Сыщик
30 мая 1879 года маляр Краснов, красивший наружную стену дома № 14 по Гродненскому переулку Петербурга, заметил через окно квартиры на третьем этаже окровавленный труп женщины.
- Царица небесная! - он едва не выпал из подвесной люльки.
Краснов немедленно сообщил в полицию.
- Жильцов энтой квартиры - надворного советника Власова и кухарку Семенидову я последний раз видел 25 мая, - показал на допросе дворник дома Громов. - Следующим утром двери квартиры оказались наглухо запертыми, что заставляло предполагать, что Власов уехал на нанятую им дачу, а Семенидова отправилась, как она давно собиралась, на богомолье.
При открытии квартиры Власов и Семенидова были найдены зарезанными острым режущим орудием, нанёсшим глубокие зияющие раны.
- Масса круглых кровяных пятен на полу, - доложили они начальству. - Идущих по направлению к разным хранилищам денег и документов у погибшего, к умывальнику и к выходной двери, указывает, что убийца ранен.
Полковник Адриан Иванович Дворжицкий был в прошлом году назначен на должность полицеймейстера Первого отделения. Он заинтересовался делом и лично опросил его знакомых. Власов был личностью своеобразной.
- Знаете, как он пассаж на Кузнецком мосту выстроил? - усмехнулся купец Волков, когда спросили о нём. - История! Заходит это Гаврил Гаврилыч к нам в контору. А там разговор, будто думаем дом купить. Да в цене маленько не сходимся. Мы даём двести пятьдесят тысяч, а владелец хочет больше. Спустя неделю они решили дом купить. Пошли к владельцу со словами: «Ваше счастье. Получайте!» «Извините, - ответил тот, - не могу. Дом уж продан!» «Как продан? Кому?» «Гаврил Гаврилыч приехали и купили» «Когда купил?» «Ровно неделю тому назад»!
- Это он прямо из вашей конторы поехал! - оценил полковник. - Лукав!
Сам Власов питался скудно, в день на двадцать копеек. Требовал, чтобы половой подавал ему вчерашней гречки, она стоила совсем уж гроши.
- Днём он ходил по дому в затрапезном, сто раз чиненом халате, ведь никто не видит! - сообщил дворник. - Экипаж его был уникальным, задние колёса на резиновом ходу, а передние обычные, кучер и так поездит...
Власов построил пассаж, а помещения прямо за гроши сдавал.
- Мне больших денег не надо... - повторял он. - Был бы малый доходец.
Торговцы и накинулись. Магазины устроили великолепные. Публика стеной валила. А Гаврил Гаврилыч по пассажику разгуливал и замечал к кому сколько публики. Как пришёл срок контрактам, он заявил:
- Ну-с, публику к месту приучили, очень вам признателен. Теперь вы вместо двух тысяч будете платить шесть. А вы вместо трёх и все десять.
Арендаторы поворчали, но заплатили.
- Попались, голубчики, в ловушку! - засмеялся Волков. - Теперь стонут!
Дворжицкий проанализировал все сведения и спросил следователя:
- А каков мотив убийства?
- Кровяные пятна на пустом портфеле Власова, в котором хранились разные бумаги и четырнадцать тысяч рублей процентными бумагами, освещают и самый мотив убийства.
Полицмейстер согласился с выводом и велел опросить всех возможных свидетелей, находившихся в день преступления поблизости.
- Ночью 25 мая в аптеку Фридлендера у Каменного моста пришёл бледный и ослабевший от потери крови гвардейский офицер, - вскоре появились первые результаты расследования. - Он попросил перевязать глубокую рану на ладони правой руки с повреждением артерии.
- Проверить всех офицеров на предмет ранения руки! - велел полковник.
Подчинённые бросились выполнять поручение и оперативно выяснили:
- Утром 26 мая прапорщик Карл Ландсберг заявил командиру лейб-гвардии сапёрного батальона, что получил телеграмму о внезапной болезни матери и должен немедленно уехать в Шавельский уезд Ковенской губернии.
- А остальные офицеры имеют свежие травмы руки?
- Нет! - уверенно заверил следователь. - Командиры частей провели смотр личного состава и убедились, что таковых не имеется.
- Значит нужно выехать за Лансбергом и проверить наличие у него раны на месте! - распорядился Адриан Иванович.
- А ежели имеются?
- Конвоировать его в батальон, где я с ним поговорю!
По осмотру, произведённому в Шавлях 6 июня, у прапорщика сверх поперечной раны на ладони правой руки найдены были два свежих рубца от резаных ран на левой руке, происшедшие, по его объяснению, от неосторожного вставления сабли в ножны и от царапания кошки.
- Ох, кошка видно была большая… - усмехнулся следователь.
