- Горазд, возьми ружьё, прогуляемся в сторону моря.
Пригнувшись, ниже линии кустарников, дошли до развилки. Прямо к морю вела лишённая растительности гряда, влево в густо поросшую гору, вела звериная тропа, еле заметная среди тонких деревьев и кустов лавра.
Кто-то на водопой всё-таки ходит, а значит и пластун пройдёт. Вот и засохший в глине след поросячьего копыта. Замечательно! Свежатиной все с удовольствием полакомятся. На крутом участке подъёма у Горазда, первого взбирающегося по тропе, соскользнула нога. Серб, поехал вниз, набирая скорость. Билому деваться было некуда, и как он не упирался, рослый, широкий в кости Горазд его снёс, и с пяток метров они скользили вниз, судорожно хватаясь за кусты и больно ударяясь о выступающие камни. Пока Горазд слазил с сотника, он перевернулся на спину. Озеро, остров и укрепление были как на ладони.
- Замри. Давай осторожно под кусты. Ничего не могу понять. Смотри на форт, вроде человек над крышей. Чего он, в воздухе висит?
В четыре глаза пытались рассмотреть.
Ладно, скажу Гамаюну, чтоб из камышей рассмотрел, как там поганые, по воздуху летают. -Подумал пластун.
Человек стал опускаться и скоро слился с плоской крышей.
Через полчаса подъём закончился почти ровным «столом».
Густо поросший разнокалиберным лесом, местами непроходимыми зарослями шиповника. Со стороны моря круто обрывающаяся прямо в воду, с другой упирающаяся в вертикальную скалу до перевала. Противоположный склон, был такой же, как тот, по которому мы поднялись, но выходил на узкий пляж. А что дальше из- за выступающей в море скалы было не видно. Можно ли здесь оторваться от возможных преследователей, было не понятно.
- Шалаш на кромке у моря поставим, за морем наблюдать и мясо заготавливать, следы, чьи видел, Горазд?
- Есть зверьё. Поросята со свиньёй ходят. козы, ну и зайцы.
- Добре.
Я уже приметил пару мест для ловушек. Гатями - острыми кольями тропу до ловушки обустроить и мы со свежей дичиной. Почует свинья неладное, а гати не дадут обойти гиблое место.
- Завтра - послезавтра двоих пошлю на пляж, чтоб выяснили можно ли уйти по берегу, а двоих загнать на стенку, чтоб навесили дорожку для Батьки с его напарником, здесь хоть и круто, но в два раза ближе. - планировал атаман.
Хорошо бы на стенку послать сербов, они с верёвками лучше казаков управляются, только подняться и в нужных местах верёвки оставить, одно дело, нужно ещё Швыря найти, и ему показать. Боюсь, что вместо Батьки на османов напорются. Значит, пойдут смешенными двойками. Одна вверх, одна вниз на пляж.
Внезапно Николай понял, что не нравилось ему в этой вылазке. После истории с засланной девкой, не мог он доверять балканским соратникам. Когда Горазд, вдруг оскользнулся и вместе со ним пересчитывал рёбрами камни, как раз на том участке подъёма, откуда виден был форт, а значит и турки могли нас заметить, у атамана что-то в голове словно лопнуло.
Гнал непривычные мысли, старался отложить, занять голову обычными пластунскими хлопотами, но теперь, когда всё ближнее будущее было обдумано, выползла змея и укусила, куда-то больно. Наверное, в сердце.
Как на турецкие ятаганы идти, когда сзади, сбоку не пойми кто. Ладно бы неумелые, а эти, к крови привычные. Появились вместе, и вроде друг – друга не знают, однако вспоминая пару совместных вылазок, восстанавливая в памяти всё по порядку, до последних мелочей, осознал, как минимум Михайло и Дмитрие, прекрасно взаимодействуют без слов. Если бы не девка, никаких подозрений не возникло. Если бы не отрицали, что давно знакомы. Если бы не «горели» по мелочам. Скажем, Батьке, Михайло рассказал какую-то историю с ним и с Дмитрие, случившуюся осенью, то есть, за полгода до их знакомства у нас. Как в бытовых мелочах, достаточно взгляда чтоб один недавно знакомый мужик понял другого. Нам же приходиться им всё растолковывать.
