Последние два десятилетия XVI в., это время коренных изменений в жизни народных низов. С 1581 г. власти запретили переход («выход») крестьян от одного владельца к другому, посадских людей с одного посада на другой. До этого крестьяне имели право делать это раз в году, после окончания уборочных работ, в течение двух недель – до и после Юрьева дня. Теперь они лишались этого права. [1]
Положение крестьян и городских низов в это время значительно ухудшается. Теперь попавшие в долговую зависимость за неуплату долгов не могли от нее освободится, даже после их выплаты. К концу века их разорение достигает катастрофических размеров. Многие города и селения запустели, обезлюдели: жители их либо вымерли и погибли, либо бежали на окраины, где формировались социальные общности обездоленных и разбойников. По данным источников того времени до 90% посадских дворов в Новгороде, Пскове, Коломне, Муроме опустели.
Положение усугубилось неурожаем 1600-1602 г., когда весенние наводнения, сменялись ранними заморозками. Продолжительный неурожай привел к страшному голоду. Цены возросли в десятки раз. Феодалы переводили крестьян с денежного оброка на натуральный (хлебом, просом, ячменем и пр.) или на работу на барщине; выгоняли тысячи холопов, чтобы не кормить их.
Пытаясь хоть как-то нормализовать общественную экономическую жизнь в стране, правительство объявило амнистию, сняло недоимки по налогам, заменило часть прямых налогов косвенными, регламентировало повинности крестьян; в 1601-1602 гг. разрешило частичный переход крестьян от одного владельца к другому. Но все эти меры принимались в обстановке углубления социального кризиса. Во многих городах и селениях по улицам и дорогам лежали неубранные мертвецы – хоронить их было некому, даже собаки не успевали их съедать. Только в одной Москве, как сообщает келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицин, за два года и четыре месяца похоронили на трех кладбищах 127 тысяч человек. По стране развелось много нищих и бродяг. Ненависть социальных низов к богатым усугублялась тем, что они хранили немалые запасы хлеба, не пуская их в оборот. Голландец Исаак Масса, находившийся в то время в России, писал: «У знатных господ, а также во всех монастырях и у многих богатых людей амбары были полны хлеба, часть его уже погнила от долголетнего лежания, но они не хотели продавать его, ожидая еще большего повышения цен. Сам патриарх, имея большой запас хлеба, объявил, что не хочет продавать зерно, за которое должны будут дать ещё больше денег».
Борис Годунов и его правительство пытаются облегчить отчаянное положение народа: выдают хлеб из казенных житниц, направляют людей на платные общественные работы, ведут борьбу со спекулянтами. Но все напрасно. Хлеба не хватает. Те, кто должен был выдавать хлеб и деньги неимущим, воруют их направо и налево.
В 1601-1602 гг. обнародуются указы о разрешении «выхода» крестьян «во всем московском государстве». Но на самом деле они предусматривали не «выход», а вывоз крестьян из одного поместья в другое, причем не более 1-2 человек, и не всеми феодалами, а лишь средними и мелкопоместными (крупные не могли это делать). В Московском уезде и эти куцые положения применять не позволяли. Эти указы с их неясностью и двусмысленностью породили еще большее недовольство и беспорядки. Крестьяне, опираясь на них, явочным порядком бегут от владельцев, прекращают уплату налогов, поступают в холопы к богатым феодалам. В судах идут бесчисленные тяжбы по делам о вывозе крестьян.
16 августа 1603 года власти издали указ, по которому Приказу холопьего суда позволили выдавать «отпускные» об освобождение тех холопов, владельцы которых, не желая их кормить, выгоняли со своих дворов в голодные годы.
На окраинах стороны скапливаются массы холопов, крестьян, посадских, «гулящих» людей, всякой голытьбы. До 20 тысяч одних беглых холопов собралось в южных и юго-западных уездах. Весь этот бедный люд, который официальные документы той поры именуют «разбойниками», «лихими людьми», «ворами», организуется в отряды, вооружается чем попало и нападает на спекулянтов, феодалов, богачей. Голодные годы начала семнадцатого века Авраам Палицин характеризует как начало «смятения во всей Русской земле», «разбойничества во всей России».
