Жизнь многообразна и удивительна, а наши представления об окружающем довольно относительны и ошибочны. Многие люди, знакомые мне только по сети, считают автора, видимо, весьма малоприятным, язвительным и даже вредным субъектом. Основания для этого, конечно, есть, но те, с кем я знаком в реале, скорее всего, думают иначе. По крайней мере, сам себе я кажусь весьма добродушным, доброжелательным и порядочным гражданином. Ну, насколько это вообще возможно в современной России. Я всегда готов выслушать, понять и поддержать даже малознакомого человека, помочь ему зачастую не только словом, но и делом.
К сожалению, зная это, многие мои друзья, коллеги и близкие не раз подводили, динамили и кидали. Я огорчался, делал некоторые выводы и все равно чаще всего не мог отказать в просьбах тем, кому было явно хуже, нежели мне. Мое доверие и наивность, вера в людей, понятие о чести и достоинстве до сих пор по-прежнему довольно жестко подводят. Но я никогда не стремился им отомстить или припомнить, ни на кого не держу зла и не стремлюсь отплатить той же монетой, а нередко и благодарен им за преподнесенный мне урок, расширившем мои представления о мире или подарившем мне полезные знания и умения.
Вспоминается, как в 20 лет я молодым студентом впервые приехал на практику в Ленинград из провинциального Куйбышева. В эпоху всеобщего дефицита даже полиэтиленовые пакеты с яркими картинками там достать удавалось только у фарцовщиков. А потому, уезжая в северную столицу, как в песне Высоцкого, получил немало наказов привезти что-либо из барахла. И вот, прогуливаясь по Невскому проспекту погожим июньским деньком, я набрел на товары. Причем, прямо на улице. Яркие и красивые майки с принтом держала в руках яркая чернявая дама. Именно о такой просила моя далекая, но любимая родственница.
Быстро сойдясь в цене, я приобрел у торговки еще и солнцезащитные очки-бабочки в модной оправе, которые она так же любезно положила в свой красивый пакет. Более чем удовлетворенный заключенной сделкой, я продолжил осмотр местных достопримечательностей, а спустя некоторое время уже утомленный ими, присел на лавочку и заглянул в пакет, желая еще раз полюбоваться добытыми сокровищами. Надо ли говорить, что вместо ожидаемой «фирмы», я обнаружил там какую-то совсем иную кофточку и очки, лишь отдаленно напоминающие предмет дамского вожделения? Разумеется, на прежнем месте я уже никого не встретил.
Мой первый опыт общения с некоренными национальностями научил тогда немногому. В погоне за импортными вещами многие соотечественники отправлялись тогда не за рубеж, а в магазины «Березка». Торговля осуществлялась там по чекам Внешпосылторга, заменяя запретную тогда валюту вернувшимся из загранплаваний и командировок. Излишки их эти счастливчики часто обменивали на рубли по завышенному вдвое курсу. На них легко приобреталось все то, чего не удавалось найти в нормальных советских магазинах – зарубежную радио- и видеоаппаратуру, джинсы, напитки и прочие атрибуты сладкой жизни.
После закупки кроссовок в кармане оставалась некоторая сумма, когда на улице меня остановил парень, попросивший продать ему недостающие для подарка девушке чеки. Я не смог ему отказать, и мы отошли в ближайший двор. В момент пересчета купюр к нам при ковыляла дряхлая бабка и попросила подать на бедность, чем отвлекла от появившегося сзади человека в штатском, предъявившего ксиву и вопрос о наших намерениях. Мы заверили его в окончании перекура, спешно свернули взаиморасчеты и поспешили разойтись. Позже я обнаружил сумму ровно вдвое меньше оговоренной, но по номиналу чеков, а парня – уже нет.
Ломщики чеков в 90е переквалифицировались уже разрешенную на валюту, но я уже был настороже, что не уберегло от творческого захода. Работал я тогда в ДК художником и тихо малевал в порядке халтуры надписи на похоронных ленточках, когда в кабинет ко мне чрезвычайно озабоченный мужчина в костюме с галстуком и предложил срочное дельце. Для затеваемой горадминистрацией ярмарки требовался огромный лозунг, на что она выделяла немалое финансирование. Более того, как районный художник даже показал и научил изготавливать шаблоны для букв, а сам отправился за необходимой для транспаранта тканью на нашу фабрику.