Значит, цель у них есть. Какая?
Османов эта троица не жалела, выдавать нас басурманам, им, вроде не с руки. Про предстоящий рейд никто не знал, кроме Вука Сречко! Может болтанул где? Или специально подослал. Не доверяет? Так он Горазда привёл. Это его человек.
Проследить, чтоб не исчезли вместе с золотом? Тогда сегодняшний разговор с Гораздом, всё объясняет.
Второй путь ещё хуже. Перерезать нас и концы в воду. Распустят слух, что пластуны, золото отбили и с ним сбежали.
Турки побегают, побегают, да и искать перестанут.
Но в любом случае, задача этой команды, добыть золото, используя нас как отмычку.
Может, напраслину навожу, на славных сербских воинов, однако, если не подготовиться к самому худшему исходу, грош мне цена, как атаману.
Мало ли историй таких , когда браты друг - дружку резали, не поделив «зипун».
Ещё один поворот неприятный нельзя забывать. А что, если кто из своих проговорился или похвастался. Тогда силы эти, совсем неизвестные, постараются перерезать ватажников, но только после вывоза денег.
Как проникнуть в замыслы союзников - попутчиков. Разговаривать нужно, между своих баек, слушать их рассказы.
Пока шли к острову, говорить было некогда, теперь же времени достаточно, послушаем, чего наплетут.
А так всё хорошо начиналось. Поездка в Екатеринодар. Напутствие атамана, нет ещё раньше, сбор ватаги.
Тогда всё казалось простым и лёгким.
Сотник наклонился, вытащил из ножен на лодыжке чёрный клинок. Осторожно на ногте проверил остроту.
- Хороший ножик, у тебя, атаман.
Нож был так удобен, что выпускать из руки не хотелось. Рукоятка обёрнута кожей катрана - черноморской акулы. Сверху заплетена узкой полоской толстой чёрной кожи, на месте гарды небольшой упор. Рука, даже в крови не соскользнёт. Упор не мешает быстро перехватить с прямого на обратный хват. Знатный нож – дорогой, для тех, кто понимает. - Да – а, потянул, с сожалением убирая оружие в ножны.
Неудачно он сейчас со своим мнением влез. Момент испортил. Хорошее оружие успокаивает, мысли оттачивает.
- Скажи, Горазд, когда паруса увидим, как скоро корабль к берегу подойдёт. Сколько времени у нас будет?
- Тут всё от ветра зависит, если попутный, часа через четыре.
- Днём вроде с моря дует.
— Это здесь, на берегу. Днём с моря, ночью с гор. В море может по-другому, да ещё кто знает, какие здесь течения.
- Что, в море тоже течения есть?
- Конечно. Есть тёплые и холодные, Широкие медленные и стремительные узкие. А на дне горы и равнины.
- Сам видел?
- Верхушки, видел, о них корабли разбиваются.
- Как же моряки разбираются, где и как плавать?
- Есть морские карты - лоции. Там подробно описаны течения, мели, господствующие ветра.
- Черемши нарви, а я пока земляники соберу, да спускаться будем. К ночи готовиться нужно.
Не поплыли ночью мерить скорость течения и глубину – очень ночи были лунные. . Огромная луна, шаром выкатилась над морем и освещала округу. Все смотрели на нее и терпеливо ждали. Долго лунные ночи не продержались.
На третий день, после полудня ветер нагнал облака и как только солнце закатилось, наступила нужная нам тьма.
Билый с Грицом заходили в воду по правому краю острова, Сашко с Гамаюном ещё дальше, на самом крае нашего уступа.
- С Богом, - перекрестились, выдохнули весь воздух , чтоб дыхание не перехватило и в воду.
