В каюте капитана я торговался с хозяином. Предметом спора была наша
буфетчица, Валентина Александровна.
– Выгуляй девушку в городе, – говорил кэп, – покажи ей Зеландию, пальмы,
кокосы и прочую чушь. Ты умеешь говорить красиво о всякой ерунде. Мороженым
угости, я тебе денег дам.
Кэп вынул из сейфа и положил на стол десять австралийских долларов.
– Взяток не беру, Анатолий Петрович, – пошутил я, – разве что борзыми
щенками…
– Упёртый ты сибиряк, начальник, – продолжал капитан. – Лови момент. Провести
время с красивой женщиной, что может быть лучше?
– Только хороший собутыльник.
– Не надо об этом вслух. Да ещё с утра…
Дело в том, что я пришёл к капитану отпроситься на берег.
К этому всё располагало. Был воскресный день. В это время не ждёшь подлостей
из конторы или срочной переписки с фрахтователями. В иллюминаторе сияло
майское солнце. За оградой порта блестели листьями гигантские фикусы.
Я предвкушал неспешную прогулку по городу, отдых у голубого фонтана и финал
в баре с хорошим названием «Балалайка». Хозяйкой паба была очаровательная
Бригита. Смуглая и широкобёдрая, дочь индейцев из племени Маори.
Мы познакомились с ней три года назад. Бригита немного говорила по-нашему,
потому что однажды у неё был русский муж, парень из рыбаков. После того, как он
пропил её машину, Бригита выгнала мужа из дома.
Вообще, я люблю гулять один, поглазеть на публику, в баре перекинуться парой
слов с местным аборигеном. Сопровождать Валентину Александровну никак не
входило в мои планы. Женщина в этом случае, как чемодан без ручки. И тащить
неудобно и приткнуть некуда.
– Валентина – интеллигентная женщина, – убеждал меня капитан. – С ней можно
поговорить на любую тему. Кстати, тебя она считает джентльменом.
– Меня-то за что? – испуганно спросил я.
– Всегда говоришь спасибо, когда она подаёт второе.
В свои тридцать пять, Валентина Александровна выглядела моложе. Маленькая
аккуратная женщина, как говорится, всё при всём. Она нравилась капитану. Чисто
платонически. Мастер любил ущипнуть буфетчицу за бюст или пониже талии. При
этом Валентина с удовольствием визжала.
Однажды я был свидетелем перебранки интеллигентной буфетчицы с нашей
дородной поварихой. Женщины поссорились из-за ведра с компотом. Каждая
считала, что снимать ведро с плиты – это не её обязанность. Изящная буфетчица
блистала таким поэтическим слогом, которому позавидывали бы одесские
биндюжники. Я так выражаюсь не часто. Если вдруг тяпну молотком по пальцу
вместо гвоздя.
От денег я отказался, но от девушки отвертеться не удалось.
За проходной я взял её под руку, потому что Валентина отвыкла ходить на
шпильках. Тонкое белое платье плотно облегало её фигурку. На спине
отсутствовали следы бретелек. Валентина и на судне презирала лифчики,
а в городе, тем более. Округлая грудь мерно колыхалась при каждом её шаге.
– А что, Андрей Степанович, сознайся, тебе приятно идти под руку не с какой-нибудь там дневальной, а с буфетчицей? – спросила меня Валентина.
– Ещё бы! – серьёзно ответил я. – Буфетчица на судне – это лицо корабля!
– Умеете вы сказать барышне комплимант!
Мы поднялись на улицу и остановились на середине каменного моста, чтобы
поглазеть на байдарочников. Узкие лодки замирали на месте, потом кто-то кричал:
«Ап!!!» и спортсмены делали резкий рывок веслами. На берегу по красной
дорожке резво бежали женщины в шортах и бейсболках.
– Мама миа! – презрительно воскликнула моя барышня, – Все толстые и все куда-то бегут.
– Включаем мозги, – говорю, – от бега люди полнеют.
Припекало солнце и мы свернули на улочку под сплошным тенистым навесом.
– Я бы съела мороженое, – сказала Валентина. – Папа спонсировал.
– Вам в кафешке или на вынос?
– Можно прямо здесь, на лавочке.
В это время из-за угла выбежали два мальчугана. У каждого в руке было по рожку
мороженого. Я не успел среагировать. Валентина Александровна ухватила одного
из мальчишек за шиворот:
– Пацан! Айс- крим, где?!
