Черновик главы к проекту Сима Никина "Обреченный взвод -2.тайна Эрлики". Предыстория событий "Диверсия"Эрлика", на 10лет ранее.
Показалась знакомая расщелина. Слева внизу под обрывом в хлопьях пены бился о гранитные утесы хрустальный поток. Губы Владимира тронула легкая улыбка — припомнилась история десятилетней давности. Джунгли полны опасных сюрпризов для человека,но если суметь договориться...
В тот раз, с МОНИК поступил заказ на дикообразного барсука. По мосту из поваленных деревьев ловцы перебрались через расщелину в месте соприкосновения скал друг с другом. И углубились в горы. Охоту совместили с дежурной геологоразведкой. Мероприятие затянулось. Колючие несговорчивые бестии при малейшей попытке приблизиться поднимали торчком иглообразную щетину на загривке и хребте, и шустро скрывались в лабиринте подземных ходов. Гонки среди каменных глыб закончились поимкой одной крупной особи, не успевшей затащить толстый пушистый зад в тесную нору.
Возмущенно хрюкавшего барсука осторожно запихнули в клетку, дождались геологов и двинулись домой. Прижимаясь к скалам, отряд растянулся цепочкой на узкой тропе, вившейся лентой по краю пропасти. Авангард вырвался вперед, перебрался по стволам и углубился под сень деревьев. Едва люди перевели дух в спасительной тени, как позади, раздались визг, истеричное мяукание вперемешку с грозным рычанием. Охотники рванули обратно.
На выступе рядом с переправой мордой вниз застыл тигроподобный угольно черный с серым подшерстком мраморный кот.
Прячась за кустами, общинники пробрались на край расщелины.
Внизу над потоком в сетях свисавших корней и лиан бился чёрный котёнок размером с рысь. Водяные брызги заставляли смешно поджиматься лапы и короткий хвост. Ребенок истошным воплем требовал у родителя немедленного
избавления от холодного душа. В свою очередь старший нервным рыком высказывал мнение о тех, кто лезет туда, куда не следует и не соблюдает технику безопасности на природе. Напряженно вздрагивающий хвост выдавал замешательство старшего котяры: с одной стороны родительский инстинкт заставлял не бросать и спасать
малыша, с другой, прыжок с отвесной скалы на торчащие из воды камни грозил смертью ему самому.
За спиной гневного зверя, на повороте тропы застыли в растерянности носильщики и замыкающие. Кот, занятый переговорами с дитятей, их не замечал, но отвлекись он на мгновение, и ситуация могла стать плачевной. Шансы увернуться и спастись на узкой тропе от главного хищника были не велики.
— Да, откуда их принесло?! — раздались нервные восклицания.
— С другой стороны подошли.
— Сорвался, наверно, по неопытности. Зинка рассказывала: "Мраморные коты молодняк рано к охоте приучать начинают”,— вспомнил кто-то из ребят.
— Принесла же их нелегкая. Что будем делать?
— Надо ему. Ей? А кто их разберет? Котенка вернуть. Может уйдет.
— Ага, вместе, на охоту на наших.
— В любом случае с малышом быстро не рванет.
— Надо попробовать, — прервал спор Владимир, — давайте трос. Будете страховать. В случае чего, отвлечете кота. Молоко у кого осталось?
Прихватив молоко, глава общины спустился по веревке на каменистую кромку у подножия скалы и без особого труда переправился через бурную, но не широкую речку .
Заметив человека, животные дружно замолчали.Стоило Владимиру оказаться рядом ,и детеныш оскалился и затравлено захрипел. Сверху слетело несколько камней. Родитель сгруппировался для прыжка. Медлить не приходилось. Вересов достал флягу с молоком, заткнул её
горло платком на манер соски, улучил момент и сунул в пасть котёнку.
Хотелось, надеется, что молоко во фляжке ещё не скисло, благодаря плоду местного хлебного дерева, пошедшего на изготовление молочной тары.