Холодная! Однако, не такая ледяная как в наших горных речках, текущих из ледников.
Медленно вдохнуть, теперь вперёд, стараясь выдержать правильное направление.
Течение чувствовалось, но силу без привязки, хоть к какому –то предмету не определить.
Показал Грицу замереть на месте, поплыл на встречу течению, потом по. Не сильное, но холодное. Тело потихоньку деревенело. Поплыли как можно быстрее.
Неожиданно, минут через пятнадцать чёрной скалой проявился форт. Мы выплыли к правому краю, значит течение было гораздо слабее, чем мы рассчитывали. Теперь есть возможность определить длину и высоту укрепления. Гриц показал, что залезет на узкую полоску перед стеной. Сотник помог ему забраться, без звука.
Один поплыл по течению, второй крался вдоль форта.
Когда стена кончилась, Гриц осторожно завернул за угол, а сотник уцепился за камень, Вернувшись, Гриц показал, чтоб Билый выбирался из воды, мол погреемся.
Наружной охраны не обнаружено. Мужчины сняли бельё и принялись приседать и махать руками, когда кровь прогрела кожу, Гриц обследовал форт с другой стороны, а Билый пошёл по острову в сторону моря и обнаружил отхожее место, отгороженное с двух сторон камышовыми стенками по пояс.
Отлично! Ночью обязательно кто-нибудь выйдет, значит, если что, языка легко можно добыть.
Осталось только промерить глубину, вплоть до моря. Пластуны опять опустились в воду и ныряя направились, в сторону солёных волн. Постоянная глубина в два роста среднего человека, позволяла осуществить задуманное. Там, где пресная соединялась с морской, чистой воды было по пояс. Крупные валуны образовывали под водой вал. Как казаки не пыжились сдвинуть не одной глыбы, не удалось.
- Возьмём колья, всё равно проход сделаем, нам-то всего ничего нужно. Два валуна в одну сторону, два в другую, давай через море к своему берегу. - После озера, в море вода была теплее, но всё равно на берегу пришлось гопака плясать, чтоб ноги нормально заработали.
Однако когда подходили к щели, где обретались, всё равно зубами как волки щёлкали.
Сербы завесили проход, навесили над костром кошму, тепло хорошо прогрело камни, нагрели воды, когда костёр прогорел сдвинули угли, на горячие камни настелили еловых веток, на них укрытый с головой бешметами и черкесской уже лежал Сашко.
- Обсох?
- Ни, тильки возвернувся. Трошки заплутал. С папахой на голове, высунулся из тряпья, Сашко с синими губами.
- Тогда вылазь, мыться будем, пока мокрые и горячая вода есть.
- Я уже скупнулся, зуб на зуб не попадает.
- Вылазь, за горный поход, грязи на два пальца небось накопил.
Воду расходовали экономно, с азартом, прибаутками. Тёрлись папахами вместо мочалок, так весело, что сербы не выдержали и тоже вовсю начали наводить чистоту как мама учила. Потом, допив остатки дуни улеглись на ельник и начали потеть.
- Гамаюну небось сейчас не жарко.
- Не волнуйся, он с баклажкой самогона на шее поплыл, она ему милее бани будет.
И тут сотник улетел из этой щели, с этого берега.
Только вернулся из Новочеркасска, где в юнкерском казачьем училище три месяца, после окончания гимназии, вместе с двумя десятками лучших выпускников с Кубани, проходил специальную программу для получения первого офицерского звания – подхорунжий. Изучали устройство Российской империи, основы законодательства и судопроизводства. Структуру российской армии. Уставы. Строевой и сторожевой, дисциплинарный. Для инфантерии, кавалерии и артиллерии. Сдавали испытания, по стрельбе, вольтижировке, джигитовке. Рубили лозу. Учились фехтовать на эспадонах.
Учились ходить и скакать строем, а также правильно подавать команды.
Ученье длилось по шестнадцать часов в день. Практические занятия всем кубанцам были хорошо известны, а вот теорию приходилось зубрить во время практики.
