От автора.
Живу в крошечном городке на южном берегу Байкала. Бывал во многих местах. Видел высокие горы, моря, озёра с чистой водой, любовался водопадами. Всё это у нас есть. Везде, где путешествовал, слышал легенды. «Высоко, высоко в горах жила девушка… Полюбил её юноша… Родители против… Бросилась со скалы… Он ушёл к другой… Поэтому назвали "Водопад слёз". Вах!»
Места краше моей малой Родины не знаю, но ни одной легенды про наши скалы, озёра,реки и горы не написали и не придумали. Решил сам заняться мифотворчеством. Вдруг приживётся.
Дед Кеша.
Сказки.
Камни, дома, деревья, реки разговаривают. Прислушайся, всё кругом говорит — ласково журчит ручеёк, сердито скрипит снег под ногами, тоскливо воет, жалуется бесприютный бродяга-ветер, весело трещат дрова в печи. У всех есть своя история.
Остановись, человек. Открой своё сердце - прислушайся. Куда ты спешишь? Поговори с ними. Надо только сильно захотеть, и ты услышишь!
Расплодились.
Человек убегал от грозы. Летний дождь тяжёлой плетью хлестал по земле. Дорога стала мокрой и скользкой. При сильных раскатах грома человек невольно втягивал голову в плечи и оглядывался назад, на вылезшую из-за перевала чёрную, грозовую тучу.
По дороге полз червь. Розовое тельце смешно растягивалось и сжималось. В дождь черви всегда выползают из земли. В этом году червей было особенно много.
Человек заметил червя.
— Расплодились тут, — с неприязнью подумал человек и брезгливо передёрнул плечами. Он мог ступить мимо червяка, но не стал этого делать.
Громыхая громами, в плаще из туч, огненными стопами молний шёл по земле бог–громовержец. Бог видел человека. Огненная стопа бога простёрлась над согнутой в ужасе фигуркой.
— За что, Господи? — успел возопить человек.
— Расплодились тут, — неприязненно подумал бог, опуская огненную стопу.
Легенда о Хамар—Дабане.
Легче всего мы губим то, чему обязаны
жизнью: матерей, любимых женщин, природу.
Неизвестный мудрец.
Дорога начинается с первого шага, предание — с первого слова. Дороги и легенды без следа не исчезают. О путник, выслушай предание народа, чьё имя помнят лишь древние камни.
От союза Матери—Земли и Отца—Неба родился сын высокий как Отец—Небо и прекрасный как Мать—Земля. Хамар—Дабан имя ему. Могучие кедры стали на плечах–горах его, снежные вершины увенчали главу его, прозрачные воды — кровь его. Людям, зверям, птицам и рыбам дал он любовь, здоровье и кров. И воцарился мир и закон в земле его.
Но возгордились люди. Острым железом стали сечь могучие кедры, грязью осквернили чистую плоть гор.
Окаменело сердце Хамар—Дабана. Гневом и слезами наполнились глаза–озёра. Камнепадом сорвалось проклятье с уст его:
«Отринувшим закон мой, ныне жить с мёртвой душой. Лишаю вас чистых вод моих и даров моих. Жить вам по закону кармы в нечистотах своих, болеть болезнями, которые вы сами призвали на главы свои!»
Зашумели деревья:
«Мы слышим тебя Хамар—Дабан!»
Прокричали звери, пропели птицы:
«Мы слышим тебя Хамар—Дабан!»
Только сердца людей остались немы.
Путник, услышь мольбу Хамар—Дабана, не живи с мёртвой душой, не оскверняй чистую плоть его гор, не оставляй грязь на светлом лике его, разбуди сердце своё, и минует тебя проклятие Хамар—Дабана.
Дорога начинается с первого шага, большие поступки с малых дел.
Ом.
Почему в речке нет воды.
На склоне горы жили водные капельки. Старые люди назвали эту гору носом земли, потому что её вершина торчит среди других гор, как нос посредине лица. Характер у капель непоседливый. Как дети малые секунды на месте не просидят - струйками тумана подымутся к небу, оттуда упадут на землю снежинками или струями дождя, а то обратятся лёгким облаком и улетят в дальние страны. Но больше всего любят капельки быть вместе. Однажды капельки решили отправиться к большому дому всей воды - могучему Байкалу. Так в горах появилась речка, которую люди назовут Слюдянка.
Звери и птицы поселились на берегах реки, в воде рыбы. Развеселились капельки, весело играли с быстрым хариусом, шустрой молодью омуля, пугали в глубине толстых налимов, шевелили, толкали в бок домики-трубочки ручейников, ползающих по дну реки. Не было воды чище и вкуснее на свете, чем эти капельки, текущие с гор.