Малыш от неожиданности кашлянул, мотнул головой. Четыре лапы крепко обхватили бутыль. Послышалось упоенное чмокание. Нож из раковины гигантской мидии прошелся по растительным волокнам, и рюкзак принял звереныша с фляжкой.
Владимир затянув веревку горловины. Снаружи осталась лишь голова котёнка с пропитанным молоком кляпом во рту. Ноша переместилась за плечи главы общины.
С двух берегов напряженно наблюдали.
Ещё с другого края обрыва Вересов приметил лесенку из крупных камней вдоль противоположной стены с небольшими выступами. План, как и любая авантюра, был прост: забраться с рюкзаком наверх, где ребенка перехватит усатая родня. Оставалось привести его в действие, пока малыш в настроении, и не возражает против способа спасения.
Карабкаться по камням с поклажей оказалось не легко и опасно. Заплечный багаж тянул назад. Каждый неловкий шаг грозил падением с высоты и переломами рук и ног. Несколько раз мешок с живым грузом приходилось снимать, и закидывать впереди себя, перебираясь с одной опоры на другую.
Но расчет подтвердился. Проследив, куда лезет спасатель, мраморный кот покинул пост у моста и плавно двинулся по кромке обрыва навстречу.
Закрепившись прочнее на крупном последнем уступе, Вересов поднял голову. Сверху на расстоянии человеческой руки свесилась массивная кошачья морда с горящими зелеными глазищами.
Владимир ослабил завязки вокруг горла малыша и поднял из последних сил рюкзак над собой. Кот нацелился, крепкие зубы вцепились в лямки туристического снаряжения. Один рывок и поклажа с котенком перелетела через край расщелины. Послышался шлепок о землю и возмущенное "В-мяу!" приземлившегося.
Ребенка вместе фляжкой освободили из переноски и за шиворот потащили на разборки в заросли.
Люди вздохнули с облегчением.
Но, если кто-то ожидал, что на этом спасательная эпопея и закончиться, то крупно просчитался.
Ещё вечером в гроте после красочного рассказа охотников о героическом вызволении кошачего молодняка, Зина подозрительно спокойно уточнила:
— Значит, подкормили котёночка?
Утро общины началось с громкого детского мяукания на пороге пещеры. При появлении людей вчерашний знакомый отошел под сень зарослей,откуда продолжились претензии. В ход пошло и царапанье земли и валяние по траве.
— Пожрать пришел, — констатировала Иванцова, — по запаху вычислил.
Потом пояснила:
— Мраморные коты котят совсем маленькими на охоту спроваживают. А чтоб не ленились, молоком продолжают кормить только за принесенную дичь.
— А, что сразу на мышей не переводят? — встрял Андрей.
— Нельзя, любое материнское молоко укрепляет иммунитет и предохраняет от болезней. Природа все предусмотрела. У мраморной малышни, пока не подрастут, пищеварение без родительского молока не возможно. Это, чтоб усерднее учились. А Вы ему вчера такой подарок преподнесли — на халяву накормили. Вот он и пожаловал.
— И не испугался же? — удивился народ.
— А, что ему боятся? У этих зверюг оплодотворение перекрестное, тут важно уметь родню в будущем идентифицировать, чтоб порода не вымерла. Похоже, и здесь молоко свою роль играет. Коты-партнеры время от времени котятами обмениваются, через кормление и запах генетическую память воспитывают.
— Хочешь, сказать, он нас в родню записал? — поинтересовался Владимир, вместе со всеми наблюдавший за выкрутасами котёнка.
— Ну, не знаю, как всех..., — протянула вредная зоолог.
Послышались смешки.
— По идеи от нас всех должно одним логовом пахнуть, а значит, с животной точки зрения, мы — один прайд. Кстати, вместе с козами, молоко то их.
И это компетентное мнение не осталось без внимания слушающих.