9 июня Ландсберга доставили по месту его службы, и Дворжицкий с разрешения командира батальона приехал в казарму гвардейцев. Они разговаривали вдвоём в курилке офицерского клуба. Вначале прапорщик настороженно отнёсся к визиту полицмейстера, но потом разговорился:
- С первого дня поступления на военную службу меня каждый день приучали владеть ружьём и револьвером и обучали сапёрным работам. Разным способам, пользуясь прикрытием из земли, камня и железа, уничтожить большее число неприятелей.
Он рассказал затем подробно о своей успешной службе в Средней Азии и о знакомстве там с лучшими семейными домами.
- Ибо холостой жизни не люблю, - уточнил гвардеец, - ни к каким кутежам не принадлежал и к картам чувствую отвращение!
Ландсберг был награждён двумя крестами с мечами и бантом. Первым лично за дело при штурме крепости Махрама в Кокандском ханстве.
- Причём мы порядочно покрошили защищавшихся, - уточнил прапорщик, - а второй крест я получил за дело, в котором под начальством Скобелева мы истребили спасавшиеся остатки скопищ Автобачи.
Полковник внимательно его слушал.
- Постоянно занимаясь чтением и изучением военной истории, - рассуждал офицер, - я увидел, что одна треть государственного бюджета идёт на поддержание военного устройства.
Он поведал о том, как Наполеон III, придравшись к удобному случаю, затеял ужасную войну с Германией, в которой погибли сотни тысяч людей, и которая стоила массе семейств отцов, мужей и братьев, а Франции двух провинций и пяти миллиардов денег.
- Причём Германия миллиарды употребляет на увеличение вооружений для новой войны, которая уничтожит сотни тысяч людей. - Ландсберг задал риторический вопрос. - Наказывается это или нет?
- Нет.
- А заводчик Крупп наживает миллионы на свои изделия, офицеры получают «за храбрость» ордена, пенсии, чины.
Он помолчал и перешёл к участию в войне с турками в 1877 году.
- В Сан-Стефано от тоски и уныния я стал играть в карты, - признался гвардеец, - причём знакомство с кружком игроков обошлось мне около четырёх тысяч рублей, все мои сбережения, но и займы.
Впоследствии при возвращении с батальоном в столицу после турецкой войны, в которой погибли десятки тысяч людей, его, как и других, восторженная толпа награждала лавровыми венками.
- Англия в Афганистане и в стране Зулусов уничтожает массы людей под предлогом введения цивилизации! - доказывал он. - Которая состоит в возможности основать большое количество колоний, дающих отдельным лицам наживать миллионы, чтобы вести роскошную жизнь.
Вскоре по прибытии в Петербург, благодаря общительному характеру, связям, воспитанию и положению, Ландсберг познакомился с лучшими домами столицы, где его принимали очень охотно.
- Жизнь в кругу, в котором я вращался, - вздохнул прапорщик, - влекла большие издержки: нужно иметь прилично отделанную квартиру, бывать в первых рядах оперы, одеваться у первого портного и принимать у себя.
На это не хватало небольших средств, которыми он располагал.
- А между тем, бывая в доме одного генерала с высоким положением и историческим именем, - вздохнул Ландсберг, - я полюбил одну из его дочерей и, рассчитывая на её взаимность, стал помышлять о браке с ней.
Он весьма подробно рассказал о домашней жизни семейства и установившихся в нём отношений к искателям руки молодых девиц, изображая себя жертвой тех надежд, которые ему было дано питать, и вследствие которых должен был поддерживать разорительный для себя образ жизни в большом петербургском свете.
- Пусть просмотрят у меня карточки тех, кто делал и отдавал мне визиты! - воскликнул офицер и, указал на дам, с которыми удостаивался танцевать, называя весьма веские имена.
Дворжицкий помнил о нашумевшем случае с ним, случившимся пару лет назад. Удалённый из дому богатым помещиком, имевшим основание ревновать к нему жену, мать двоих детей, он был, однажды застигнут оскорблённым мужем в спальне под кроватью, куда спрятался.
- Извлечённый оттуда, - усмехнулся полицейский своим воспоминаниям, - побитый рукояткой револьвера и при этом легко раненный в ладонь руки, был, вытолкнут на улицу в холодную ноябрьскую ночь в костюме, носимом дикарями с архипелагов Тихого океана.
Испуганная жена побежала к соседям и, подняв чрезвычайную тревогу, требовала призыва полиции, рассказывая, что муж убил неосмотрительного Дон-Жуана во время ссоры за картами.
- Злополучный муж никак не мог понять, за что его же и обвиняют, и очень волновался. - Адриан Иванович отвлёкся от разговора с гвардейцем.
Блестящая красавица-жена, с ангельским выражением лица и белокурыми пышными волосами, осыпанными бриллиантовой пудрой, доказывала, что покушение на убийство было заранее предумышленно.
- Он злодей! - о добром муже она выражалась с ненавистью.