Потом к реке пришли люди. Обрадовались капельки — будет с кем словом переброситься. Умывала живая вода лица прекрасных юношей и девушек, делала их ещё красивей, поила чаем работный люд, хлопотливых старушек и степенных седобородых стариков, играла с детьми. Хорошо было людям! Долго жили, были крепкими и здоровыми. Привыкли люди к своей реке. Чего жалеть воду. Вон её полный Байкал! Стали мусор выкидывать на берега реки. Где живут там и бросают. А то соберут всю дрянь со своих дворов и магазинов и тоже в воду бросят. Машины моют, с проходящих поездов швыряют. Навсегда ушли из реки весёлые рыбы. Не кому стало играть в прозрачных струях. Помутнела река от горя, разобиделась и ушла под землю. Не желает нести грязь людскую в священный Байкал. Лишь после сильных дождей проверят капельки воды русло, найдут грязь и вновь прячутся под землёй. Без чистой воды с гор люди стали злей и угрюмей, болеть стали, на судьбу жаловаться, а грязь в реку как валили так и валят. Потому нет воды в русле Слюдянки, до города течёт река, по городу не желает! Не веришь? Сходи, посмотри!
Каменный всадник Чапай.
Случилось это давние времена, когда люди жили просто, понимали язык птиц и зверей, могли разговаривать с камнями, ручьями и деревьями. На берегу огромного озера в котором нет брода жил богатырь. Был он смел и удачлив. Пойдёт на охоту — несёт богатую добычу домой: лосей, кабанов, быстроногих маралов, поставит ловушки на пушного зверя — попадают ему лучшие соболя да горностаи; в реках ловил богатырь большеротого тайменя, туготелого хариуса, бил гарпуном острозубую щуку. Во всём была ему удача. Возгордился богатырь — самый лучший я на свете! Была у него и красавица-жена — весёлая да работящая. Долго они жили. Прижили многих деток. Счастливы были. Да старится стали. Потухли задорные огоньки в глазах верной жены, морщины прорезали гладкие щёки. Стала уходить сила из рук богатыря-мужа.
Не захотел гордый богатырь сдаваться старости, решил молодость для себя и своей жены добыть. Узнал богатырь от старых людей, что вороны живут по сто лет. «Вот у кого секрет долголетия выпытаю!» - подумал человек. Пошёл к вещей птице.
- Эй, Ворон, сказывают, что живёшь ты долго, много знаешь. Скажи, Ворон, где молодость добыть? Не то разорю твоё гнездо, погублю твоих малых деток!
Испугался ворон, прокаркал.
- Я долго жил, много видел, но как и ты смертен я, человек. Не знаю как молодость добыть. Может деревья знают? Спроси у кедра. Деревья дольше моего живут!
Пошёл человек к кедру, ударил топором в вековой ствол.
- Эй, кедр! Открой свой секрет. Скажи, как долго прожить, как молодость вернуть.
Тяжко заскрипел стволом старый кедр, зашумел ветвями.
- Чтобы долго жить, надо крепко стоять на родной земле и изо всех сил тянуться к солнцу. Вот секрет моего долголетия. Но и я смертен. Где молодость добыть не ведаю. Спроси у горы. Я состарился, а она такая же как прежде.
Осмотрелся кругом богатырь. Увидел сильно-могучего богатыря-гору. Хан Ула имя ему. Сколько существует на свете род людской, столько живёт каменный великан, не меняется. Сел на коня богатырь. Отправился к могучему хану. Долго ехал, претерпел многие трудности, чуть в реке не утонул, но преодолел все опасности нелёгкого пути. Ещё больше возгордился. Смело встал перед ханом, подбоченился, спросил.
- Скажи, хан-гора, как долго прожить, как молодость вернуть? Открой свой секрет!
Рассердился хан Ула на дерзкую речь. Отвернул свой каменный лик от человека, закутался в серое облако. Не отступил богатырь, залез на плечи великану, стал выламывать камни из груди его и бросать вниз. Испугался хан-гора человека, но затаил злобу в сердце своём. Решил наказать дерзкого.
- Есть у меня секрет, знаю как долго прожить и как молодость вернуть. Открою тебе тайну, но с одним условием, - сказал каменный великан.
- Что за условие такое?
- Всё сбудется по воле твоей, если твои дети успехам братьев будут радоваться больше чем своим, - проскрежетал хан Ула, пряча недобрую ухмылку в густых усах из стланика,- если нет, тебе, дерзкий человек, не сойти с коня, не войти в дом свой, жене глаз не сомкнуть, тебя дожидаючись, пока не исполнится нами сказанное. Согласен?
- Согласен! - поспешил сказать богатырь. Ударили по рукам коварный хан и гордый человек.
- Зачерпни воды из сердца моих гор, - сказал хан Ула, - сам испей, вези жене и детям.
- Простое условие ты поставил мне, хан Ула. Мои дети меня любят, живут дружно, выпьем волшебной воды и станем бессмертными, - сказал человек каменному великану, зачерпывая воду из озера-сердца.