Однако в дверях уже задержался и, между прочим, поинтересовался, не требуется ли мне для работы аэрограф. Тут он попал в точку и мое сердце экс-архитектора дрогнуло. Полезный и эффективный причиндал являлся моей мечтой со студенческой скамьи. На мою беду, перед этим у нас случился аванс. А потому с готовностью согласился приобрести его и даже отдал предоплату. До вечера я вырезал из картона трафареты, но мой благодетель так и не появился. Видимо, ярмарку внезапно отменили. Впрочем, потом я еще долго пользовался теми трафаретами и искренне благодарен ему за науку, отдавая должное профессионализму и артистизму.
В те страшные и веселые времена мошенничество цвело пышным цветом, причем, даже на государственном уровне. Впрочем, и сегодня дела не лучше. Так же процветают финансовые пирамиды, сулящие безумные проценты, так же торгуют своей лабудой всевозможные сетевые распространители биодобавок и косметики по дурным ценам, орудуют лже-риэлтерские агентства, предлагающие страждущим жилья мифическое информационное обслуживание вместо квартир, все так же мошенничает наше любимое Правительство, обирая население, притесняя неправедными налогами и законами, все так же орудуют и разнообразные жулики.
С целой группой настоящих мастеров своего дела я столкнулся впоследствии, выходя из магазина, куда ходил за хлебом. Мое внимание привлекли два мужика, оживленно разглядывающие нечто на ладони одного из них. Подойдя, я разглядел невиданную мной ранее старинную монету. Заметив мой интерес, владелец предложил посмотреть и мне, объяснив, что раскопал ее на участке у местного дедка, где делал ремонт. Мало разбираясь в древностях, я не без трепета взял в руки раритет, оказавшийся рублем 18 века. Упустить такую редкость мне показалось непозволительным, и я предложил взамен остаток своей наличности.
Получив мзду, работяга тут же вынул из кармана еще несколько других, не менее любопытных нумизматических артефактов того же периода. Тут уже во мне взыграла страсть коллекционера, и я побежал домой за деньгами, где заглянув в интернет, идентифицировал приобретение и обнаружил его немалую материальную ценность. Когда я вернулся назад, мой продавец оказался в компании таких же загорелых гостей столицы, у которых нашлось еще такие же. Пришлось брать все. Отправившись на Арбат для консультации с профессионалами, в первом же газетном ларьке я вдруг узрел копии моих приобретений по весьма скромной цене.
Азарт и жадность, соединяясь вместе, плохо действуют на мозги, еще хуже, когда к ним прибавляется алкоголь. Однажды я мирно попивал пивко в компании хорошего знакомого, сидя летним днем у памятника Пушкину. Теплое солнышко и отличная погода обеспечили максимально расслабленное и благодушное состояние. Видимо, это заметил и растерянный молодой человек, который начал нам вдруг рассказывать про автоаварию, требующей срочно немалых денег. Что ему нужно от нас, я уяснил только, когда он протянул нам телефон с надкушенным яблоком на стеклянной спинке. Его же демонстрировала заставка на экране.
Сам я предпочитаю Android и с Apple имел мало дела, а потому не отказал себе в удовольствии подержать в руках последнее творение наследников Джобса. Радовал не только глаз, но и сведения о его начинке, а еще больше цена, которую хотел за него бедолага. Мне самому I-Phone Х не требовался, но скоро у дочки назревал день рождения и он вполне подходил для подарка. Да и смуглый парнишка уговаривал уж больно жалостливо. К сожалению, ассигнования в загашнике нашлись, тем более что мне сделали заметную скидку. Я, конечно, допускал, что эта история придумана и возможны неприятности, но соблазн выглядел слишком большим.
Хорошо проспавшись, на трезвую голову поутру я обнаружил, что аппарат ведет себя не совсем так, как подобает брендовому девайсу. Немного покопавшись в нем, заметил, что интерфейс слишком знакомый и имеет сервисы Google, несмотря на ярлыки от iOS, а поставив программы CPU-Z и Aida64, очень удивился, что производителем оказался Samsung, хотя и они показывали внутри аж 256 gb. Иногда процесс занятнее результата и я с ним потом провозился с полмесяца, прежде чем довел его до рабочего состоянии, хоть и убедился, что заметно переплатил. На презент он, увы, не сгодился, но как второй аппарат – вполне.
Во всех этих случаях более всего огорчали не материальные потери, к деньгам я довольно равнодушен, а обманутое доверие и собственная глупость. Однако это полностью компенсируют обретенный опыт и полученные впечатления, позволившие мне написать это текст. Конечно, это далеко не все подобные случаи, некоторые из них имели и более серьезные последствия, но я позволю себе о них умолчать, чтобы не утомлять далее читателей. Хотя про деяния некоторых юридических лиц я еще как-нибудь напишу более подробно, но про женщин, при всем моем к ним теплом отношении, не стану. Я и так уже про них накропал немало.