Во время конных упражнений или стрельбе, в голос повторяли:
«Направление не перпендикулярное к линии фронта, а составляющее с нею угол в 45°, называется облическим направлением».
«По команде: «Трубач на место», он становится на шаг от задней шеренги, за четвертым рядом с левого фланга взвода.»
«Равняться следует так, чтобы каждый всадник видел грудь третьего от него человека, а стременем чувствовал товарища своего со стороны равнения».
И вот вернувшись в родную станицу с офицерскими погонами с одной звездой, ну как звездой - звёздочкой, расцеловав плачущую маму и ковырявшего ногтем звёздочку, младшего братишку,
- А что, мамо, может друзей-братов в шинок повести?
- Да, что ж сынку, я вас в хате не накормлю? Виноградного вина на всю станицу хватит, да и хлебного пара глечеков в погребе. Пока всех соберёшь мы с Катериной, наготовим, до утра закуски хватит. Мишка, беги кликни тётю Катю, да и Клавку пусть возьмёт.
- Да удобно ли, мы же шуметь будем, песни спивать…
- А мы подпоём, ты не боись, когда надо тогда и пидмогнём, что я, батьке твоему и его братам столы не накрывала?! На улице сядете возле летней печки, дерите глотки, нехань все соседи обзавидуются.
- Мишка, коня не расседлал?
- Що я нэ знаю, что зараз ухамыляешь?
- Правильно говорить «что», а не «шо».
- Слухаю, господин подхорунжий!
- Ладно, лети к соседке. Я быстро, мамо.
- Правильно говорить «мама»,
- А ну гэть, к соседке, да и дядьке Апанасу шепни, чтоб пришёл, стаканчик, другой перекинул.
- А не помешает он вам, сынок?
- Дык, тётка Катерна быстро его домой наладит, хоть бы второй стакан успел выпить.
- Это вы всегда успеваете, моргнуть не успеешь. Ты уж, сынок…
- Знаю мамо, офицер!
Тут на улице появился конный. Намётом летел.
Просто так никто так пылить не будет, я вышел со двора, конник осадил лошадь, накрыв нас облаком дорожной пыли, мелкой, как женская пудра.
- Здорово Билый, хорошо, что вернулся и конь у тебя под седлом. Зараз вооружайся, в шинке найдёшь Гамаюна, бери его десяток и живо в Яшкину балку, залогу делать. Через час мы абреков туда загоним. Посыльный казак развернул коня и в миг оставил после себя лишь пыльный столб.
Ватага абреков шла коробчить что плохо лежит, через плавни, их обнаружили, но оттеснить в плавни не получилось. Теперь их гнали в сторону от станицы в густой лес. Яшкина балка и укроет, и выведет прямо в бурелом, а там разбегуться по одиночке и поминай как звали. Знать бы какими силами идут, хватит ли одного отделения.
- Готовьте стол, мамо, я быстро.
Шинок встретил запахами квашенной капусты, селёдки, чего- то кислого неприятного. Хорошо, что мама настояла дома отметить.
Пятеро казаков, сидели видать, давно. Двое чужих, остальные станичники.
Моё волнение, пыл, мол скорее, скорее, разбились об абсолютно пьяного Гамаюна.
Он смотрел на меня какими-то стеклянными глазами и кажется не узнавал.
Кончики пышных чёрных усов загнуты вверх, борода в колечках – завитушках, лицо неподвижное как у покойника.
Потом в его голове что-то случилось,
- Билый, Микола, не рановато тебе по щинкам шастать? Але, поручение какое имеешь?
А чего такой парадный, праздник какой, а мы не знаем?
- Господин вахмистр – начал я казённым голосом, - прошу выйти, имею поручение передать Вам приказ.
Покачиваясь Гамаюн вышел со мной на улицу.
- Сполох! Господин вахмистр. - в двух словах передал, всё, что знал.