- Быть по сему! - громыхнул камнепадом в ответ хан. - Но знай, моё заклятие крепче самых крепких скал, назад его нельзя взять.
Принёс верный конь богатыря к долине, где был его родной дом и стал на гребне горы. Видит гордый всадник дым родного очага, красавицу-жену, своих детей в их домах. Ревностно поглядывают дети на богатый отцовский двор, считают наследство, думают, как бы себе заполучить лучший кусок. Вышла встречать мужа верная жена, увидела, обрадовалась. Встала на высокий порог их дома, смотрит на милого. Но закрыт мужу путь к дому. Не пускает заклятье, которое наложил хан Ула. Стоят муж и жена, смотрят друг на друга, ждут когда дети успехам брата будут радоваться больше чем своим.
Много воды с тех пор утекло. По-прежнему живут в той долине потомки гордого богатыря. По-прежнему стоит на горе всадник. По-прежнему ждёт его красавица-жена. Тысяча лет прошло в ожидании. Окаменел гордый богатырь. По грудь ушёл в землю богатырский конь. Осинами да берёзами поросли плечи. Окаменела красавица-жена. Стоят смотрят друг на друга каменными глазами. Ждут, когда дети исполнят условие договора, тогда оживут богатырь и его верная жена, выпьют волшебной воды и обретут бессмертие.
Однажды, поднялись на гору весёлые мальчишки, увидели каменного всадника. В те годы во всех кинотеатрах шёл фильм про храброго командира красной конницы с лихими усами. «Смотрите — Чапай!» - сказал остроглазый мальчик сверстникам. Так с тех пор так и пошло Чапай да Чапай. Приклеилось имя к каменному всаднику накрепко. Жену же, стоящую над Байкалом в ожидании мужа, назвали «Скалой любви», потому что даже чёрствые людские сердца слышали вечную любовь преданной жены к мужу.
Серебрянный ключик.
Прослышал богатырь Хамар-Дабан, что его дочь красавица-река Слюдянка не стерпела грязь на своих берегах и спряталась под землю. Стар и мудр богатырь. Знает — много хороших людей остались без его воды. Ни в чём они не виноваты, пожалел их. Отправил Хамар-Дабан к людям своего младшего внука. Прямо из белого камня на левом берегу речки, где начинается город, забил серебряный ключик — внук мудрого богатыря. День и ночь поёт ключик весёлую песенку. Печаль-кручину гонит прочь та песенка. Прилетела малая птица-синица попробовала воды. Прибавилось сил в крыльях. Села на ветку осины, спела песенку, похвалила ключик.
Услышала ту песню болтливая сорока, разнесла радостную весть о волшебной воде по всему лесу. Потянулись к весёлому ключику птицы и звери, вслед за ними пришли люди. Заметили - кто пьёт ту воду становится духом бодр, печали и хвори смывает вода, сил прибавляет. Полюбился весёлый ключик и умудрённым жизненным опытом взрослым, и беспечным детям. Не зарастает к воде тропинка.
Посредине города стоят два дома. В одном живёт одинокая, ветхая старушка. Прослышала про чудесный источник бабуля, стала к нему ходить. Ноги болят, глазоньки не видят, да и много ли воды унесёшь в сумке? Силы нет в руках. Ходит старушка каждый день, положит в ветхую сумку, с которой покойный муж ещё в железнодорожное депо на работу ходил порожнюю бутылку, возьмёт в руки палочку и айда по воду. А путь не близкий, да всё в гору. И в летний зной тащится старая, и в осенние ненастье, и морозной зимой. По дороге птичек кормит, каждому встречному доброе слово молвит. Не заметила старая женщина как трудный прежде путь лёгким и привычным стал, вернулся румянец на морщинистые щёки, бойче и твёрже стала походка, словно сбросила с плеч десяток годов.
Заметил чудесную перемену сосед из богатого дома напротив. Тяжело ходить мужчине. Брюхо мешает, одышка мучает. Ездит потому богатый сосед на большой машине. Спросил у старой в чём секрет. Ничего не утаила бабулька, поведала про чудесный источник. Захотел сосед молодость да здоровье вернуть. Стал каждый день ездить к источнику на своей машине, возить воду большими канистрами. Приедет, пока набирается вода стоит, курит, никому доброго слова не скажет, злится, чего таскаются сюда со своими бутылочками разная голытьба, только очередь создают, вот он сразу как наберёт волшебной воды, как выпьет, как поздоровеет! Что он только не делал с волшебной водой - и умывался, и пельмени да жирные щи на ней варил, и просто с вареньем да сахаром пил. Не помогла ему вода. Ещё больше пузо выросло.
