Всё началось несколько часов назад, когда в СМИ начали мелькать первые тревожные сообщения о «странных вспышках немотивированной агрессии серди населения». Новостные ленты кричали шокирующими заголовками. Сеть заполонили видеозаписи сделанные с мобильных устройств очевидцев этих жутких событий. На них совершенно обычные люди внезапно становились агрессивными и с яростью кидались на окружающих, безжалостно молотя их руками, а иногда даже пытались укусить. Особенно потрясло видео, в котором учитель набрасывается на школьника, вызванного к доске. За несколько секунд из почтенной матроны педагог превратился в кровожадную фурию. Запись обрывается, когда перепуганные дети вскакивают со своих мест и с визгом бегут прочь. Судя по этому и некоторым другим любительским роликам, чем сильнее жертвы паниковали и испытывали страх перед нападавшими, тем агрессивнее становилось поведение последних. Создавалось впечатление, словно они каким-то образом ощущали чужой страх и только сильнее от него распалялись.
Стали стремительно появляться всевозможные предположения касаемо причин «бешенства». Мелькала версия про упавший где-то под Белгородом, не то метеорит, не то НЛО с инопланетной заразой на борту, которая при падении вырвалась на волю и теперь беспрепятственно распространяется с воздушными массами. Некоторые предполагали, что виновницей может оказаться мутировавшая пыльца какого-то растения, пора цветения которого приходится именно на это время года, а «бешенство» — это всего лишь побочный эффект от аллергии. Позднее просочилась информация, намекающая на то, что всё дело в бракованной партии смартфона новой модели, совсем недавно появившегося на рынке гаджетов и имеющего особую частоту излучения антенны. Будто бы именно это излучение стимулирует определённые участки коры головного мозга человека, приводя его в буйство. Разумеется, не обошлось без обвинений в сторону военных «налажавших» при испытании нового биологического оружия.
С каждой минутой версии множились. Люди нервничали. Беспокоились за близких. Пытались как-то с ними связаться. Мобильные сети были перегружены звонками. На улицах царил хаос. На дорогах — пробки и аварии. Люди выходили из транспорта, оставляли машины, шли пешком. Некоторые бежали. В спешке натыкались и шарахались друг от друга. То и дело с разных сторон, словно крики банши, доносились завывания сирен.
Холостяцкая каморка Максима располагалась на первом этаже хрущёвки. Ещё издали он заметил, что соседский мальчишка в очередной раз оставил дверь подъезда открытой нараспашку, подперев её игрушечной пожарной машиной. Ему хотелось отгородиться как можно большим количеством дверей от происходящего снаружи безумия. Он пинком отшвырнул игрушку в заросли сирени под окнами, и тяжёлая дверь домофона затворилась, лязгнув магнитом.
Взбежав по ступенькам, принялся возиться с ключами. Вопреки кинематографическим клише, они не вывалились из рук, однако попадать в скважину несколько секунд всё же отказывались. При этом он постоянно вертел головой, держа лестничную площадку в поле зрения, и прислушивался. Однако кроме приглушенного позвякивания связки ключей и отрывистого дыхания Максима всё было тихо.
Буквально ввалившись внутрь, он спешно захлопнул за собой дверь. Тут же прижался к ней спиной, словно подперев её изнутри ещё и собственным телом, он собирался таким образом увеличить запас прочности старой советской двери. Его глаза были широко распахнуты, зрачки расширены, а волосы всклокочены. Футболка липла к телу от пота. Едва переведя дух, он поспешно развернулся и прильнул к дверному глазку. Какое-то время он стоял неподвижно, как будто даже дышать перестал. Затем развернулся, шумно выдохнул и медленно сполз спиной по двери прямо на пол. Дома. Добрался.