— И, что предлагаешь делать? — задал вопрос глава общины на фоне внезапной эпидемии покашливания в кулак.
— Даже не знаю, — продолжила размышлять Зинка, — Накормить, так и будет таскаться. Не кормить, продолжит орать, родитель заявиться. Разве мышей научить ловить.
За спиной прыснули.
— В смысле? — уточнил Вересов.
— Ну, как кошка котят учит. Поймает мышку, придушит, а потом малышу играть подкидывает.
Владимир мрачно в упор уставился на зоолога. Та была совершенна серьёзна. Глава общины посмотрел на кувыркающегося гостя, которого наличие посторонней публики ни сколько не смущало, потом на веселящихся соплеменников. На глаза попалась Мария. Супруга из вежливости попыталась спрятать улыбку, но зеленые огоньки смешинок под ресницами выдавали её с головой.
Вересов только вздохнул: "Вот в книгах все вожди- это крепкие загорелые парни на коне по главе дружины, мечом и копьем крошащие пачками недругов родного племени.
Их бы сейчас на его место"
— Несите ловушку с крысами, — отдал он приказ.
На шоу собралось все население грота.
Взрослые гигантские крысы давно научились ловко обходить человека стороной, но глупый жадный молодняк раз за разом попадал в расставленные силки, служа отличной наживкой для плотоядных огромных эрликанских сомов.
Технология была отработана: на удочку с костяным крючком насаживалась рыбешка, дверца клетки приподнималась, зубастый крысеныш повисал на болтающимся перед носом рыбьем хвосте, за это время на него самого успевали накинуть петлю поперек туловища с дальнейшем использованием по назначению. Это проделали и сейчас.
С наживкой Владимир приблизился к котенку и подкинул грызуна на бечевке тому под нос.
Зрители примолкли. Малыш перестал скандалить и с интересом принялся наблюдать за перемещением крысака в траву. Пришлось "игрушку" возвращать обратно на старт. Рыбный запах привлек внимание котёнка, и малыш сделал попытку обнюхать ускользающий хвост рыбы. Это не понравилось злобному грызуну, и он сдуру цапнул кошачьего ребенка за лапу.
— В-МЯУ!!!— раздался возмущенный вопль укушенного.
Расправа последовала незамедлительно и была короткой. Обиженный в лучших чувствах малыш крепко до крови прижал когтистой лапой крысака к земле, вырвал целиком рыбину, схрумкал её, отреагировал на свежий запах крови и в два приема расправился с обидчиком.
На закрепление пошла ещё парочка грызунов. Усатый гость теперь долго не церемонился.
Публика делала ставки. На четвертом круге юный охотник подустал, через силу доел рыбину, а "Мыша" просто хорошенько придушил. Сыто рыгнул, посмотрел на учителя и
выдал знакомое:
- В-Мяу!
— А, теперь десерт, — на манер конферансье подытожила Зина.
Миска с молоком опустела быстро. Розовый язык удовлетворено облизал усы. Лапа лениво изобразила попытку закопать пустую посуду. Зубы подхватили крысу. И кусты сомкнулись за юным героем.
— Молодец, — похвалила зоолог, — пошел перед другим родителем отчитываться.
Утренние визиты Васьки, как прозвали мраморного проныру общинники, продолжались ещё некоторое время. При чем общаться лесной гость нисходил исключительно только с
главой "прайда" — Владимиром.
Правда усвоив урок, добросовестный ученик являлся уже не с пустыми лапами, а с добычей.
При этом размер оной увеличивался соразмерно росту самого охотника. А потом по осени мяукающее недоразумение исчезло. О нем стали забывать, когда весной Васька снова напомнил о себе.
Зима в тот год выдалась суровой и, потому для некоторых представителей местной фауны ещё и голодной. Во всяком случае, впервые община на горе подверглась
серьезной атаке носорогих гиен, привлеченных запахом крыс и человеческого жилья. Но грызуны сидели по норам, а зев грота широко зиял на горе.
