Детство - это такая пора, когда горе и переживание лишь сиюминутные пробелы в жажде жизни и радужном немотивированном счастье.
Не разрешили конфету до обеда? Зато на траве зелёная мохнатая гусеница, прям салатовая, шерстяная и ползёт густой волной буквой ... забыла букву, но прямо зигзаговая фигура! Да не нужны мне конфеты, когда есть такие чудеса, тем более где конфеты я знаю и сама добуду, когда мама отвернётся - я буду пиратом за сокровищами и преодолею все преграды на пути к кладу!
Мультики надо выключать на самом интересном месте? Да, всплакну от души с истерикой, обидно же в самом деле!? Но строгая мама обнимет, скажет «доченька, знаю, очень хочется, но завтра, ладно? А теперь зубки и спать, про что сегодня будет книжка?»
Утром встаёшь - миллион вопросов пузырится: а что сегодня будет? а после школы? а что на завтрак? А ты за мной приедешь? точно приедешь? и куда пойдём? а печенье испечём? и красками, главное красками не забыть: ты рисуешь, а я вырезаю и клею, называется «бастельн» по-немецки, а по-русски «творчество», у меня целая стопка творчества на столе скопилась, надо теперь стопку рамок и куда повесить.
Масса дел, прямо не успеваешь всюду: многие игрушки давно не играны, а чего они безхозно лежат? И вообще играть весело - это вытряхнуть всё на ковёр разом и строить мир из подручных материалов, а непонятливая мама называет это смешным словом «бардак», хотя дак - это утка, если по-английски. Значит, утиный беспорядок.
Ладно, убираю. Пойдём спать.
Сначала папа, а потом сразу ты.
Что, уже книжка закончилась? Ну, последняя игра: мы семья .... пусть будет панд, и ты ждёшь когда я родюсь. Да, твоя девочка, бантик видишь? Мам, зачем мне эвкалипт?! Я же не коала! Мне засахаренный бамбук, две порции! Спокойной ночи. А ты точно придёшь, когда пойдёшь спать? И завтра утром ты тоже будешь здесь? Точно? Ну, мало ли, просто убедиться. Люблю!
Знаете, после суматошного дня хочется уже уложить, домыть, убрать и отвалиться, то есть в ускоренном ритме пережить рутинные процедуры.
Но я обычно дохожу до последней ступеньки лестницы на кухню, вздыхаю и возвращаюсь наверх.
Доченька, ещё раз поцелуемся. Потому что я здесь. Я всегда здесь. Не о чем волноваться, мы рядом и никуда не денемся. Спокойных снов!
И сидишь ещё минут десять, пока не задышало ровно, уплывая в детские сны. Посуда и требующие иголок-ниток колготки терпеливо ждут.
Я из детства помню отрывки.
Но один страх я помню очень хорошо: родители ушли в гости или в театр, и нам велено самим укладываться спать - завтра в школу и режим.
Если режим, мы послушно лежим.
Каждая в своей кровати в одной комнате, в темноте. И пристально слушаем лифт.
Мы живём на 12-ом последнем этаже, и лифт ночью слышен досконально. И ты точно знаешь, что если он гудит 15 ударов сердца - то это шестой этаж. Если дольше, сердце бьётся чаще, и ты замираешь и слушаешь гул, как врач слушает хрипы в лёгких, на пределе концентрации, как бы не надеясь на лучшее, но жаждя его всем существом.
Самое жуткое - лифт приехал на твой этаж, но через пять секунд ключ в замке не повернулся: значит, кто-то из трёх других квартир на лестничной клетке уже в безопасности, а мои родители всё ещё снаружи, в страшном жутком тёмном мире, где с ними может произойти всё что угодно. А я им не смогу помочь, потому что лежу здесь по их инструкции и каждую минуту их мысленно теряю.
И вот когда надежды уже нет, все оплаканы сначала от страха, а потом безысходности, лифт возносится на 12-й круг ада, в замке щёлкает ключ, и живые и невредимые родители тихонько, нарочито бесшумно, внедряются домой.
А почему ты не спишь? Глупенькая, что с нами может случиться?
Всё - почти отвечаешь ты, но мелочно предъявлять претензии, если только что избежала большой беды и конца света. Спокойной ночи.
Знаете, когда я в третий раз сегодня вернулась к дочке наверх, она мне сквозь сон сказала: представляешь, сегодня на переменке одна девочка убила палкой кузнечика. Зелёного. Мы его с мальчиком Б. похоронили на листочке в песочнице, там теперь кладбище. Я вот думаю: а вдруг у этой мамы кузнечика были дети? Как они теперь?
Да.
Тоска по маме - это неизменная, необратимая данность.
Вне зависимости от возраста детей и длительности жизни родителей.