На замечание, что ей следует помнить, что она говорила об отце своих детей, которому грозят каторжные работы, отвечала вызывающим тоном:
- Да разве у нас каторжные работы? Конверты клеят, какая это каторга?
При первом допросе Ландсберг поразил судебного следователя просьбой отдать ему вынутую из руки пулю для ношения её в виде брелока.
- Вам нужны были деньги? - Дворжицкий стряхнул с себя ненужные воспоминания и спросил его напрямую.
- Да! - вскрикнул офицер. - Я не мог в их глазах выглядеть нищим!
- Вы одалживали средства у Власова? - поинтересовался полковник.
Ландсберг без сил уронил голову на лежащие на столе руки и зарыдал:
- Брал!
Он объяснил, что для покрытия расходов, ввиду ожидаемого принятия его предложения, должен был сделать крупный заём у знакомого Власова.
- Сильно меня, несмотря на крутой нрав и скупость, любившего и гордившегося мной, положением и успехами в свете! - заверил прапорщик.
Пять тысяч рублей, полученные от заклада билетов, взятых у Власова, были истрачены быстро, а вопрос о возможности принятия предложения родителями нравившейся ему девушки затягивался и осложнялся.
- Срок возвращения билетов наступил 25 мая… - напомнил он.
Власов с симпатией относился к Лансбергу, и когда тот надумал выгодно жениться, пообещал устроить ему к венчанию неожиданность:
- Сюрпризец, какого ты и не ожидаешь!
Гвардеец понял старика в том смысле, что тот решил погубить его карьеру и расстроить бракосочетание, прислав родителям невесты долговые расписки Лансберга. Он знал, что Власов умеет быть добрым, ласковым и гостеприимным, но сумеет быть и злым, если его доверие будет обмануто.
- Ростовщик может поднять шум, - мучился блестящий гвардейский офицер, - написать командиру батальона и разгласить, что я старался казаться богатым с матримониальными целями.
У него явилась мысль убить Власова и похитить расписку. Накануне убийства, рука сидевшего у Власова Ландсберга не поднялась на него.
- Завтра погибнет и служба, и надежда на брак… - он не спал всю ночь.
На другой день вечером нужно было идти к Власову и притом с билетами. Ландсберг стал доказывать себе, что если он убивал в походе людей, которые не сделали ему никакого зла, то, как не убить человека, существование которого грозит всей его жизни?!
- Мы, военные, - продолжил сапёр свой рассказ Дворжицкому, - безустанно повторяем слова «враг» и «неприятель». Но неужели можно допустить, чтобы кто-либо из солдат воюющих сторон питал хоть малейшую ненависть к людям, которых он убьёт. Будучи убеждён, что он не только не делает дурного дела, а, напротив, совершает прекраснейший из поступков своей жизни, о котором будут передавать с благоговением даже в потомстве.
- И это не наказывается, - согласился собеседник, - а поощряется…
- 25 мая я с утра я всё это обдумывал, - Ландсберг его уже не слышал, споря со своей совестью, - дабы убедить себя в правильности и безупречности задуманного преступления.
Он пошёл к Власову, взяв с собой складной нож и револьвер, чтобы в случае малейшего скандала пустить себе пулю в лоб. Офицер явился к кредитору, и для того, чтобы беспрепятственно совершить убийство и похитить свою расписку послал Семенидову за слабительным лимонадом.
- Я полоснул Власова бритвой по горлу, - признался он. - А затем, когда она вернулась, зарезал, подойдя сзади, и её...
Зарезав Власова и Семенидову и положив последней под голову подушку, чтобы в нижнюю квартиру не просочилась кровь, Ландсберг вынул из портфеля расписку и пачку банковых билетов, которые взял себе.
- Сделав раз преступление, - заявил он, - глупо было бы не воспользоваться всеми его плодами…
Образ светской жизни подготовили его к убеждению, что в задуманном им преступлении нет ничего плохого. Ландсберг заявил следователю:
- Я имел право убить его как обыкновенного неприятеля!
Полиция накануне обнаружила среди бумаг покойного адресованное Лансбергу письмо, в котором Власов желал ему всяческого благополучия, и к которому прилагал расписки своего протеже. Это и был сюрпризец, который добряк приготовил для своего молодого друга.
- Кроме того, - добавил Дворжицкий, показав его убийце, - духовное завещание ростовщика содержало распоряжение о посмертной передаче Вам всего имущества Власова...
Он осуждающе посмотрел на бледного преступника и вышел.
- Сознался! - сказал полицмейстер толпившихся за дверью офицерам.
При аресте товарищи оставили однополчанина в комнате наедине с заряженным револьвером, но Лансберг предпочёл самоубийству двадцатипятилетнюю каторгу. После громкого дела Дворжицкий обратил на себя внимание императора и стал работать в его личной охране.
продолжение http://www.proza.ru/2018/10/21/1392