Несколько минут он просидел совершенно не двигаясь. Здесь, на полу его дома, до него едва доносились звуки сошедшего с ума мира. Зато отчётливо было слышно бешено колотящееся о его собственные рёбра сердце. Удары постепенно замедлялись и выравнивались. Наконец, он поднялся, стянул обувь и, пошатываясь, поплёлся в комнату. Видимо, наступал «отходняк» после эмоционального перенапряжения. Его разморило. От осознания, что теперь он в относительной безопасности, всё его тело будто обмякло. Добравшись до дивана, он, как был в одежде, рухнул на него и уже через минуту провалился в забытье.
Макс встрепенулся и сел на краю дивана, от резкого движения едва не свалившись с него. Он ошалело озирался по сторонам. Сон нехотя отступал. Чувства и ощущения медленно возвращались. Левая рука затекла и теперь онемела почти до локтя. Надо же, — всё ещё непослушными губами пробормотал он, — вот это лихо меня вырубило. Недовольно скривившись, принялся медленно сжимать и разжимать кисть. В руке началось противное покалывание.
Внезапно Максим замер, ощутив, что лицо и волосы овевают ласковые струи весеннего воздуха с улицы. Сквозняк?! Он тут же огляделся. Все окна в комнате были закрыты и целы. Дело было в чём-то другом. От промелькнувшей догадки пробрал озноб, а в ушах поднялся звон. Он осторожно встал с дивана и выглянул в прихожую. В тот же миг сердце ухнуло в разверзшуюся под ним пропасть. Входная дверь была распахнута внутрь и это именно из неё тянуло весной. А это могло означать только одно: дверь подъезда также открыта. Между ним, Максимом, и окончательно сбрендившим миром, в котором учителя кидаются на учеников превращая их за считанные секунды в кровавое месиво, сейчас не было совершенно никаких преград! По венам Макса потёк яд страха. А сердце всё быстрее и быстрее разгоняло его по всему телу.
Тяжёлая, крепкая, добротная дверь была обита не менее добротно. По её краям располагались трубчатые пухлые рюши из кожзама с неким подобием утеплителя внутри. Очевидно, эти рюши были призваны закрывать зазоры между дверью и рамой. И будучи плотно притянуты дверкой, закрытой на замок, к дверной раме, они неплохо справлялись со своей функцией. Однако уже не раз случалось, что из-за пухлости этих накладок, когда Максим пытался захлопнуть дверь, она просто отпружинивала обратно, не давая язычку замка зацепиться за паз. Не хватало совсем чуть-чуть, тем не менее захлопнуть дверь не удавалось. Тогда приходилось или с силой налегать на неё, дожимая плечом, или же со всего маху хлопать дверью на весь подъезд. Разумеется, Макс предпочитал первый вариант.
И вот теперь распахнутая дверь слегка покачивалась под волнами сквозняка, изредка постукивая ручкой о стену. А за ней, в дверном проёме, на полу лестничной площадки виднелся смазанный бурый след, ведший от квартиры напротив. Той самой, где жил юный владелец пожарной машинки.
Волна ужаса захлестнула его, и он, выкрикнув что-то нечленораздельное, бросился к двери и, изо всей силы дернув за ручку, захлопнул её. Тут же навалился плечом, в любой момент опасаясь, встречного толчка с обратной стороны двери. Выплёвывая ругательства, он толкал и толкал, пока не послышался тихий щелчок. Дверь перестала пружинить под плечом. Когда потянул ручку на себя, дверь не подалась.
Макс сделал пару осторожных шагов назад, не спуская глаз с двери, будто бы не доверяя ей. И тут боковым зрением он заметил какой-то яркий предмет, валявшийся на полу у самого плинтуса. Отведя взгляд от двери, Максим вздрогнул и замер, как вкопанный.
Потом у него за спиной чуть слышно скрипнула половица. Не успев обернуться, Максим почувствовал сильный толчок, и тут же что-то тяжёлое опустилось ему на плечи. Потеряв равновесие, он грохнулся прямо на пожарную машинку. От удара в глазах помутилось, а ещё через мгновенье шею пронзила дикая боль.