- Не вышло, стало быть, в плавни оттеснить. Зараз исправим.
Я взлетел в седло, Гамаюн схватился за стремя, и мы двинулись, постепенно набирая скорость.
Четверти часа не прошло, отделение мчалось к условному месту.
За полверсты свернули с пыльного шляха и через редкий чигирь направились к середине балки, но в перпендикулярном направлении. Спустившись почти на дно балки, казаки предали лошадей двум коноводам, побежали занимать свои, давно «обжитые» позиции.
Протрезвевший Гамаюн, дыхнув густым перегаром, повёл на свой командирский номер на другой стороне балки. Склоны заросли орешником, молодыми дубками, и кизилом.
- Разведку пропускаем, как рукой махнёшь, казаки палить зачнуть. Твой всадник третий, если в два ряда поскачуть, - третий левый.
- Степан Никифорович, Ваш десяток, Вам и команду давать.
- Давай, подхорунжий - разглядел погон, всё-таки. - Видишь, я сегодня негожий. Хорошо, что всё заранее наладили.
- Чего гуляли-то, вроде праздника нет.
- Шапари вчера к ночи приехали на двух фурах, с утра кабана своего им продал. - Он крутнул себя за перебитый когда-то нос. Им, хорошо и я доволен, ну и обмыли, конечно.
Валун видишь круглый, как шапсугский сыр? Как передний поравняется- махнёшь рукой и бей.
Лёг поудобней, обмахнул папахой пыль с ружья, прицелился Отличная позиция. Положил пистоль под правую руку. Я готов.
- Степан Никифорович, в Новочеркасске офицер новый пистоль показывал, револьвер называется. Пять пуль с медной гильзой вставляешь, капсюля надеваешь и пять раз можно выстрелить.
- Слыхал. Патронов не накупишься. Дорого пока.
В сшибках я бывал не раз, но сейчас чего- то морозило. Руки не тряслись, но внутри немного потряхивало. Первый бой офицером. Опозориться нельзя. Пойдёт сперва по станице, а там и по камышам:
- У такого батьки, сынок- то квёлый.
Сперва просигналили, птицы, затем у ухо услыхало топот копыт. Первым чёртом влетел, заросший по глаза, худой черкес возле круглого валуна придержал лошадь поднял её на дыбы. Ты смотри чертяка, хай бесы заберуть всю его родню, что творит. Не опуская передние копыта, повернул по кругу коня. Сам из-под густых бровей внимательно осмотрелся и зарысил дальше. А что он, собственно, хотел увидеть? Стоящих в рост пластунов, отдающих ему честь?! Да тут в двух шагах пройдёшь и никого не увидишь!
Дальше балка поворачивала, и лихой абрек скрылся из виду, а вот и товарищи его появились. Руку вверх, огонь. Схватил ружьё, пальнул в третьего, с ощущением, что промазал, как-то мой абрек быстро упал на спину своего коня. Схватил пистоль, хотел спуститься вниз, через пороховое облако, тут раздался сдвоенный ружейный залп, за поворотом.
- Коноводы отметились, - пояснил Гамаюн перебивая перегаром кислый запах пороха. И ещё один выстрел оттуда же. Здесь без меня разберутся, нужно бежать на лишний выстрел.
Гамаюн понял,
- Вон там беги. - Показал направление.
Бежать, стрелять лучше, чем ждать. Я бежал на той же высоте, где была наша лёжка, параллельно низине. Вспомнились строки из устава «параллельные ряды верховых воинов называются... Пистолетный выстрел. Да там бой идёт! Выскочил на пологую тропку, пробитую дождевыми потоками, по ней и помчался вниз, изредка гася скорость прыжками на две стопы наискось спуску. Метров на десять ниже открывается картин боя. Коноводы выгнали лошадей на тропу и полностью её перекрыли. С одной стороны, абрек - разведчик, не решается спешиться орёт чего – то, машет шашкой. Один казак сидит, привалившись к дереву, видно ранен. Шашка рядом, перезаряжает пистоль. Спиной к нему второй, рубится сразу с двумя. Наверное, один из них тот, в которого я не попал. Поднял пистоль прицелился так, чтоб своих не задеть. Не попаду, хоть отвлеку. Нет, опасно. Рубящиеся всё время двигаются, а горбоносый разведчик, хоть не приближается, но криками своими, отвлекает. Вот в него и пальну.