То не знает тот сосед, что у ключика тайна есть. Только тому помогает волшебная вода, кто ходит к ключику своими ногами много раз, у кого помыслы чисты, а сердце доброе.
Он и Она.
На левом берегу на виду всего города стоит большая скала. Поведала скала такую историю.
Давным давно, так давно, что никто не упомнит когда это было и было ли на самом деле, или это одни разговоры пустые, поди проверь теперь, у синего Байкала жили рядом по соседству каменные великаны мужчина и женщина. Хоть плоть их из камня, были они как мы с вами — работали, ели, пили, спали, мечтали о большой любви. Мужчина любил крутобёдрую великаншу гору. Богата красавица-гора, много приданного накопила. Густая грива волос из кедра венчает её горделивую главу. Крепко стоит на ногах великанша, в женихах как в сору роется. Что ей простой парень с берегов Байкала? Сам хан Ула к ней сватался!
Женщина мечтала о синем Небе. Высок, прекрасен и чист Небосвод. Даже капелька грязи не смеет пристать к его сияющим одеждам. Но не смотрит высокое Небо под ноги, любит только себя и свою красоту. Нет ему дела до того, кто ниже его.
Жизнь шла своим чередом. Плохо женщине без мужчины. Ещё труднее мужчине без женской заботы. Стали каменные мужчина и женщина жить вместе, создали семью. Много воды с тех пор утекло, столько, что хватило Байкал до самых берегов наполнить. Не заметили мужчина и женщина как их плоть стала единой, но каждый из них продолжает мечтать о своём, хранит секретную думку в своём сердце друг от друга. Мечтают о несбывшимся. По-прежнему смотрит женщина в синее небо, ждёт когда поманит её высокий красавец-небо к себе, по-прежнему не отводит глаз каменный великан от гордой горы. Оба готовы сорваться с места, только помани. Не понимают мужчина и женщина того, что только вместе их плоть крепка. Стоит одному шагнуть в сторону - рассыпятся оба мелкими камнями, следов не найдёшь. Посмотри, сколько обломков кругом разбросано. Они тоже когда-то были семьями!
Встань на дамбу на правом берегу Слюдянки, глянь на скалу на том берегу. Видишь, женщина лежит в небо смотрит. Левее - каменный мужской лик, обращенный в верховья реки, туда где стоит красавица-гора с густой шевелюрой из кедра на гордой главе. Ждёт своего хана высокая гора, старится в одиночестве. Тоскует о несбывшимся.
Шаманский мыс.
Высоко в небе парил радугокрылый дракон — порождение небесного огня и воды. Был тот дракон могуч и величав. Поручил ему отец землю беречь.
Тыщу наших жизней тот дракон летал. Притомился. Присел на берегу Байкала жажду утолить, сил набраться. Положил отяжелевшую голову на берег, да залюбовался. Нигде в мире не видел он вод чище, цветов ярче, неба синее, рассветов и закатов прекрасней.
Замер дракон, не в силах взор отвести. Много больше человечьих видят зоркие драконьи глаза. Внутренним взором прозревает дракон тайный ход рыб в глубине, вольный полёт птиц в небе, слышит как травы и деревья растут, как славят летнее тепло и зимний покой. Забыл о своём назначении сын огня и воды.
Быстро течёт время для драконов - наш век для них как миг. Врос в землю дракон. Каменная шкура деревьями и травами поросла. Зимою покрывается снегом и льдом, летом цветами и травами.
По сию пору стоит на берегу тот дракон, не в силах отвести каменных глаз от синих вод. Не беспокой, не буди его человек. Люди называют каменного дракона Шаманский мыс. Всмотрись. Видишь огромная голова смотрит на Байкал. Длинная шея переходит в толстое, туловище. А хвост люди отдавили своею дорогой.
Сёстры чайки.
Ты знаешь, раньше все чайки жили на севере и были, как яйца в гнезде, абсолютно одинаковые — пёрышко к пёрышку. Хорошо им было на родине. Скоро заняли хлопотливые птицы все подходящие для гнездовий скалы и утёсы — клюва не приткнёшь. Только самые сильные да наглые могли оставить потомство.
Так продолжалось много лет. Выродились чайки. Стали совсем глупыми, потому что гнёзда занимали не умные да совестливые, а горластые и пробивные.
Однажды после плотного обеда, сели молодые чайки на воду отдохнуть, поболтать, на волнах покачаться.
- Сёстры мои,- сказала молодая чайка жёлтоклювым подругам, закатывая к небу круглые глаза,- размножаться хочется — сил нет. Но видно стать матерью на родных берегах нам не судьба. Есть у меня мечта полететь на юг вдоль этой огромной реки. Такая пропасть пресной воды может взяться только из большого моря или озера. Пусть оно станет моим новым домом.
- Смотри, путешественница какая выискалась,- сказала, указывая клювом на мечтательницу, чайка с ехидным характером своей старшей сестре и покрутила возле виска маховым пером,- только с её слабыми крыльями лететь в неведомые страны.