Действия «разбойников» приобрели такие размеры, что власти направляют против них военные силы. По сообщению «Нового летописца» слухи о разбоях приходили со всех уездов, но правительство ни чего не могло с этим поделать; «лихие люди» грабили население не только в глухих и безлюдных местах но под Москвой, где «был разбой великий». Документы дополняют эти общие суждения летописца конкретными данными. Например, 5 сентября 1601 года карательный отряд из дворян, возглавляемый Г.И. Вельяминовым и Н.М. Пушкиным, появляется в районе Тулы, проводя обыски и расправы в этих местах. В следующие два года такие же отряды посылаются в уезды Владимирский, Коломенский, Рязанский, Пронский, Волоколамский, Вяземский, Можайский, Медынский, Малоярославецкий, Ржевский и другие. Таким образом, «разбойнические», а по существу, повстанческие, отряды действуют по всей территории государства.
«Голодные бунты» 1601-1603 гг. явились началом широкомасштабного народного движения, на которое в обстановке тяжких бедствий низов этих голодных лет поднимаются многие тысячи холопов, крестьян и других социальных низов, прежде всего беглых, собравшихся на окраинах страны, особенно на ее юго-западных границах. Именно отсюда к Подмосковью летом 1603 года начинает свое движение повстанческое войско Хлопка – предводителя, вышедшего, как и многие его соратники по борьбе, из холопского сословия.
Восстание Хлопка выросло из действий отдельных неорганизованных отрядов «разбойников», впитало их в себя и стало кульминацией развития сопротивления низов своему бедственному положению. По пути с юго-запада Подмосковья повстанцы нападали на имения феодалов. Годуновские отряды, высылавшиеся против них, не могли остановить их движение. Успехи Хлопка поднимали на борьбу многих людей; даже в самой Москве в это время, согласно «Новому летописцу», дома богатых грабили, разбивали, сжигали; разбойников ловили, казнили: кого сжигали, а кого топили. В сложившейся ситуации в августе 1603 года Борис Годунов срочно созывает Боярскую думу – высший совет при царе. Обсудив ситуацию, становившуюся все более грозной, она выносит решение – послать против Хлопка большое войско. Во главе его ставят опытного и храброго полководца – окольничего И. Ф. Басманова.
9 сентября 1603 года два войска, повстанческое и правительственное, встретились к западу от Москвы. Авангард Басманова попал под удар восставших, которые бросились на него из лесной засады и наголову его разгромили. В этой схватке погиб и сам Басманов. Затем подошли основные силы. Сражение отличалось крайней ожесточенностью и кровопролитием. И те, и другие несли большие потери. В конце концов наступил перелом и царские войска нанесли сокрушительное поражение восставшим. Сам Хлопко, весь покрытый ранами, попал в плен и был казнен. Та же участь постигла и его соратников. Но многие спаслись, бежали на юго-западные окраины.
Восстание Хлопка, венчавшее разрозненные народные движения в форме «голодных бунтов», было их наивысшей точкой, а сами они стали по существу началом общенародного повстанческого вооруженного сопротивления власти.
В 1604 г. в пределы России вторгается «разношерстная», наспех сколоченная добровольческая армия Лжедмитрия I. Её движение внутрь страны всколыхнуло народные массы, которые поверили слухам о возвращении на трон наследника законной династии Дмитрия, сына Ивана Грозного, в надежде на то, что он положит конец несчастьям русского народа. Началась гражданская война.
Впервые мнимый сын Ивана Грозного объявился в Литве в 1602 г. Московские власти, как только получили об этом известие организовали следствие и довольно быстро выяснили, что царское имя самозванно принял на себя беглый монах Чудова монастыря Гришка Отрепьев. В Москве находились его мать, дед и дядя, так что следователям не трудно было установить историю жизни молодого монаха.
Григорий, по рождению Юрий, родился в 1582 г. в семье стрелецкого сотника. Он рано остался сиротой – в пьяной драке отца его зарезали в Немецкой слободе. Юрий, которого в семье звали «Юшка», был необычайно способным мальчиком. На то, что у других уходили годы, он усваивал шутя, без всякого напряжения. Но у сироты не было шансов преуспеть на государевой службе, и он поступил слугою на двор Федора Никитича Романова. Но когда тот, после неудачного заговора, был пострижен Борисом Годуновым в монахи, молодой Отрепьев, чтобы избежать казни за участие в заговоре, тоже постригся в монахи. Но монашеская жизнь угнетала Григория и он вместе с монахами Чудова монастыря Варлаамом и Мисаилом бежал за рубеж. Именно в этом побеге Григорию и пришла в голову мысль о самозванстве.