Удивительно, но парень сразу её понял:
– Over there! – Вон там!
За поворотом мы увидели прилавок под зелёным капроновым тентом. Валя
рванула к нему, как стайер при виде финишной ленты. Я отстал и достал
сигареты. Валентина долго выбирала мороженое и, наконец, облюбовала
фисташковое в шоколаде.
– Вот прайс? – спросила Валя и этим исчерпала свой словарный запас.
Продавщица, милая девушка, в розовом фартуке и без следов косметики на лице,
назвала цену.
– Два доллара, – перевёл я.
Валя порылась в сумочке и протянула девушке розовую бумажку. Реакцию
продавщицы надо было видеть…
В Новой Зеландии всё происходит значительно медленнее, чем во всём
другом мире. Это страна с девственной экологией и поставляет старому
и новому свету самые здоровые продукты питания. И держит первое место по
количеству баранов на душу населения. Здесь никто и никуда не спешит. Для нас,
холериков и сангвиников, аборигены кажутся слегка заторможенными.
Сначала у продавщицы медленно полезли вверх брови. Потом не спеша
округлились глаза. Затем на губах расцвела удивлённая улыбка.
– Что это? – спросила она.
Я перевёл.
– Мани, ясное дело, – ответила Валентина.
– Чьи это деньги?
Я перевел.
– Мои, чьи же ещё?!
Только тут я догадался в чём дело. Валя пыталась расплатиться австралийскими
долларами.
– Местная валюта у тебя есть? – спрашиваю.
– Откуда? – вопросом на вопрос ответила Валентина. – Есть американские баксы.
А это папа дал, на мороженое.
– Это Зеландия, детка, – сказал я буфетчице. – Причём, Новая. Здесь
иностранная валюта не катит.
Потом я вручил продавщице два зеландских доллара и мы душевно попрощались.
– Where are you from?* – услышали мы вслед.
– Что она сказала?
– Приходите ещё, – соврал я.
На центральной улице росли пальмы. Под ними на лавочках отдыхали опрятные
старушки. Из-под соломенных шляпок, они не щурясь, смотрели на солнце. Часы
возле банка пробили три раза. Банк оказался закрытым – воскресенье.
– Плакали наши денежки, – огорчилась Валя. – Я ж не думала, что баксы здесь
не в ходу!
– Не бойся, я с тобой. Осталось выполнить два пункта программы. Тяпнуть по
маленькой и сфотографироваться у фонтана. С чего начнём?
– Я бы выпила чего-нибудь.
В «Балалайке» было пусто. Бригита сидела за стойкой, в круглых
очках-консервах и читала толстый журнал. Публика здесь появится вечером
и у хозяйки будет много хлопот. С Бригитой мы виделись вчера и она снова
рассказывала мне историю о своём русском муже.
– Хай, Андрэ! – приветствовала нас хозяйка. И по-английски: – Где ты оторвал
такую красотку?
– Всего за два доллара, Бригита. Сам дринк сейчас не рано?
– Было бы желание, – улыбнулась хозяйка. – Как у крокодайла.
– При чём тут крокодил? – спросила Валя.
– Это старая история. Её любит Бригита. Утром заходит в английский бар зелёный
крокодил. Заказал двойной виски, выпил, расплатился и ушёл. Бармен удивлённо:
«Виски! В десять утра!».
– Было бы желание, – сказала Валентина.
Я попросил себе «Будвайзер», для девушки помягче, светлую «Олимпию».
Бригита включила музыку. Мы слушали «Подмосковные вечера», «Калинку»
и французскую «Тамбе ла нейже». От голоса Азнавура у девушки затуманились
глаза.
– Хочу водки, – вдруг заявила она. – Когда я выпью, я становлюсь лучше!
Бригита налила нам по стаканчику. Потом ещё. Не вынимая руку из кармана,
я пересчитал деньги. Кажется, хватит.
– See you soon!* – сказала Бригита на прощанье.
Когда мы вышли из бара, Валентина заметила:
– Ты видел, как она на тебя смотрит?
– Как на источник дохода.
– Ты нравишься этой лавочнице.
– Ещё бы! Я ей отдал последние гроши.
– Вы жуткий циник, Андрей Степанович! А если это любовь?!
– Я вас умоляю! Про любовь, это в другом месте…
Мы двинулись в сторону порта. Справа, над морем, раскинулся ухоженный сквер.