Ехидную чайку никто не любил потому что она всё вокруг старалась обгадить. А кому охота жить обгаженным, даже если ты безмозглая чайка?
Сестра насмешницы ревниво глянула на юную мечтательницу. «Почему мне не пришла в голову такая светлая мысль?»- подумала завистливая чайка. Ей тоже хотелось размножаться.
- Дуры, сидите на месте,- проворчала толстая, ленивая чайка, покачиваясь на волнах,- куда лететь от дома, от еды? Рано или поздно место для гнезда на скале освободится. Чего за зря крылья о холодный воздух бить, подкрылья мозолить?
Рано утром, когда красное солнце вынырнуло из моря, улетела юная чайка к своей мечте. Через семь дней ей вслед отправилась завистливая.
Год хохотала над наивными дурами смешливая чайка, но так и не нашла место для гнезда. «Чем я хуже?»- подумала насмешница и потянулась следом.
Лишь толстая домоседка осталась жить на берегу сурового северного океана.
Долго летела юная чайка за мечтою. Наконец гористые берега широко разошлись, разбежались, и усталая чайка смогла сесть на огромный камень, торчащий посредине реки в том месте, где прозрачная вода вырывалась из огромного озера-моря и начинала безостановочный бег на север. Пред ней лежал новый мир, который ей предстояло заселить и сделать своим.
Много раз возвращалась к северному морю завистливая чайка, но всякий раз ревность к чужой мечте заставляла её снова пускаться в путь.
«Не вернулась юная чайка,- думала завистливая,- значит нашла много еды и места для гнездовий. Я тоже хочу!» От чёрных мыслей потемнело оперение у ревнивой птицы.
Когда чайка с тёмными, как зависть, крыльями добралась до моря-озера, её встретили многочисленные потомки чайки, улетевшей за мечтою первой. Перья их стали светлыми от хорошей еды и высоких идеалов прародительницы.
Позже всех добралась до озера мечты чайка, которая всех осмеивала. «Дуры, поменяли шило на мыло,- хихикала по скалам ехидная птица,- стоило крылья бить, да перья трепать ради этих холодных камней и тощей рыбёшки!» Однако не улетела, а принялась гнёзда вить, и яйца насиживать.
Ленивая чайка осталась жить на севере.
Много лет с тех пор прошло. Заселили чайки всю землю, да только с тех дней по-разному стали те птицы выглядеть.
Чайку, смело пошедшую за мечтой, люди назвали серебристой, потому что перья её сияют серебром, завистливую с тёмным оперением — сизой, чайку насмешницу — хохотуньей. Толстую и ленивую домоседку прозывают — клушей.
А ты по жизни какая чайка?
Паровоз Л 3504.
Наш паровоз, вперёд лети.
В Коммуне остановка.
Другого нет у нас пути -
Советская песня, слова которой составили комсомольцы Киевских ж. д. мастерских.
Мой город. Байкал. Железная дорога. Притиснутые горами к воде серые дома. Площадь с фонтаном. Дежурное сердечко: «Я люблю Слюдянку». Бывший ГорКом — ныне РайАдминистрация, напротив железнодорожный клуб, построенный в стиле советского конструктивизма с гипсовой лепниной, балконами, колоннами и тремя круглыми дырками непонятного предназначения по фасаду. За клубом, у подножья заброшенной водонапорной башни романтического вида, бесприютно приткнулся чёрный паровоз. Стоит, удивляется самому себе: как попал сюда. Его железный путь начинается у передних колёс и обрывается за пустым тендером. На паровозном тендере мемориальные доски из чёрного камня с именами героев Великой страны, канувшей в небытие. Тут же неподалёку гнусной насмешкой - уродливый новодельный памятник Ильичу, скамейки. У скамеек местные алкаши пытаются работать гидами. Над всем горбы и пирамиды хребтов Хамар-Дабана, выше которых только вечное синее небо.
Ночь опускается на мой город. Идут спать усталые люди. Глазастые машины сбились у подъездов в молчаливые стаи. Повизгивают во сне сигнализацией. Звёзды сквозь волны дыма от угольных печек мерцая светят на землю. Не спит железная дорога — говорит голосами диспетчеров, гремит составами. Горячие железные чудовища тащат тяжкий груз на запад и восток, расталкивая тупыми мордами кабин упругий воздух.
В будку паровоза поднимается невидимая бригада. Лица суровы и сосредоточены. Машина, как живой огнедышащий дракон, плюётся дымом и паром. Дрожит стрелка манометра на тринадцати атмосферах.
-Товарищ Юдин, - докладывает машинисту помощник, - семафор открыт, путь свободен!