В Речи Посполитой самозванца признали далеко не сразу, но в конце концов он нашел поддержку у князя Адама Вишневецкого, у погрязшего в долгах вельможи Юрия Мнишека и у короля Сигизмунда III. Воспользовавшись их помощью, самозванец навербовал себе около 2000 наемников. Весть о «спасшемся царевиче» быстро достигла казачьих станиц. С Дона к нему двинулись отряды казаков. В России наемное войско Лжедмитрия распалось после первых же неудач. Лишь поддержка вольных казаков, да восставшего населения спасла Отрепьева от полного поражения.
Правительство жестоко наказывало тех, кто помогал самозванцу. Комарицкая волость, признавшая Лжедмитрия подверглась разгрому. Но ни пролитая кровь, ни попытки укрепить армию верными Годунову воеводами не смогли остановить армию самозванца. Спрятавшись за стенами небольшой крепости Кромы, которую оборонял атаман Корела с отрядом донских казаков, Лжедмитрий сопротивлялся осаде в течение двух месяцев. После внезапной кончины Бориса в лагере царских войск под Кромами вспыхнул мятеж и полки перешли на сторону мятежников.
Наследник Бориса, его сын Федор не смог удержать власть и 1 июня 1605 года в Москве произошло восстание. Народ разгромил дворец, царь Федор был взят под стражу. Под давлением восставших Боярская дума принуждена была выразить покорность самозванцу и открыла перед ним ворота Кремля. Лжедмитрий велел тайно умертвить Федора Годунова и его мать, и лишь после этого явился в столицу.
Боярская дума согласилась короновать «Дмитрия» на царство, добившись от него согласия на возврат к традиционным методам управления. Под ее давлением Отрепьев объявил о роспуске повстанческих войск, во главе которых он вошел в столицу. Щедро вознаградив казаков и наемников, Лжедмитрий I распустил их по домам.
Осенью 1605 года вольные казаки на Тереке решили выдвинуть из казачьей среды своего «царевича», выдав его за сына царя Федора и Ирины Годуновой. Повстанцы отправили гонцов в Москву с письмом к «Дмитрию» с предложением привести «царевича Петра» для воссоединения с ним. Отрепьев не торопил их с прибытием и предлагал остаться на Волге, предполагая использовать их в крайней ситуации. 17 мая 1606 года в Москве вспыхивает восстание недовольного народа против самозванца, обманувшего его надежды, в ходе которого Отрепьев был убит купцом Мыльниковым. Воспользовавшись этим, 19 мая бояре «выкрикнули» в цари на Красной площади Василия Шуйского.
С воцарением Шуйского не собирались мириться простые люди, народные низы. В южных и юго-западных областях в июне 1606 г. снова поднимаются на борьбу крестьяне, холопы, посадские и служилые люди. Они не признают власти Шуйского, имущество богатых («прожиточных») людей восставшие конфискуют на организацию повстанческой армии. Главную роль в событиях начинает играть Путивль, где оказался один из приспешников покойного самозванца – князь Г.П. Шаховской. Авантюрист и проходимец, потерявший с гибелью Отрепьева власть и влияние, понимавший, что при Шуйском не вернет ни то, ни другое, он, используя силу народного недовольства, пытается снова всплыть наверх.
С этой целью он распускает слухи о том, что царь «Дмитрий» не погиб во время московского восстания, а спасся и скрывается до поры до времени, и он действует как бы от его имени. Роль «спасшегося царя» играет другой приближенный Лжедмитрия I – дворянин Михаил Молчанов, такой же делец и авантюрист, как и Шаховской. Чувствуя шаткость своего положения Молчанов перебирается в Речь Посполитую, Шаховской в Путивле начинает играть роль главы правительства «законного царя». В это время из плена возвращается И.И. Болотников. Слухи о спасении «Дмитрия» привлекли его в Самбор, где в это время находился Молчанов. Для Молчанов это была лучшая кандидатура на роль военного вождя планируемого им народного восстания, так как он не был в России в период правления Лжедмитрия I и не видел Отрепьева в лицо, поэтому его нетрудно было обмануть. Но в тоже время оп был несомненно храбрым и опытным воином, искренне верующим что посвящает себя святому и справедливому делу воцарения «законного царя».
