1.
Промчались дни мои, как бы оленей
Косящий бег…
Осип Мандельштам «Вольные переводы из Петрарки»
Сентябрь проскакал немыслимым каким-то аллюром. Сначала всё лето и лето, потом навалились холодные зрелоосенние дожди, потом снова лето. И всё как-то резко, неожиданно, мимолётно и исчезающе. Почти беспамятно вертелся я среди событий, пейзажей, людей, котов и собак. Писал научную работу, переводил пьесу, искал пропавшую собаку, мотался по дорогам, читал хорошие стихи и плохую прозу, скучал, веселился, надеялся, отчаивался, любил. Странно, раньше мне было довольно отчётливо видно, где я, а где вся остальная действительность. А нынче перепуталось как-то всё, и ничего уж толком не разберу. Никакой ясности. Только лёгкая глуповатая радость вперемешку с недоуменьем и дикою тоскою. Собаку так и не нашёл…
2.
А разве я не хорошо горю
И разве равнодушием корю
Вас, для кого я столько жил на свете,
Трава и звезды, бабочки и дети?
Арсений Тарковский
Пятиклассники превратились в шестиклассников. Здоровенные такие стали, солидные, прямо не узнать. У двоих пацанов уже голос ломается, девочки глаза подкрашивают. Даже Коля-маленький немножко вырос. Таня за лето забыла букву «щ» и написала мне слово «зацецяют» (защищают). Кристинка, радость моя конопатая, нарисовала викинга по словесному портрету. Очень интересный получился у неё викинг – увесистый такой мужчина, с усами щёточкой, в кольчужной футболке и рогатом шлеме. Рога на шлеме ветвистые и выгнуты наружу, как у барано-оленя. По этой причине викинг имеет сильно растерянное лицо. Почти как у меня, когда я на него смотрю. Хочу сказать Кристине, что викинги не носили рогатых шлемов, но у кого же повернулся бы язык ей такое сказать? Молчу… Могло ведь быть такое, что все не носили рогов, а один носил? Могло. Пусть так и будет.
Девятый класс пишет эссе «Генезис нацизма». Люди морщат лбы, пыхтят, гуглят в телефонах, чешут репы и таращатся в пространство дикими очами. Прелесть что за дети. С ужасом думаю, как мне потом всё это читать, что они сейчас наизмышляют.
Это последний урок идёт, звонок через минуту.
- Люди, - говорю, - бросайте, хватит. Потом допишете. Пойдёмте лучше домой. Звонок застаёт нас на пороге школы и поджопником выталкивает на улицу – в солнечный ветреный день, в самое начало листопада. У, даже голова закружилась. Дышим все взахлёб, щуримся, морщим носы, чуть растерянно улыбаемся. Живём.
3.
Живи теперь до самой смерти,
Причаль к Пьяцетте поутру,
Меня ж задерживать не смейте.
Я через восемь лет умру.
Евгений Рейн
Мне исполнилось сорок девять лет. Почти взрослый уже человек. Пора браться за ум, становиться серьёзнее, копить деньги, задумываться о душе и о карьере. Не избегать общества других взрослых, не пускаться в разговоры и игры со всеми встречными котами и собаками, не застывать где ни попадя, уставившись в небеса. Не пить такого крепкого чаю, поменьше курить, починить наконец крышу на ближнем сеновале.
Но вот хер вам. Не так уж много мне остаётся жить на свете, чтобы терять время на всякие глупости. Впрочем, крышу всё-таки придётся.