Выстрел. Папаха горца полетела на землю, а абрек, нырнув под брюхо, развернулся и был таков.
Да что ж такое! Два раза выстрелил и оба промазал. Один из черкесов уже бежал мне навстречу. Пистоль за пояс, шашку вон и с казачьим посвистом тоже сбегаю вниз на противника. Ему удобнее атаковать меня снизу. Ноги или живот. Мне голову и плечи. Тут кто быстрее и смелее.
Мой носатый соперник решил сперва защитится от удара сверху, я же не ударил, а кольнул в плечо. Зимой, так атаковать я бы не решился, можно и не пробить кожушок, да и урон не велик, но теперь торопиться было некуда, вот — вот прибежит подмога. Делать ставку на один победный удар не следовало, всегда есть риск нарваться на более опытного и быстрого фехтовальщика. Пользуюсь набранной скоростью, я проскочил абреку за спину, попутно полоснув чуть выше тонкого горского сапога из козлиной кожи. Между делом, отметил гримасу боли на остром как топор лице. Сейчас он рубанёт с разворота сверху вниз, вложив все силы в удар, понимая, что обессилит через несколько секунд. Свист шашки, гортанный крик, я отступил на шаг назад и сразу шаг вперёд протыкая горло противнику. Шашку на себя, меняя кистью угол лезвия. Уклониться от падающего тела с одновременным поворотом к последнему врагу. Устали ребята. Просто бьют железку об железку, кто первый сомлеет.
- Эй, джигит, сдавайся, - а сзади топот ног, сейчас тут весь десяток будет.
- Сдавайся, ты один остался, никто из твоих не видит. Горец крутнулся в одну сторону в другую, а ведь Митька его подрезал! Припадает на одну ногу.
- Землякам расскажем, как ты тут героически бился, пока от потери крови не упал. Выкуп заплатят и гуляй по своим горам. Абрек бросил шашку, опустился на землю, вытянув раненную ногу. Плачет. От злости плачет, ну за дуваном ходить, дело такое. Хорошо, что жив остался, хотя может ему и не хорошо. Кто достаток имеет, в набеги не ходит. Хлопцы сняли пояс с кинжалом и сабельными ножнами, с моего убитого тоже, протянули мне - законная добыча. Пленному кто-то бросил чистую тряпицу – рану закрыть. Не из сострадания, он теперь станичное добро. Черкес что- то лепетал, про бедность, мол жениться пора, а денег нет. Его никто не слушал. Родственники скинуться, хоть пару добрых лошадок, за него дадут. Честь рода не позволит самого захудалого, даже изгнанного из аула, в плену держать.
С шутками, поговорками подошёл Гамаюн. Задержался у черкеса с порванным горлом. Глазами спросил: - Кто? - ему так же указали на меня
- Ось, хлопцы учитесь, як охфицеры рубятся. Два часа в станице, одного в полон, другого к Аллаху. А ты Митяй, чего ж рубился, а в полон не уговорил?
- Вёрткий, зараза, весь дух на рубку ушёл.
- Ничипор, чего в теньке отдыхаешь?
- Шкуру мне аспиды попортили.
- Перевязался?
- Не имел часу, пистоль перезаряжал,
- Гляньте хлопцы что там у него. Разбирай лошадей, грузите убитых, хоронить будем.
- Один ушёл, самый первый.
- Нехай, быстрей родне расскажет, тогда хоронить пока не будем. Тела на лед, может и их выкупят.
Теперь замёрзший Гамаюн в чужих камышах должен высмотреть то, чего с нашего берега не разглядишь.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/10/19/1441