Иван Исаевич Болотников происходил из низов служилых людей - детей боярских, которые обеднев, опустились из дворян в ряды холопов и крестьян, стрельцов и казаков. Болотников, проживавший в Подмосковье, превратился в холопа богатого и знатного боярина князя А.А. Телятевского, став его военным слугой. В одном из походов он попадает в плен к крымским татарам, и те продают его в Турцию. Там он, закованный в кандалы, оказывается на галере, которая должна была его перевести на один из невольничьих рынков Северной Африки. Во время плавания на галеру нападает немецкий корабль и освобождает пленников. Пробыв некоторое время на немецком подворье в Венеции Болотников переезжает в Венгрию, а затем в Германию. Из Германии на пути в России он попадает в Речь Посполитую, где получает от Молчанова письмо и прибывает с ним в Путивль. [2]
Вскоре Болотников становится по существу главным предводителем широкого движения, разгорающегося на юге и юго-западе страны. Убежденный «царист», он выступает как полководец «царя Дмитрия», а впоследствии, с появлением «царевича Петра» воеводой, начальником восставших, их главным атаманом. Естественно правительственные источники рассматривают его как «вора» и «мятежника». Иностранцы, бывшие в это время в России, не могут скрыть своего восхищения его военным талантом и уважения к его человеческим качествам.
Выступив из Путивля, войско Болотникова быстро разрасталось за счет прилива бесчисленного числа добровольцев желавших свергнуть власть «узурпатора» Василия Шуйского. Болотников направил передовые части своего войска через Комарицкую волость на Кромы, которые практически без боя заняли крепость. Подошедшие царские войска, которыми руководили воеводы Ю.Т. Трубецкой и Б.М. Лыков, осадили повстанцев.
Вскоре, в конце августа, на выручку осажденных к Кромам прибыл Болотников со своими основными войсками. Кровопролитное сражение принесло ему полную победу – войска Шуйского потеряли до 8 тыс. человек и панически бежали от города. По дороге, преследуемые повстанцами, они не могли ни где закрепиться и прийти в себя – города и уезды лавинообразно включались в восстание. Болотников же продолжал свое триумфальное наступление, и силы его не только не убывали, а наоборот только росли.
Независимо от Болотникова в районе Ельца, восточнее Кром, действовала другая повстанческая армия возглавляемая Истомой Пашковым, в составе которой были не только социальные низы, но и дворяне и даже дети боярские. В том же августе он громит под Ельцом крупное царское войско князя И.М. Воротынского, остатки которого также бежали к Москве.
Соединившись войска Болотникова и Пашкова двинулись на Москву. Болотников шел от Кром на Болхов, Белев, Перемышль, Калугу, оттуда – на Алексин и Серпухов. Пашков пошел другой дорогой на Новосиль, Мценск, Дедилов, Венев, Каширу, Коломну. По пути оба войска вступали в сражения, брали города и селения, захватывали в плен немало бояр и их холопов. Но поступали они с ними по-разному.
Болотниковцы громили господские имения. Бояр, воевод и их людей бросали с башен, вешали за ноги, распинали на стенах, устраивали массовые казни. Все свои действия они оправдывали борьбой с противниками «царя Дмитрия». Пашковцы же на пути к Москве практически не занимались мародерством и массовыми казнями, а лишь конфискововали необходимое им для армейских нужд имущество. Именно поэтому очевидно рязанские помещики во главе с П. Ляпуновым и тульские во главе с Г. Сумбуловым присоединяются к Пашкову, а не к Болотникову.