-Вижу, Иван! Дай гудок, - говорит машинист помощнику, открывает сифон, отпускает тормоза и трогает рукоять реверса. Пар поступает в цилиндры. Приходят в движение поршни. Завертелись красные колёса, застучали по стыкам: «Ту-тук, ту-тук» Быстрее, быстрее. Бежит паровоз. Прозрачно-белый огонь прожектора рассекает ночную тьму. Как живые огненные глаза горят буферные фонари. Машинист и помощник смотрят вперёд. Из тендера выглядывает молодой, белозубый кочегар:
- Яков Фёдорович, скоро остановка?
- Экой ты, Гриша, быстрый,- отвечает обстоятельный машинист кочегару, -только тронулись, а ты уже остановка. Нелёгкий наш путь. Быть первым всегда трудно. Твоё дело уголь кидать.
Машинист смотрит на манометр.
- Ну-ка, Ванюша, пошуруй в топке, - командует он помощнику.
- Есть, Яков Фёдорович, пошуровать в топке!
Лязгнули створки загрузочного отверстия. С лопаты полетел уголь на колосниковую решётку. Пляшут отсветы пламени по лицу машиниста и его ухватистого помощника.
Летит паровоз, словно чёрная птица лебедь… Стучат колёса, мелькают годы. Устала бригада.
- Скоро коммунизм? - спрашивает белозубый Гриша.
- Кидай уголь! Не отвлекайся на разговоры, - отвечает суровый машинист, вглядываясь вперёд. Темно впереди. Мимо летят дома, столбы, кривые заборы, бараки. Паровоз летит, помощник шурует, кочегар кидает.
Утро. Я стою у холодного, мёртвого паровоза, думаю о своём. Люди спешат на работу. Шелестят колёсами персональные автомобили. Едут чиновники, бизнесмены. Считают деньги. Серое небо мешается с дымом.
Я смотрю на чёрные мемориальные доски на тендере паровоза, построенного в Луганске в далёком 1954 году. Каждый день падают снаряды на землю, где родился этот паровоз. Украинцы и русские убивают русских и украинцев. У меня бабушка из Украины. Где было бы моё место, повернись жизнь иначе? Я тоже не люблю Москву. Она много сделала и продолжает делать, чтобы её не любили. Что с нами стало? Как мы так легко смогли предать мечту человечества о справедливом обществе? Есть ли такая стрелка, чтобы снова вывела коммунистический паровоз на его на рельсы.
В 1991 году демонтирована моя страна - Союз Советских Социалистических Республик.
В 1993 — 2009 годах проведена грабительская приватизация общенародной собственности.
С 1994 по 2009 годы в двух Чеченских войнах погибло более 78 тысяч человек — бывших граждан одной страны. Бедам народа не видно конца.
Мы снова назначены геополитическим противником Запада. Тучи мировой войны стоят на горизонте.
Уходят граждане Великой страны. С каждым днём больше невидимая бригада.
Белозубый кочегар Гриша - Герой Советского Союза Береснев Григорий Ефимович русский, беспартийный, уроженец Алтайского края погиб 26 июня 1944 года смертью храбрых в боях с немецко-фашистскими захватчиками при форсировании реки Западная Двина.
Железнодорожный мастер Тонконог Иван Власович — украинец, родом из Черниговской губернии, Герой Советского Союза, гвардии сержант с отрядом бойцов форсировал реку Неман. Пал смертью храбрых.
Юдин Яков Фёдорович Бригадир Слюдянской дистанции пути Восточно-Сибирской железной дороги — Герой Социалистического Труда. Умер в 1994 году.
Я обхожу паровоз по часовой стрелке, как когда-то обходила его бригада, трогаю рукою холодный металл. Вопрошаю: «Где наше будущее — в коммунарском паровозе или за рулём персонального автомобиля?»
Молчит бригада. Невидящие глаза продолжают смотреть вперёд. Слышу как они поют:
«Мы в недрах наших мастерских
Куем, строгаем, рубим,
Не покладая рук своих,
Мы труд фабричный любим».
Я думаю: «Много ли нас сегодня готовы подхватить их песню?»
Такая вот сказочка вышла.
Оляпка-водяной воробей.
Случилась эта история так давно, что свидетелей происшедшего не найдёшь. Не любят они на одном месте сидеть. Вот только здесь были, и их уж и след простыл, рябь одна в глазах. Люди зовут этих шумных и скандальных свидетелей волнами.
Хоть поговорить эти игривые особы страсть как любят, не слышат люди их истории. Торопятся, стараются везде успеть. Я от других мало отличаюсь. Но однажды, одна ненормальная волна так приложила меня головой к камню, что с тех пор, мне кажется, я понимаю их речь.
Недавно нашептали мне Байкальские волны такую историю.
