитофон, послушал, и понял, что петь мне можно, только когда никто не слышит. Я, в детстве, обучался классической гитаре и немного играл… Но, никогда не пел...
Автобус с участниками (так в лагерях называют альпинистов), медленно ехал вниз, к ближайшему селению. Я смотрел в окно, прощаясь с горами. Душа наполнялась какой-то благодатью. Раздалась музыка и песня… Наверное, ты знаешь эту песню. В. Высоцкий, "Песня о Горном Эхе"
В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник,
Жило-поживало весёлое горное эхо,
Оно отзывалось на крик - человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет -
Крик этот о помощи эхо подхватит проворно,
Усилит - и бережно в руки своих донесёт.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
Пришли умертвить, обеззвучить живое ущелье -
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
К утру расстреляли притихшее горное эхо -
И брызнули слезы, как камни, из раненых скал...
Музыка была тихой, почти не слышной. А голос – голос мой и не мой. Он звучал. Но, звучал во мне! Меня переполняли мелодия и чувства. Песня кончилась, а я так и не двигался. Ни телом, ни мыслями, ни душой. Я очнулся от прикосновения. Рядом со мной сидела Катрин. Она, подняв глаза, спросила меня – “Виктор, ты знаешь эстонский язык? Ты пел песню на эстонском. Песню про горы.”. Музыка звучала во мне, Таня. Песня – тоже. Я не знал и не знаю эстонского! Но, ее услышала Катрин. Моя душа пела, Таня. И эту песню услышала Катрин. Тоже, своей душой… Петь можно и душой… я понял это тогда. И, твою песню будут слышать другие люди. Вот об этом я хотел рассказать тебе...