Гиены пошли на приступ, по обычаю, ночью. Они упрямо таранили ворота роговыми отростками на носу.
В пещере никто не спал. Испуганно кудахтали куры и блеяли козы. Горели костры, люди готовились дать огненный отпор в случае прорыва. Собакоподобные действовали стаей, и сил им было не занимать.
Бревна заграждения держались, но уже давали трещины, когда снаружи раздалось свирепое "Р-Мяу", поддержанное вторым похожим рычанием.
Гиены истерично залаяли, но долбить перестали. Лай сменился визгами, хрипением, скуляжом в перемешку с боевым грозным мяуканием. Подмога в темноте, от души давала разгон лесным падальщикам.
Как ни странно, но утром ни одной погибшей гиены у грота не оказалось, только лужи крови и клочки шерсти напоминали о ночном сражении.
Зато на краю поляны разлегся на солнышке старый знакомый, в этот раз молча и терпеливо дожидаясь выхода хозяев. Перед ним лежали крыса величиной с кабана.
— Вот шельма, — вновь оценила Зина, — как с псами драться, товарища привел, а за молоком один явился.
Вересов отнес заслуженное угощение, и, наблюдая за поглощением молока зверем,забылся, и благодарно почесал героя за бархатным ухом.
Черный котяра приостановился, повел ухом, издал короткое урчание и продолжил трапезу. Закончив, ответно вытер морду о колено человека, для проформы царапнул землю и отвалил в чащу.
После произошедшего Васька больше никуда из этих мест не исчезал. Он твердо записал всю местность от грота до моря в свои лично охраняемые угодья: добросовестно регулировал численность популяции гигантских крыс-главного врага человеческих кладовых, и гонял пришлых непрошеных хищников.
Повзрослев, кот особо людей не беспокоил. Дежурные визиты наносились один,два раза в месяц. На близкий контакт кот шел, по-прежнему, только с главой общины.
Что, в прочем, не помешало ему самостоятельно разведать путь на берег за рыбными деликатесами, работая по старой схеме. Васька притаскивал рыбакам наживку для сомов, клал её на видном месте и терпеливо ждал в сторонке, когда её обменяют на свежевыловленную премию.
С годами котяра заматерел, и его потянуло общаться:теперь отобедав рыбкой, черный зверюга не уходил в лес, а пристраивался в тени скал до конца смены у людей. Солевары и рыбаки привыкли к нему и уже не обращали внимания.
Время от времени кошачий соплеменник приводил к пещере за молочным довольствием и котят.
— Познакомить с родней. Чтоб знали на кого лапу поднимать нельзя, — поясняла неугомонная Иванцова.
И факт оставался фактом, неизвестно как коты с гор смогли договориться с котами из низины, но общинники из грота уже многие годы крупных конфликтов с мраморными
котами не имели. Завидев человека, кошачья особь, как правило, издавала приветственное"Р-МЯУ" и, уступив дорогу, исчезала в зарослях.
— "Симбиоз", — шутил Матвеич, — мы им кормовую базу из крысаков, они нам защиту от мародеров.
— Как бы самим кормовой базой не стать, — возражали скептики.
— Не должны, — вступалась за зверье Зина, — у мраморных котов генетически память железная, если сами всё не испортим.
Собственно следствием подобных размышлений и явилась необходимость поиска новых земель. Плодородной земли на побережье всегда не хватало. Старые угодья истощались.
А вырубка лесов грозила рассорить с котами, крайне чувствительных к нарушению границ своих владений, после чего любое земледелие в этих местах становилось более чем
рискованным. На место обиженных единоличников-котов могли прийти стаи пусть не столь крупных, но кровожадных и свирепых разбойников, способных задавить людей массой. Коты же свою защитную миссию выполняли честно , и по большому счету являлись единственной реальной преградой на пути носорогих гиен и прочих хищных тварей на ту сторону перевала.