Шуйский всерьёз опасаясь за свой трон, собирает остатки своих разбитых под Ельцом и Кромами войск, пополняет их свежими силами и запасами и спешно отправляет к Калуге на встречу объединенному повстанческому войску. 18 сентября царская армия под командованием Ивана Шуйского и Бориса Татева подошла к Калуге, но ее жители закрыли перед ней ворота. 23 сентября 1606 года Болотников выходит на берега реки Угры в 7 км к западу от Калуги. В небольшом столкновении царские войска отступили и Болотников, преследуя их, выходит к Серпухову.
На реке Лопасне, к северу от Серпухова, он вступает в сражение с войском князя В.В. Кольцова-Мосальского и заставляет его отступить, продолжая свое движение на Москву. На реке Пахре в новом, крайне ожесточенном сражении войска Болотникова сталкиваются с войсками князя М.В. Скопина-Шуйского. Оба войска несут большие потери.
В это же время с юго-востока к Москве движется армия Пашкова. Не пройдя и половины пути от Коломны, она 25 октября наголову громит войска Шуйского у села Троицкого.
28 октября 1606 года обе повстанческие армии подошли к стенам Москвы. Болотников и Пашков объединяют свои силы, в их армии уже насчитывается несколько десятков тысяч человек – крестьян, холопов, казаков, посадских и служилых людей. Дворян, составлявших в войске независимые отряды, было сравнительно немного. Восставшие начали осаду столицы. К западу от Москвы в это время активно действовали повстанческие отряды атаманов Ф. Берсеня, В. Шестакова, Соломы и другие. Численный перевес низов в повстанческой армии, их решительная позиция в борьбе с царскими воеводами и феодалами предопределили выдвижение Болотникова на первый план в командовании всеми силами. В данной ситуации Пашков был вынужден занять в армии второе место, но он затаил обиду.
Болотников направляет в Москву «листы», «прелестные письма» – прокламации, обращенные к ее жителям. Их призывают к расправам со своими господами, овладению их имуществом. По словам современника, холопов уговаривали, чтобы те взялись за оружие. Призывы к борьбе с угнетателями не могли не встретить сочувствия у простого народа.
Но Болотников сильно ослаблял свои позиции, ратуя в «листах» за восстановление царя Дмитрия на троне. Но москвичи, прекрасно помнившие недавние майские события, гибель самозванца, скептически относились к подобным призывам. Для выяснение целей Болотникова к нему в стан приезжала делегация москвичей, но узнав о том, что он хочет посадить на трон нового самозванца, отказались с ним сотрудничать.
В первых числа ноября войска Болотникова разместились в районе Котлов. Положение Москвы стало критическим, её падения ждали со дня на день. Царь Василий Шуйский остался без армии. Дворянское ополчение распалось, помещики разъехались по своим поместьям. Оборону Москвы осуществляла лишь знать, постоянно в ней проживающая. Власти пытались вызвать подкрепление из провинции, но их усилия не дали желаемых результатов. Восстание в южных районах страны отрезало столицу от царских войск, расположенных в низовьях Волги. Василий мог рассчитывать на помощь смоленского дворянства, но в первой половине октября повстанцы развернули успешное наступление к западу от Москвы, тем самым отрезав ее от Смоленска.
Повстанцы активно действовали на дороге, связывавшей столицу с Тверью и Новгородом. В ноябре патриарх Гермоген объявил в грамотах населению, что мятежники собрались «большим скопом» под Тверью. На протяжении всей московской осады правительство распространяло слухи о том, что новгородские, псковские и смоленские силы идут на помощь Москве. В действительности же, подкрепления прибыли лишь из Смоленска и то с запозданием почти на два месяца.
Современники выражали недоумение по поводу действий повстанцев под Москвой. В одном из донесений английского посла говорилось: «Не знаю в силу какого ослепления мятежники не замкнули кольцо блокады вокруг столицы». Хотя численность войск Пашкова и Болотникова составляла более 20 тысяч человек, осуществить плотную блокаду такого огромного по территории города как Москва, они не могли. К тому же необходимости в такой плотной блокаде не было: ко времени осады столица оказалась в кольце восставших городов.
Снабжение Москвы всегда зависело от своевременного подвоза хлеба из Рязани и других уездов. Но год выдался неурожайным, и трудности с продовольствием стали ощущаться в столице уже на исходе лета, а после падения Коломны, Калуги, Можайска, Волоколамска подвоз хлеба в столицу резко сократился. Цены на хлеб на столичных рынках подскочили в три-четыре раза, дворянская кавалерия осталась без фуража. Царь Василий не имел ни достаточного войска, ни казны, ни запасов хлеба, чтобы предотвратить голод в столице. Многим его положение казалось безнадёжным.
