Из генетической памяти, гл. 6

 
 
          Как радостно сердце забилось, когда увидел он долгожданный росток, изумрудный, собранный в тугой маленький пучок — новорожденный горошек!
Обычно человек привыкает и уже не кажется ему чудом рождение дерева, цветка, былинок — обыденная жизнь природы, частью которой он сам является. Но представьте себе, как безумно радовались бы вы любой травинке, выжившей на пустынной, безжизненной Земле, как целовали бы её, обливаясь слезами.
Вспомнилось ему, как Тая ликовала, обнаружив в огороде неведомый росток; занёс ли  семечко ветер, обронила ли птица или Ангел подарок оставил, желая о  чём-то напомнить или поведать. Бережно пересаживала она окрепшую поросль черёмухи, бузины или клёна; дикий мак, прижившись на задворках, сиял алыми головками, которые весело играли на ветру лёгкими лепестками, заманивая неутомимых пчёлок.
Совершенным чудом был, неведомо откуда взявшийся, белый дурман — его цветок поражал своим преображением, сначала  это была туго скрученная трубочка, устремленная в небо, затем, кончики его лепестков, раскрываясь, создали рунический образ — коловрат, который, казалось, вращался всё быстрее и быстрее и, наконец, раскрылся огромный, сияющий белизной, цветок.

          Как давно не радовался он вот так, по-детски, с замиранием сердца, наблюдая за этим причудливым растением, что казалось ему когда-то сплошной зелёной массой, в которую вплетены были сладкие стручки гороха. Сейчас он с восторгом и умилением родителя, который видит перед собой своё маленькое растущее чадо, наблюдал за ростом горохового дерева. Раскрывшийся росток превратился в гладкий лист, похожий на воротничок, из которого пробился крепкий стебель, устремлённый вверх. И прямо на глазах, на этом стебле каждый день творились чудеса — сначала проклюнулись и вытянулись по бокам два упругих черешка, на которых появилось по три пары маленьких листочка, похожих на мотыльков и заканчивались эти черешки изящными завитушками, которые цеплялись и накручивались на протянутую вверх верёвочку.
Вскоре он обнаружил пару бутончиков на коротких черешках, которые, открывшись, превратились в чудные белые цветочки с сиреневым оттенком, а когда они отцвели, он заметил что на их месте появились маленькие клювики — похоже, это были зародыши гороховых стручков. Они быстро вытянулись и хотя оставались ещё совсем плоскими, на свет можно было разглядеть, что внутри зародились горошины, прикреплённые тонкой пуповиной к их лону. И пока наверху зарождались новые стручки, нижние наполнялись и толстели, поражая своей упругостью.

          Тая погибла при пожаре в сорок седьмом году, незадолго до своего освобождения, спасая беспомощных, искалеченных солдат минувшей войны.
В сорок втором году в их женском лагере были дополнительно построены три длинных барака; а старый доктор, набрав большую группу женщин, поспешно обучал их лечить и ухаживать за тяжелобольными.
И Тая была в этой группе.
Вскоре, бесконечным тяжёлым потоком стали поступать сюда окровавленные, изувеченные, обгоревшие и слепые, с пробитыми головами, безрукие и безногие, обессиленные от боли и безнадёжности, солдаты с фронта. Сердце Таи обливалось кровью, хотелось обнять и согреть их за всех матерей, жён и детей, для которых они были уже погибшими. В голове не укладывалось, как может человек, считающий себя созданием божьим, позволить себе опуститься ниже всякой твари и, не испытывая голода и страха за свою жизнь, убивать себе подобных, придя на чужую землю.
          Их свозили сюда умирать и многие из них призывали смерть, но выживали сильные духом и души их постепенно успокаивались, возвращалась способность мыслить и чувствовать, прощать и жертвовать во имя Победы над Тьмой! И каждый, кто мог как-то двигаться — ползать, ходить на ощупь , работать руками, старался быть полезным в жизни лагеря.

          Достав из тайника зачитанную до ветхости общую тетрадь — дневник его любимой Таи, исписанный мелким, стремительно бегущим почерком, он разговаривал с ней, благодарил за последнюю, подаренную ему радость.  Какие же неведомые силы, должно быть, это энергия Любви, для которой нет никаких преград, соединяла их Души в этом мироздании на качелях между Небом и Землёй, поднимая всё выше и выше!
          Сейчас он радовался урожаю, который дала горошина от Таи. Он собрал девять высохших, шелестящих в руках, стручков, наполненных крупными горошинами, в каждом из них было от восьми до одиннадцати штук.
Когда-то на Руси основными продуктами, которыми кормила родная земля, были — пшеница, горох, греча, репа...
А вот такие продукты как картофель, соя, кукуруза — это чужая для нас еда.
          Дописывая листы, которые Тая не успела исписать, он обращался сейчас к сыну, который продолжил дело матери и был специалистом по  сохранению биологически чистого семенного фонда пищевых растений.
Эта тетрадь, не смотря на всю трагедию, постигшую их, наполненная любовью, надеждой и верой в прекрасное будущее и пригоршня отменного семенного гороха — всё, что оставлено было ими в наследство своему любимому сыну.
Но уверены были они, что это станет бесценным подарком для него, ибо, он был ИХ сын...