Вылупился в гнезде одной молодой воробьихи необыкновенный птенец с белыми перьями на груди. Незадолго для этого знаменательного события, в лес, где обитала юная воробьиха, каким-то ветром занесло красавца чайку в белоснежном кителе. Всю ночь рассказывал местным красоткам моряк о романтике, а на утро улетел.
- Что, соседка, скажешь мужу — кукушка морячка в гнездо подкинула? Не отвертишься! Если нарисовать на белых пёрышках твоего отпрыска синие полосы — тельняшка выйдет,- спросила с издёвкой юную воробьиху пересмешница-ворона, когда увидела первенца молодой мамочки.
Растерянная воробьиха только крыльями беспомощно всплеснула.
Злая соседка скоро забыла свои слова.
Не забыл их юный воробей с белой грудью, принял за чистую монету. Вообразил себя не таким, как его серенькие братья и сёстры.
Стал воробей важничать, чирикать и прыгать по-особому, как представлял своими маленькими мозгами, «по-морскому».
Болтливая сорока разнесла сплетню по всему лесу: у мамы воробьихи в гнезде вылупился водяной воробей. Многие любопытные птицы прилетали посмотреть на диковинку.
Заважничал ещё больше воробьишка с белой грудью, но старый филин сказал желторотому воображуле:
- Чего важничаешь? Полосок, как на тельняшке, у тебя нет. В лесу сколько угодно птиц с белой грудью. Угомонись, мутант!
- Прав лупоглазый,- подумал желторотый воробей,- полечу к Хозяину Земли. Пусть скорее мне на груди синие полоски нарисует. Без тельняшки какой я водяной воробей?
Хозяин Земли был занят решением насущной проблемы: обезьяны слезли с деревьев, вооружились камнями и палками. Стали хищниками - опасней гиен. Даже львы их боятся.
Может, пока не поздно, наслать на озверевших вегетарианцев Всемирный потоп или дождаться, пока они в жадности своей сами себя уничтожат?
Загрустил Хозяин. Не каждый день приходится выбирать способ казни для целого вида. А тут воробей со своими глупостями.
- Нарисуй,- говорит,- мне полоски, как на морской рубахе. Буду я с водой дружить, моряком стану!
Развеселила необычная просьба Хозяина Земли, отвлекла от грустных размышлений.
- Глупый воробей,- сказал Хозяин Земли,- думаешь полоски на груди делают моряка?
От смеха доброго Хозяина пролились дожди в пустыне, на море успокоилась буря.
- За то что развлёк меня, выполню твою просьбу,- согласился Творец Всего Сущего,- но с одним условием: поживи у воды, научись понимать язык волн, полюби игру света в прозрачных струях, научись кормиться у воды и избегать опасностей. Тогда прилетай, нарисую тебе полоски.
Поселился воробей с белой грудью у воды, стал слушать шум волн, кормиться тем, что вода даст, научился не бояться глубины, стал даже по дну бегать. Подымет крылышки так, чтобы течение его ко дну прижимало, и бежит.
Понравилась воробью новая жизнь. Стал воробей настоящим обитателем воды. А скоро и воробьиху встретил, такую же сумасбродную и отчаянную как он сам.
Шел как-то Творец Всего Сущего по берегу огромного озера-моря, любовался облаками в небе, игрой солнечных зайчиков в волнах. Видит на камнях у студёной воды воробей сидит.
Вдруг, крохотная птаха сорвалась с места и бросилась в волны.
- Утоп, сумасшедший,- только и успел подумать Хозяин за каждодневными заботами давно забывший о наивном воробье с белой грудью.
Не утонул воробей. Вынырнул стремительный, как оперённый метеорит и полон рот корма держит.
«Ба, да это же мой старый знакомец, который моряком хотел стать,- узнал белогрудую птаху Творец,- неплохо у воды устроился, вон какие щеки наел! Однако, не спешит ко мне со своими полосками».
- Чего не заходишь, старый приятель?- спросил шуструю птицу Хозяин Земли,- вижу, стал ты моряком. Готов я выполнить твою просьбу.
- Прости, Хозяин,- с трудом прочирикал воробей с белой грудью. Клюв был занят личинками ручейника,- некогда мне с визитами летать, птенцов кормить надо. А про мою глупую просьбу забудь. Понял я - не полоски делают моряка.
- Что же делает моряка?- притворно удивился Хозяин, пряча добрую усмешку в густой бороде из ветра и тумана.
- Моряка делают поступки!- рассердился воробей на непонятливого Творца.
- Вот ты и стал взрослым,- провозгласил торжественно Творец Сущего,- отныне ты будешь зваться водным воробьём — Оляпкой. Твои дети заселят берега рек и озёр, будут всегда слышать шум волн, провожать и встречать солнце. Твоему роду назначаю долгую жизнь!
Выполнил Творец свои обещания. Сходи к любому ручью или реке с быстрой водой. Везде увидишь бойкую птицу с белой манишкой на груди. Оляпкой её зовут.
