Фельдман грустил. Прихватило желудок. Как там раньше то говорила соседка, Клавдия, ешь пока естся, спи пока спится. А вон оно что, уже и не то и не другое. Ухватишь под утро пару часов сна, уже хлеб. Кашки, супчики, слава богу Эмма делает все это вкусно, однако и тут лихо подкараулило. Скрутило. да так что не вздохнуть не выдохнуть. Тяжело. Пошел в аптеку, по дороге встретил эммину лучшую подругу Ольгу Николаевну. Змея в третьем поколении. Улыбнется - по спине мороз. И главное всегда как гриф на мертвечину слетается. Кто где умер, кто чем заболел, кто от кого ушел, кто запил там или в карты проигрался. Она тут как тут. Скорая женская помощь. Наденет на лицо сочувствующее выражение и давай тебя жалеть. И бедный ты, и несчастный, и лихо-лишенько. До тех пор жалеть будет, пока несчастного тошнить не начнет. Любила она это дело. Своей семьи не завела, жила с собачкой-болонкой и кошкой Дуськой.
- Что, Яков Натанович, никак заболел? Что-то бледный такой? Сердце? Или давление? - Пристала уже, не отвертишься.
- Да желудок прихватило, вот в аптеку иду. - Фельдман развел руками, мол, выдал все карты, ничего не скрыл.
- Да вы что?! Как же это вы так! А в аптеку не ходите, нечего этих кровососов кормить. Вы же передовой человек, слышали наверное про альтернативную медицину? Нет? Погодите, давайте присядем, я вам все расскажу.
Глаза ее блестели в предвкушении интересной беседы, Фельдман вздохнул, положил сумку на лавочку и примостился с краю. Да, он много читал, много чем интересовался, но вот слово "альтернативный" воспринимал плохо. Было в нем что-то от лукавого. Особенно в вопросах здоровья. Любимые Эммины передачи про то как лечить геморрой свежим огурцом, а суставы мазать конской вонючей мазью считал он мракобесием и подсмеивался над названием обожаемого ею журнала "О чем молчат врачи!" Как будто бы выпускников мед вузов при вручении дипломов отзывали в уголок старенькие седые профессора и шептали им сокровенное "вот от сих до сих ты пациентам говори, а вот об этом молчи, пусть про это в журналах пишут, за 37 рублей". Эмма сердито отмахивалась и продолжала упоительно коллекционировать рецепты примочек из каштана и шерсти бродячего пса Шарика. Фельдман задавал свой коронный вопрос, а почему же, свет мой и ангел, Эмма, есть альтернативная медицина и история, но нет альтернативной физики или скажем химии? Ольга Николаевна вещала о новейших открытиях в области лечения "живота". Так и говорила, это вот от живота первое средство. Перечислено было все, все наколенные за годы одинокой жизни знания, все разоблачения врачей-убийц в белых халатах, которые только и думают что бы у пациента отрезать себе на память, как бы отравить несчастного злой "химией". Фельдман устал, он уже не хотел в аптеку, голова болела, шумело в ушах. А она все вещала и вещала, и последнее что услышал пораженный в самое сердце Фельдман, это прорыв в лечении уринотерапией. Он сплюнул, махнул рукой и невежливо оставил собеседницу в одиночестве, и хлопнул дверью подъезда. Дома отдышался, переобулся в тапочки и пошел на кухню. Уселся в кресло, унял головную боль, схватился за живот, поморщился, потом встал и взял стакан, который стоял на столе. На минутку вспомнил давешний разговор, и брезгливо вылил желтоватую жидкость из стакана в раковину. Потом понюхал его. Тьфу ты, черт, старая дура. Яблочный сок последний был. Он зло скомкал пакет от сока и выкинул его в мусорное ведро.