Исход борьбы за Москву зависел от позиции посадских людей, составлявших главную массу столичного населения. Если в начале гражданской войны население Москвы с легкостью приняло Лжедмитрия, то год спустя, после наводнения Москвы польскими войсками, москвичи уже не хотели видеть на престоле польского ставленника. К тому же за последние несколько месяцев положение в Москве стабилизировалось и позиции Шуйского значительно укрепились.
Власти использовали всевозможные средства, чтобы отвратить москвичей от смуты. Пять дней по Москве звонили колокола и не прекращались богослужения в церквях. В городе был объявлен пост, который должен был успокоить бедноту, более всего страдавшей от дороговизны хлеба. Поддержка церкви имела для Шуйского исключительное значение. Патриарх Гермоген вел настойчивую агитацию, обличая мертвого расстригу, рассылал по городам грамоты, в которых предавал анафеме мятежников.
То обстоятельство, что блокада Москвы была не полной, позволило Шуйскому собрать войска и деньги в северных и западных районах от нее. Шуйский вступает в тайные переговоры с Пашковым и его сторонниками и они в ноябре переходят на его сторону. В ходе сражений за Яузой, у Даниловского монастыря и в других местах, восставшие терпят несколько серьезных поражений и несут большие потери. 2 декабря 1606 года войско Болотникова и царская армия сошлись у деревни Котлы. Ожесточенное сражение закончилось поражением восставших и их отступлением в лагерь, располагавшийся в Коломенском.
Повстанцы укрылись в лагере. Преследующие их воеводы начали осаду. Она длилась три дня. Во время обстрела из пушек восставшие прятались в заранее приготовленных земляных укреплениях, но зажигательные ядра в конце концов разбили лагерь. Царские войска одержали победу и захватили тысячи пленных. Многих из них казнили, остальных сослали. Но значительная часть восставших сумела спастись и уйти в Калугу и Тулу, чтобы продолжать борьбу.
Царь Василий Шуйский праздновал победу, которая казалась им чуть ли не решающей – оставалось по его убеждению, только добить восставших, большинство из которых было сосредоточено в Калуге.
Город не имел сильных укреплений и Д.И. Шуйский, брат царя, потерпевший в октябре позорное поражение у села Троицкое, надеялся теперь взять реванш. С несколькими десятками тысяч стрельцов он пытается с ходу ворваться в город. Но к него ничего не получилось. Болотников имел достаточно времени, чтобы подготовиться к штурму. Блокада города царскими войсками была не полной и он послал за помощью в соседние города. Она пришла.
На царские войска с двух сторон обрушились войска подкрепления и войска Болотникова вышедшие из города. Кровопролитное сражение, разыгравшееся 11 – 12 декабря, закончилось сокрушительным поражением Д.И. Шуйского. По сообщению современников, он потерял на поле боя до 14 тыс. человек, остальные в панике бежали, но у Серпухова их настигли повстанцы и опять разбили.
Через неделю под Калугу пришло новое войско – в главе с И.И. Шуйским. Во время стычек и вылазок восставшие не раз громили и этого воеводу, столь же бездарного, как и его брат. Царь шлет подкрепления – стрельцов и артиллерию. Осада затягивается, становится все более ожесточенной. Болотниковцев терзают бомбардировки, штурмы, голод. Но, не смотря ни на что, они держатся, отвечают контрударами.
Царские воеводы идут на решительные меры – по их указанию у стен крепости стрельцы насыпают гору из дров, с помощью которой они планируют поджечь крепость и разгромить ее защитников. Но последние не дремали: они сделали земляной подкоп под «деревянную гору», положили в него большое количество пороха. Выждав момент, когда на «горе» находилось много врагов, подожгли фитиль. Огромной силы взрыв разметал царских ратников. В тот же миг в лагерь Шуйского, охваченный паникой, ворвались повстанцы. Они наголову разгромили врага, захватили всю артиллерию и много другого оружия, и припасов. Многие современники, в связи с этой победой отмечали, что если бы восставшие организовали преследование разгромленного врага, то ворвались бы в столицу, в которой на тот момент было крайне мало войска. Но и у Болотникова их было крайне недостаточно. Его воины ослабли от штурма и голода. Они не смогли преследовать разбитого противника. Вскоре осада Калуги возобновилась.