Сказка про нерпу.
Одна глупая молодая нерпа увидела своё отражение в воде и так себе понравилась, что тут же решила: «Я самая красивая в этой сибирской дыре! Моей шубке позавидует любая городская модница. Глаза мои с поволокою, словно бездонные полыньи в морозный день, молодая плоть туга, движения изящны. Нет, не для жизни в глуши я родилась! Кто меня здесь увидит!»
Ухаживания и заигрывания со стороны самцов злили. «Невежи,- думала молодая красавица,- знают только вокруг крутиться и белые зубы скалить. Нет вручить девушке подарок или на тёплый камень пригласить — полежать, на солнышке повертеться! Ни за что не пустят. Верно мама говорит: «Все самцы козлы!»
Ощутила себя молодая нерпа в родном озере чужой. Всё её здесь раздражало: омуль быстро плавал и не давался в пасть, медлительная голомянка казалась до тошноты жирной, вода холодной, волны шумными.
Однажды нечаянно подслушала нерпа такой разговор. Сплетничали ворон и молодая чайка.
- Ну что,- говорил бородатый ворон крикливой чайке,- теперь ты поверила, что люди на берегу еду кучами наваливают. Даже гоняться не надо, только клюв открывай. А пахнет как? Амброзия! Чистая амброзия!
Ворон восторженно покрутил головой и продолжил свою речь, надувая для солидности толстое горло.
- Ты всё твердишь: «Традиции, традиции. Рыбу ловить надо! Где тут в воде твоя рыба? А там рай! Называется свалка. Столько вкусного. И никогда не кончается!»
- Да, да,- загоготала чайка,- столько еды, столько еды! Ты прав, прав! Свалка это рай!
Нерпа не раз видела людей. Люди появлялись на грохочущих лодках, ставили километры сетей, вылавливали омуль целыми косяками. Столько ни один зверь не съест.
Они с подругами часто обсуждали, куда эти странные, сухопутные нерпы улов девают? Столько рыбы сожрать и остаться худым и уродливым — это надо уметь! Оказывается они еду выбрасывают. Уму непостижимо.
Люди никогда не оставались равнодушны к внешности нашей героини. Стоило вылезти на льдину, сбегались с фотоаппаратами и биноклями на неё посмотреть, красотой полюбоваться. Что им остаётся, коль Бог внешностью обидел?
Захотелось нашей нерпе в тот заграничный мир попасть, питаться одними деликатесами, жить в окружении восторженных поклонников, зарабатывать фото сессиями.
Для журналов позировать, не голомянку жрать. Это высокое искусство!
Но мудрая мама сказала, что эти на берегу мало чем отличаются от тех что в воде. Пусть вначале женится. Потом всё остальное. Не для того в одиночестве свою кровинушку выращивала, молоком выкармливала.
Молодая нерпа была тщеславна, но маму привыкла слушаться. Выбрала среди рыбаков самого красивого, толстого и упитанного, вынырнула у его лодки и спросила, кокетливо поводя усами: «Человек, что ты скажешь о моей красоте?»
- Ты самая красивая нерпа на свете,- ответил хитрый рыбак,- шкурка твоя лоснится. Бока полны жира. Чай в тебе красоты килограммов восемьдесят будет!
- Ты мне тоже пришёлся по сердцу,- обрадовалась льстивой речи нерпа,- пузо твоё больше моего. Видно, много у тебя еды. Возьми меня замуж!
- Хорошо,- согласился человек,- зимою приеду на машине и заберу к себе жить. Жди.
Слух о том, что молодая нерпа собралась выходить замуж за человека мгновенно облетел весь Байкал. Посмотреть на это действо прибыли родственники даже с Ольхона и далёких Ушканьих островов. Столько нерпы у нашего берега люди ни разу не видели.
Пришла зима. Не обманул рыбак. Приехал. Фуфайка новая. Рыжие усы топорщатся под толстым носом. Красотища. Такого самца под водой не найдёшь! Вот только обутка худая. В такой зимой замёрзнешь, до магазина не дойдёшь, не то что на охоту или рыбалку. Забрал невесту.
Через месяц встретила нерпа тёща зятя рыбака. Сети под лёд ставил. Ещё красивей стал. Морда лоснится, брюхо на штаны свисает. На ногах новые меховые ичиги из нерпячей шкуры. В таких никакие морозы не страшны.
Увидел тёщу, пальнул в неё из карабина. Нечего омуль из сетей выедать.
Обиделась тёща. Занырнула в глубину. Правду болтали сороки: «Зятья тёщ не любят». А чего она сделала? Хотела узнать, как дочка устроилась?
С тех пор каждую осень приплывают нерпы к нашему берегу. Выглядывают из воды: «Как живёт наша красавица в заграничном раю?» Завидуют должно быть.