Антон Арсеньевич смотрел на забинтованный обрубок пальца и ощущал, как в его желудке, вязким противным комом, зарождается тошнота. Голова гудела, в ней не было никаких мыслей, лишь чувство дикого сожаления и опустошающего безразличия. Елиссева отчаянно мутило, он сглатывал противный ком и при каждом движении кадыка ощущал новый приступ тошноты. Он посмотрел на залитый кровью пол, на палец, еще недавно бывший с ним одним целым, и тотчас его внутренности, устав сопротивляться, вывернули свое содержимое на переднее кресло авто. Доктор медицинских наук Елисеев отдышался, вытер рукой липкие губы, после чего обессилено навалился на спинку сиденья, закрыл глаза и почти беззвучно заскулил.
-Доктор, ну-ну-ну, полно вам, это всего лишь палец. А я ведь мог приказать вам выколоть глаза или отрезать язык. Поверьте – это во сто крат хуже. Конечно, с операциями теперь придётся завязать. Без указательного пальца держать скальпель в руке неудобно, ведь так?
Человек замолчал, словно ожидая ответа, хотя четко понимал, что сейчас никакого ответа не будет. Пауза длилась не долго, голос, с циничным спокойствием продолжил.
- Но, если подумать - это не так страшно. Вы вполне можете консультировать других хирургов, можете быть их руками, а как бы вы это делали без глаз или языка? Я думаю, вы еще оцените мою доброту по отношению к вам.
- Ублюдок, - прохрипел Елисеев.
- Какой у вас скудный словарный запас, вы же врач, интеллигентный человек и всякий раз скатываетесь в однотипные оскорбления. В русском языке столько прекрасных слов, носящих ярко выраженную негативную эмоциональную окраску в отношении другого человека. Возьмем, например, слово – Брыдлый. Знаете, что оно означает? - Голос сделал паузу, а затем с невозмутимым спокойствием продолжил. - Это слово означает – гадкий или вонючий. Не подходит? Тогда я могу предложить целую кучу красивых и емких слов- «Выродок», «недоносок», «маракуша», «окаем», «сквернавец» и самое красивое- «шаврик». Доктор, если бы вы знали что означает слово «шаврик», вы бы обращались ко мне только так. Но вы не знаете, а между тем, шаврик - это – кусок дерьма. Правда красиво? Но, не будьте шавриком, доктор. Не распускайте нюни. Соберитесь, попейте воды. Если хотите, могу вам предложить кофе?
Ответом на эту длинную тираду явилось черное, пустое молчание. Тишина повисла в пространстве, ее можно было резать ножом. Человек в серых джинсах нервничал, время уходило, а цель хоть и показалась на горизонте, все еще была далека. Человек поправил микрофон и закусил губу. Он замолчал и просто наблюдал. Еще не время, он еще не насладился моментом сполна. Чуть позже, чуть позже. Доктор Елисеев раскачивался в кресле, прислонив ноющую кисть к груди. Не смотря на анестезию, боль растекалась по конечности, заслоняя собой другие ощущения. Руку словно сверлило огромное горячее сверло, медленно вгрызающееся в кость. Лоб покрыла испарина, губы пересохли, глаза стали пустыми и влажными. Доктор Елисеев испытывал настоящие муки. Ему нестерпимо хотелось прекратить все и сейчас одним махом. Ему хотелось проснуться, открыть глаза и увидеть перед собой лица друзей, ясное голубое небо, хотелось очнуться, стряхнуть с себя гадкие обрывки сна и улыбнуться. Не выходит. Все тот же опостылевший потолок, два ряда сидений, кислый удушливый запах собственной блевотины и тишина.
- Эй…., Эй, ты!- Голос доктора звучал неестественно глухо, словно на рот нацепили простыню. Голос чужой, неправильный, голос больного человека. – Послушай, я не знаю, чего ты добиваешься, но ты плохо кончишь, очень плохо. Даже если я сдохну в этой машине, тебе не спастись, тебя найдут, будут судить и видит бог, ты получишь свое сполна. - Доктор попытался сплюнуть, но пересохший рот выдал лишь пустоту. Тогда он, чертыхнувшись, продолжил. – Хотя, вынужден признать, с каждой минутой я понимаю, что тебя это не остановит. Слишком ты хорошо подготовился, признаю, молодчага. Человек идущий на такое преступление, готов к любому исходу. Елисеев глубоко вздохнул и заговорил вновь. - Мне не ясны твои мотивы, но ты уверен, что я, каким-то боком, причастен к ним. Возможно, я допустил врачебную ошибку или проявил преступную халатность, и это тот самый повод, из-за которого я здесь. Но вот что я тебе скажу, любой человек может ошибаться или попасть в обстоятельства, вынудившие совершить ошибку. Однако, даже человеку, совершившему проступок или того хуже - преступление, предъявляют обвинение и дают адвоката. А я даже не знаю в чем моя вина. Не говоря уж о возможности защищаться. Будь мужиком, дай мне знать, за что я тут сдохну. Просто расскажи и мы вместе решим, что делать дальше. И пожалуйста, оставь в покое мою семью, мою дочь. Возьми лучше мою жизнь, она ведь все равно закончится где-то здесь.
Елисеев замолчал. В этот момент доктор отчетливо ощутил, что реально может не выйти из этого автомобиля живым. Его обезображенный, гниющий труп могут найти через несколько дней, а то и недель, все будет кончено, дорога, мечты, сама жизнь. В этот момент доктору было наплевать, все что он хотел знать - «За что?»
За день до этого.
Кондратьев сидел у себя в огромном стеклянном кабинете и пил чай. Он развалился в кресле и листал страницы интернета. Время от времени Кондратьев довольно улыбался, высовывал язык, после чего проводил им по верхней губе. Все складывалось замечательно. Вся его жизнь. Его вершина, его женщины, его правда, его город. Он размышлял о приятном, о том, как проведет остаток этого дня, как будет производить впечатление, сорить деньгами, флиртовать, снова сорить, как будет покупать этот город, этих женщин, покупать саму жизнь. Жизнь прекрасна, он сделал ее такой и как он это сделал, не имеет ни малейшего значения. Победителей не судят. Их носят на руках. Да, на руках. И в этот момент собственного величия, картинка на мониторе поплыла, исказилась и застыла, словно ее внезапно сковал мороз.
- Что за...? – недовольно воскликнул Кондратьев. И тут же попробовал оживить монитор. Курсор не реагировал на движение руки, замер, застыл. А через секунду экран погас, оставив лишь тень от былой картинки. - Этого еще не хватало. – Вздохнув, он нажал кнопку селектора. -Лена,-обратился он по громкой связи к секретарю, - вызови мне пожалуйста кого-нибудь, по компьютерам, у меня тут все погасло и побыстрее, пусть не телятся там.
- Хорошо, Павел Иванович, сейчас все сделаю.
Через 10 минут в кабинет к Павлу Ивановичу Кондратьеву зашел человек в серых джинсах и футболке с надписью «Марс уже близко». Его лицо скрывала надвинутая на лоб кепка. Он вежливо поздоровался, и спросил - чем может быть полезен. Уголки стянутых тонких губ растянулись в едва заметной улыбке. Все случилось именно так, как он и хотел. Все, как нельзя лучше. Все просто замечательно.