В автобус зашли китайцы.
В конце 80-х их появление удивляло, а в середине 90-х на улицах города, на городских и пригородных маршрутах китайцы обычны и многочисленны.
Они привозили свои, кустарно и плохо сшитые изделия для обедневших враз россиян, продукты, овощи и фрукты, водку в пластиковых пакетах, пиво, конфеты, жвачку. Много чего такого, чего мы и в глаза не видели.
На полях работали китайцы, по лесам и лугам бродили наши соседи. Что-то скупали, о чем-то договаривались, искали жилье, женились на русских женщинах, находили родственников, стеной стояли вдоль улиц на стихийных торговых толчках с большими полосатыми сумками.
И покупая сомнительное, мы слышали "Холосё. Холосё!"
Позже повилось все добротно-фабричное, но у нас до сих пор какое-то сомнение осталось. Причина - в этих рынках. Это потом стихию упорядочили.Наши тоже полюбили поездки в Китай, появилось слово "челнок".
Старики вспомнили довоенное время, когда с нашими южными соседями граница была почти условной, ходили туда и обратно и мы и они.
В Хабаровске ещё в 60-х годах можно было встретить круглые китайские фанзы.
Прошли года ….
Китайцы спокойно и разом основали и оседлали рынки, на брошенных, непонятно чьих, и якобы рискованных землях, выращивали удивительные урожаи, и быстренько выучили русский язык, аппетиты и нравы местных властей.
Иногда экзотические фигурки в рисовых шляпах и с коромыслами на плечах, где на длинных крючьях висели корзины, нет-нет, да мелькали на остановках. Все это удивляло и вызывало много разных толков.
Вот группа в человек 10-12 вошла в автобус, сразу же предупредительно и вежливо расплатились, осторожно и внимательно следили за всем происходящим.
По-русски ни слова. С надеждой смотрели на переводчика, удивительно красивого парня с круглым приятным лицом. Он им что-то говорит.
А кондуктор, как говорится, спала и видела себя в Китае. Увлекалась старинной китайской поэзией, рисунком, мифологией, философией и историей.
После нескольких обязательных слов для проезда, она заговорила с переводчиком о своём:
- Я хочу в вашей стране побывать. Мой любимый писатель Пу Сунлин. Благодаря ему ваша страна стала для меня интересной, я мечтаю посмотреть его родные места, настоящий современный Китай.
Переводчик удивлённо и как-то с уважением слушал:
- Пу Сунлин? Вы читали Пу Сунлина? Он жил очень давно – это старина, знает о нём мало кто. Я ничего не читал. Я читал Павел Корчагин.Мы любим вашего героя. Мы любим Павел Корчагин. Это достойный герой.
Пожал ей руку. Остальные его сородичи всматриваются внимательно – о чем это они?
Толстый пассажир поворачивается и говорит кондуктору:
- Я в этом Китае был сто раз, если не больше, и ничего такого особенного там не увидел. Грязь, толпы народов, вонь, нечистота, сморкаются и плюют везде. С этим борются. Но! Но… Но, конечно, работают они очень много, и совершенно не пьющий народ. И очень быстро многие обогащаются. За счет нас. Целыми провинциями сеют, пашут, убирают, забивают, выделывают, шьют, плавят, мастерят и все для русских рынков. Не будь у нас беды, вряд ли бы они так стремительно поднялись. Только за счет нашей беды. Лично я вижу – Китай – это сжатая, туго скрученная пружина. А Россия – уже раскрутившаяся, завод кончился… Не знаю, но это непонятная, сжатая сила. У них большое будущее, а у нас было большое прошлое…
- Но культура? Искусство? - Ведёт своё кондуктор.
- Да там всё такое же, как в Европе, Америке. Одеваются, как там, строят той же архитектурой, делают вещи в европейском стиле. Не видел я ихней культуры. Может она и есть, где-нибудь в глубинке, но я не видел.
Переводчик понял – не понял весь этот разговор, улыбается, и на всякий случай, наверное, говорит:
- Россия – Китай – дружба! Бизнес! Хорошо!
Это точно - китайцы быстро и легко учатся. И как говорится, гость ведет себя так, как хозяин позволит.
Спустя десяток лет знакомая преподаватель русского языка и литературы, учившая в Китае китайских студентов, рассказывала о необыкновенном интересе к русской книге, о действительном преклонении перед литературными героями
Особенно привлекателен Павка Корчагин, который стал символом стойкости и мужества, красоты человеческого духа.В Китае тираж 1-2 млн экземпляров мизер.
1995 год