Он прятался в тени кустов, подстриженных ровными кубиками. Круглый фонтан
шелестел хрустальными струями. Босоногие дети пускали в нём кораблики.
Вокруг бродила праздная зеландская публика.
Я расчехлил свой «Зенит», снял крышку с длиннофокусного «Таира». Потом
оценил ракурс и уселся на скамью напротив скульптуры Пании. Пания – это
местная русалка, когда-то полюбившая земного юношу. Конечно, ничего хорошего
из этого не вышло. Пания уплыла к себе в море и родила там сына. Теперь это
была бронзовая девушка с обнажённой грудью и нормальными человеческими
ногами.
У фонтана моя модель приняла эффектную позу и я нажал на спуск аппарата.
Мне всегда нравился звук зеркалки, похожий на звук затвора АКМ. Потом
девушка присела на круглый парапет фонтана. Затем подняла ноги и обхватила
колени руками.
В следующую секунду её попа соскользнула с парапета. В воздухе мелькнули
стройные ножки и девушка исчезла из вида.
«Вау!» – услышал я дружный стон восхищённых аборигенов. Потом мокрая
русалка восстала из волн и резко запрокинула голову. Длинные волосы
рассыпали мириады брызг. Над её головой вспыхнула многоцветная радуга.
Послышались дружные аплодисменты, переходящие в бурную овацию.
Валентина картинно обернулась к публике и сделала изящный реверанс.
– Where are you from?* – спросил афрозеландец, сидевший рядом со мной.
– Из цирка, – говорю.
– Вери гёрл! Респект!
– Ещё бы!
Если вам случалось видеть мокрую курицу или мышь – это про нас. Белое платье
девушки прилипло к телу и стало почти прозрачным. На бёдрах светилась тонкая
нитка трусиков, а на груди вызывающе торчали розовые кнопочки сосков. Глаза
красавицы поплыли чёрными и синими разводами. Щёки стали похожи на боевую
раскраску индейцев из племени Делавар.
– Грёбанная ваша Зеландия! Грёбанный ваш фонтан в начале мая! И ещё ты тут,
Абинский, со своим фотоаппаратом! – сказала мокрая курица, выжимая свои
волосы.
– Не расстраивайся, подружка, это был кадр века. Про этот случай зеландцы
будут рассказывать своим внукам.
***
Забегая вперёд, скажу, что на следующий день агент принёс местную
газету «Napier Today». Оказывается, заснял бенефис русалки не только я.
На последней странице, в цвете, была изображена наша буфетчица. На фоне
бронзовой русалки и в прозрачном платье. Её поза напоминала грацию ребёнка
с картины Пабло Пикассо «Девочка на шаре».
Подпись под картинкой: «Пания без паники! Компания «Water Equipment»
утверждает, что купание не причинило девушке никакого вреда. Наша вода –
самая чистая, чем где-либо ещё!»
(Перевод мой).
– Тебе причитается гонорар за рекламу, – заметил капитан буфетчице.
***
– Пойдём сушиться, наша ты Пания!, – сказал я и потащил девушку к морю.
– Какая к чёрту Пания?! Я – мокрая фурия! – понизила себя в статусе Валентина.
На берегу она повернулась ко мне спиной и пыталась стянуть с себя платье.
Получалось у неё плохо. Мокрая ткань облепила её тело, словно змеиная кожа.
– Помоги мне, ради бога! – наконец взмолилась девушка.
Вдвоём нам удалось справиться со строптивой одёжкой. Голая Валя ёжилась
и, обхватив плечи руками, трусливо оглядывалась по сторонам. Я старательно
выжимал её платье. Одеть девушку оказалось ещё труднее. Влажная материя
скрипела при этом, как резиновый кранец у борта в прижимной ветер.
– Мне немного не по себе, – сказала Валя, придавая правильную форму своей
груди.
– Мне тоже.
– Тебе-то что?
– Теперь мне придётся жениться…
Потом, глядя в зеркальце, Валентина восстанавливала образ лица.
Я придирчиво оценил результат:
– Сгодится, если издалека. Теперь лошади точно не будут тебя пугаться.
– Ну ты и язва, Андрей Степанович! – сказала красавица. И мстительно: – Уж я тебя отблагодарю за всё!..
– Не возражаю. До утра я свободен…
***
Словарь
Where are you from? (англ.) – откуда вы?
See you soon! (англ.) – скоро увидимся!