В это время набирает силу повстанческое движение в низовьях Волги и Дона под командованием Илейки Муромца, которого казаки провозгласили «царевичем Петром». На стороне «царевича Петра» выступает князь А.А. Телятевский, холопом которого в свое время был Болотников. Войска «царевича Петра» разворачивают активные действия в южных районах, прилегающих к Москве, где на реке Печерне в мае 1607 года громят армию В.И. Шуйского. На сторону восставших переходят освободившиеся пленные казаки и тысячи стрельцов из царского войска. На следующий день после этого сражения Болотников смело и решительно врывается в лагерь осаждаемых под Калугой. Деморализованные царские войска с ужасом и страхом бежали к Москве.
Болотников и Телятевский со своими армиями идут в Тулу, где соединяются с основными войсками «царевича Петра». 21 мая 1607 года царь Василий Шуйский самолично возглавляет новое большое войско, вышедшее из Москвы против восставших. Ему на встречу из Тулы выходит повстанческая армия численностью до 40 тысяч человек. 5 июня на реке Восьме, под Каширой происходит решающее сражение, в котором царское войско одерживает победу. То же происходит через неделю под Тулой. 30 июня Шуйский подходит к стенам города и начинается его длительная осада, продолжавшаяся четыре месяца. Осажденные имели до 20 тысяч воинов, царь – около ста тысяч человек. Осада сопровождалась штурмами царского войска, вылазками повстанцев, которые не раз одерживали верх над противником. Приближалась зима и дворяне мечтали о возвращении к своим очагам. Муромский дворянин И.С. Кровков предложил затопить Тулу с помощью плотины на реке Упе. Чтобы не допустить этого, жители Тулы 10 октября открыли ворота. «Царевича Петра» вскоре повесили у Даниловского монастыря под Москвой, а Болотникова в Каргополе сначала ослепили, а затем утопили.
Военной противостояние народа и власти в начале XVII века начиналось несомненно как крестьянская война, явившаяся результатом «голодных бунтов» и восстания Хлопко. Но в дальнейшем политическая картина стремительно развивавшихся событий становится значительно сложней. Вторжение Лжедмитрия I (Отрепьева) было спровоцировано Речью Посполитой и являлось фактически польской интервенцией, которая спровоцировала в ней гражданскую войну. Свержение Федора Годунова и воцарения Лжедмитрия это есть результат первого этапа гражданской войны в России. После годичного перерыва, со свержением Лжедмитрия, гражданская война в России разгорается с новой силой. Но теперь она имеет свои особенности.
Во-первых, Отрепьев начал войну опираясь на наемную армию. В 1606 г. в армиях Болотникова и Пашкова уже нет наемников и они целиком состоят из фанатично настроенных патриотов.
Во-вторых, вторжение Отрепьева застало Годунова врасплох и он вынужден был наспех собирать ополчение. Летом 1606 г. Шуйский имел в своем распоряжении уже сформированные Лжедмитрием войска.
То, что, на последнем этапе вооруженного противостояния, князь А.А. Телятевский и его холоп И.И. Болотников оказались вместе, есть неоспоримое свидетельство того, что это столкновение народа и власти в 1606 - 1607 гг. было несомненно гражданской войной.
Буганов В.И. Очерки истории классовой борьбы в России XI – XVIII веков. М., 1986.
Карамзин Н.М. История Государства Российского. М., 1994.
Платонов С.Ф. Учебник Русской истории. М., 1997.
Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. М., 1988.
Скрынников Р.Г. Лихолетье: Москва в XVI – XVII веках. М., 1988.
[1] Именно в это время родилась знаменитая пословица: «Вот тебе бабушка и Юрьев день». Юрьев день отмечался на Руси 23 апреля.
[2] Версия о том, что он прибывает в Путивль с 10-ти тысячным войском запорожцев современными исследованиями не подтверждается.